Москва, которую мы потеряли - Олег Гончаренко

Сакральный треугольник Москвы, или У пустоши на месте церкви Николы Стрелецкого на Знаменке

Спускаясь к Кремлю со стороны Знаменки, мне много раз доводилось проходить мне мимо вопиющего бахвальства временщиков, ярко выписавших на деревянных щитах, уныло тянущихся вдоль тротуара, бессмысленности вроде: «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи!». Посеревший от пыли плакат скрывал за собой примечательное, старомосковское место. Ведь именно там с XVI в. начиналась знаменитая Стрелецкая слобода, в которой находился своего рода «полковой храм» в честь Николы Стрелецкого. Дабы дать некоторые ориентиры будущим искателям этого достопамятного поселения, упомянем, что располагалось оно начиная с дома № 3 по Знаменке. Два года продолжалось строительство этого храма, пока, наконец, он не предстал перед государевым войском во всем своем великолепии в 1682 г. Архитектура храма была примечательной. В средней, главной его части до XX в. сохранялись формы храма ХVII в. Церковь венчалась горкой островерхих кокошников в три яруса и пятиглавием с золотыми крестами, всего же на храме было 9 глав. Островерхие кокошники в виде языков пламени символизировали огненные небесные силы: херувимов, серафимов, ангелов. На них, как на огненном престоле, находился «Сидящий на херувимех» – Глава церкви. Оттого-то на границе ХVI и ХVII вв. множество храмов Москвы, особенно стрелецких, получили островерхие кокошники, символизировавшие огненное небесное воинство.

Церковь Николы Стрелецкого (XVII в.) на Знаменке

Храм Св. Николы Стрелецкого был цветной, ярко раскрашенный, наподобие ныне восстановленного Казанского собора. Рядом стояла шатровая колокольня. «Никола Стрелецкий» был главным украшением Боровицкой площади, на которой собирались и строились стрельцы Стремянных полков. Он входил в священное ожерелье храмов и часовен, окружавших ныне златоглавый Кремль. Служители церкви Св. Николы Стрелецкого присматривали за лампадой иконы над Боровицкими воротами Кремля, а позднее и за таковой в часовне-храме возле ворот – точно так же, как служители храма Св. Василия Блаженного присматривали за лампадой у иконы св. Спаса и двумя часовнями возле Спасских ворот, а служители Казанского собора – за лампадой иконы св. Николы Чудотворца Можайского и двумя часовнями у Никольских ворот Кремля. Над южным входом в храм Св. Николы Стрелецкого, в киоте под карнизом, тоже находился образ св. Николы Можайского с мечом и храмом в руках. Колокольня, располагавшаяся напротив Боровицких ворот Кремля, была снесена вместе с храмом в 30-е гг. прошлого века. Храм упоминается с 1623 г.; в 1657 г. о нем говорится, что он «каменный», а его кладбище – «тесное». Напомним читателю, что и название свое улица Знаменка получила по Знаменской церкви постройки 1600 г., неоднократно обновлявшейся в последующее время.

Казанский собор (1630) на Красной площади

Место Казанского собора

Стрельцы были избранным придворным войском Руси, насчитывавшим целые столетия своей истории. Создано оно было в 1540– 1550-х гг. на основе отрядов пищальников. Пищаль – тяжелое ружье и артиллерийское орудие, находившиеся на вооружении русских войск в XV–XVII вв. Первоначально это оружие применялось для обороны крепостей, а затем и в полевом бою. Ручные пищали – ручницы – были одноствольными и многоствольными и назывались недомерками (короткие), завесными (носившимися за плечом на ремне) и др. Пищали-орудия были стенобитные, применявшиеся при осаде, затинные (для обороны крепостей), полковые (соколики, волконейки) и др. Калибр артиллерийской пищали был от 1,2 до 10 дюймов, длина ее – от 10 до 70, а у некоторых орудий и до 110 калибров. Отдельные образцы пищалей хранятся в Центральном музее артиллерии, инженерных войск и войск связи в Санкт-Петербурге.

