Девять дней, которые потрясли мир - Саша Виленский

за ст. Сержантом Золотаревым и вместе пригнали прогоны к собираемому парому. Задание было выполнено в срок и паром был введен в линию моста. За умелое командование отделением, за проявленные смелость и мужество достоин правительственной награды».

15 мая 1945 года его награждают орденом «Красной Звезды».

С наградами тоже нужно будет разобраться, но сначала закончим историю о боевом пути:

…в одной из своих анкет Семен пишет, что окончил войну в Берлине. Но известно, что 19 апреля 1945 года 13 полк находился в городе Хорст, что 290 км северо-западнее немецкой столицы. А 18 мая 1945 полк уже пребывал в городе Грайфенхаген, ныне Грыфино на северо-западе Польши. Про Берлин ничего не сказано. 29 июня в день приказа об отправке на учебу Семена полк дислоцируется в Порт Торне.

В апреле 1946 года курсанта Золотарева переводят в Ленинградское военно-инженерное училище, откуда он демобилизовался в августе этого же года, получив на руки проходное свидетельство на Кубань до станицы Удобной. По законам того послевоенного времени он должен был отметиться в военкомате и получить паспорт, чтобы спокойно жить на гражданке. Однако Семен неожиданно едет в Минск и поступает на первый курс института физкультуры.

Любопытно, правда?

На обороте надпись: «Сестре Нюсе от брата Сени» Сени!

Теперь о наградах. У Семена Золотарева четыре правительственных награды: Орден Красной звезды (апрель 1945), медаль «За оборону Сталинграда» (11.10.1943), медаль «За взятие Кенигсберга» (после 1947 года) и медаль «За Победу над Германией» (ноябрь 1945 года). Для рядового и младшего командного состава — внушительный и героический список. Помните Теркина, который был согласен на медаль? А тут целых три медали, да еще орден. Это вне всякого сомнения очень почетно и внушает всяческое уважение.

Но тут появляется очередная странность! На партийном бюро в феврале 1949 года в протоколе собрания записано: «Участвовал. Орден Красной Звезды и медаль «За отвагу».

Фото: Архив «КП»

Это как? «За отвагу» — очень уважаемая награда, вручалась она именно за отвагу, за мужество и считалась одной из самых высоких наравне с орденом Славы. Но у Золотарева три медали, две из которых — за конкретные боевые действия в не самых простых — а попросту в одних из самых жестоких сражений второй мировой. Описка в протоколе? Возможно. Только еще странно, что на сайте «Подвиг народа» нет указания о награждении Золотарева медалью «За взятие Кенигсберга». Не найден приказ? Но медаль учреждена 9 июня 1945 года, когда документация велась уже гораздо более основательно. Странно, все очень странно.

Но и тут дотошные исследователи делятся с нами своими находками. Оказывается, медалью «За отвагу» был награжден Семен Золотарев, только — Николаевич, а не Алексеевич.

Семен Николаевич Золотарев, гвардии сержант, командир отделения 3-й саперной роты 131-го гвардейского ордена Красной Звезды отдельного саперного батальона, который входил в состав 10-го гвардейского Уральского добровольческого танкового корпуса. Семен Золотарев представлялся к медали «За отвагу» — и в итоге ею был награжден в том числе и за то, что:

«28–29 января 1945 г. строил мост через р. Одер под 60 тонн в районе Бортен, выполняя нормы на 150 %. Мост был построен досрочно, и по нему прошла вся боевая техника корпуса».

И вновь недоумение: а причем тут Николаевич, когда на партийном бюро выступал Алексеевич? И вот, что еще любопытно: в рукописном протоколе инициалы Золотарева — С. А., а в машинописной копии — А. А. Это как?

Все эти странности дали пищу для всевозможных спекуляций на тему «кем же на самом деле был Семен Золотарев?» С легкой руки исследователя Алексея Ракитина, Золотарева начали считать агентом спецслужб, жизненный путь которого призван был запутать противника. Напрочь. На чем же основано такое утверждение?

«Доказательство» номер раз:

…странные ротации старшего сержанта Золотарева внутри соединений 2-го Белорусского фронта… подобные перемещения были совершенно невозможны для обычного военнослужащего в таком звании. За одним только исключением, подчеркну — единственным! Такие перемещения могли иметь место лишь в том случае, если военнослужащий выполнял поручения военной контрразведки СМЕРШ. Причем не дивизионного, корпусного или армейского отделов, а Управления СМЕРШ фронта. Только фронтовое Управление могло так свободно и стремительно перебрасывать нужного ему человека из одного соединения в другое. Несмотря на секретность выполняемых Золотаревым поручений, носили они характер довольно заурядный — он был обычным осведомителем, который внедрялся в воинский коллектив для «освещения» оперативной обстановки изнутри. Он находился на связи с оперативным уполномоченным части, в которой служил, и сообщал тому о настроениях своих товарищей по оружию, подозрительной или преступной деятельности, свидетелем которой ему довелось стать. Необходимость таких переводов состояла в том, что в частях и подразделениях, ведущих активные боевые действия, имели место потери внутренней агентуры СМЕРШа, которая погибала и получала ранения наряду с остальными военнослужащими.

(А. Ракитин. Перевал Дятлова)

Причем ранее автор обращает внимание читателя на тот факт, что, пройдя всю войну, Золотарев ни разу не был ранен. То есть, «внутренняя агентура СМЕРШа» погибала и получала ранения, а Золотарев — нет. Поэтому его и кидали туда-сюда. Неувязочка, правда? Ну и сделать вывод о принадлежности к СМЕРШу из обычных воинских перемещений частей и соединений — это сильное допущение.

Но посмотрим и на остальные доказательства того, что Семен Золотарев был разведчиком:

Документы, полученные недавно в архиве Института (Минского института физкультуры ГоИФК, ныне БГУФК — прим. автора) Фондом исследования трагедии группы Игоря Дятлова (екатеринбургской общественной организацией под руководством Юрия Константиновича Кунцевича), отчасти проливают свет на минский период жизни Золотарева. Благодаря этим документам ныне доподлинно известно, что Семен Алексеевич закончил специальный