Стрельцы

Кстати сказать, на Руси огнестрельное оружие появилось между 1376 и 1382 гг. Пока первые, весьма несовершенные образцы пушек занимали места только на стенах крепостей и стрельба из них оставалась делом трудоемким, медленным и опасным, военные не понимали, что это изобретение произведет поистине революционный переворот в тактике и стратегии войн. Более того, оно сможет положить конец безраздельному господству конницы на полях сражений и выдвинет на первое место пехоту, раньше не считавшуюся в Западной Европе самым боеспособным родом войск. Постепенные усовершенствования привели к тому, что огнестрельное оружие век от века становилось все более удобным в употреблении, приспособленным к действию в руках одного человека. В русских летописях впервые упоминается о применении огнестрельного оружия в полевом бою в 1480 г.: «Многих побиша татар стрелами и пищалями и отбиша их от брега». Та к было во время «стояния на реке Угре» – последнего крупного столкновения русских с Золотой Ордой, окончательно освободившего Русь от монголо-татарского ига. Новое оружие в России, как и на Западе, первыми освоили не профессиональные, «наследственные» воины из поместной конницы, а горожане, далекие по своему положению от тогдашних воинских упражнений, – купцы, мелкие торговцы, ремесленники. Объяснение этому заключается в том, что обращение с ручным огнестрельным оружием – пусть примитивным, но все-таки механизмом – в чем-то, хотя и отдаленно, совпадало с их обыденными, каждодневными занятиями в конторах, лавках, мастерских. Обращение с оружием при стрельбе в те времена было нелегким, требующим особой сноровки делом. Сначала следили за тем, чтобы – хоть и «на глазок», но довольно точно – всыпать из пороховницы в ствол количество пороха, нужное для заряда. Затем нужно было забить в ствол пыж, пулю, еще один пыж, отмерить порох для затравочной полки фитильного замка, умело заправить в замок фитиль, дабы получился не слишком большой, но и не очень маленький кусок, чтобы не сгорел раньше времени. Непросто было сохранить на полке порох (его закрывали специальной крышкой) и тлеющий фитиль. Особенно это касалось тех случаев, когда стрелять нужно было при передвижении или в ненастную, ветреную или дождливую погоду. При подобных трудностях скорость стрельбы не могла быть высокой и достигала не более одного выстрела в 4–5 минут.

Стрелков из пищалей постоянно подстерегали несчастные случаи. Им грозила опасность и при небрежном обращении с тлеющим фитилем (могла загореться одежда), и при стрельбе – стоило только ошибиться и насыпать в ствол или на затравочную полку больше пороха, чем нужно. Однако эффект применения огнестрельного оружия на поле боя в те времена был настолько сильным, что заставлял военачальников заботиться об увеличении числа стрелков из пищалей. Всадники же поместной конницы в XVI в., несмотря на преимущества «стрельбы огнистой», не желали пользоваться огнестрельным оружием и если приобретали его, то лишь для своих слуг. «Дети боярские» и дворяне по-прежнему продолжали отдавать предпочтение холодному оружию, освященному неувядаемой славой их предков. Обращение же с пищалью казалось им делом низким, непочтенным, а горожане – пищальники – виделись им неким сбродом, не имеющим права претендовать на благородное звание воина. В конце концов, это безмолвное размежевание между поклонниками холодного оружия и их оппонентами из охлократических кругов – ценителями огневой мощи пищалей – не могло не привести к конфликту.

В 1546 г. в Коломне произошло вооруженное столкновение между дворянами и пищальниками. Это событие заставило придворных царя, ведавших формированием и вооружением армии, по-новому взглянуть на возрастающую роль пехоты, имеющей на вооружении пищали. Боевое крещение стрельцы получили под Казанью в 1552 г. во время осады и взятия этой крепости. Палили они из пищалей весьма шумно и порой бесполезно, над рядами пищальщиков стелился дым; но произведенный их действиями эффект было трудно переоценить. Генеральный штурм крепости начался 2 октября. Первыми на приступ пошли стрельцы, спешенные казаки и боярские люди: «И наперед велел (царь. – О.Г.) приступити со всех сторон атаманом с казакы... да головам с стрелцы». Штурм Казани увенчался успехом, и крепость была взята. Воздавая должное заслугам стрельцов, летописец писал: «Стрелцы тацы бяху искусни и научени ратному делу и пищалному стрелянию, яко малые птицы на полете убиваху из ручных пищалей и из луков».

При Иване Грозном стрельцы учились стрелять в цель, стараясь придать стрельбе большую результативность, нежели чем довольствоваться одними шумовыми и зрелищными эффектами, производимыми огнестрельным оружием. В зимнее время эти учения выглядели следующим образом. Стрельцы проходили по городу, построенные по пять человек в ряд, неся на левом плече пищали, а в правой руке – фитили. Прибыв на место, они занимали позицию на особых мостках, расположенных примерно в 60 метрах от мишени, и начинали пальбу по ледяному валу, заблаговременно возведенному для этой цели. Стрельбу они вели до тех пор, пока не разрушали вал до основания. На одном из этих учений присутствовал даже сам Иван Грозный.