Цена головы - Жорж Сименон

Радек ничем не занимался. Целые дни, с утра до позднего вечера, проводил в кафе. Иногда внезапно требовал:

— Пригласите управляющего!

Появлялся управляющий, и Радек заявлял:

— Обращаю ваше внимание: у официанта, который меня обслуживал, грязные руки.

Расплачивался он только стофранковыми или тысячефранковыми билетами и небрежно совал сдачу в карман брюк. В ресторанах он отсылал заказанные блюда обратно на кухню, говоря, что они плохо приготовлены. Однажды днем потребовал роскошный завтрак в полтораста франков. Кончив есть, заявил метрдотелю:

— Чаевых не будет. Меня обслуживали недостаточно быстро.

Вечерами чех таскался по кабакам и ночным притонам, угощал девчонок шампанским, но ни одной не отдавал предпочтения до последней минуты, а затем бросал на середину зала тысячефранковый билет и говорил:

— Той, которая поймает.

Завязывалась настоящая драка, иногда не без вмешательства полиции. А Радека интересовало только одно: какое впечатление производят его выходки на Мегрэ.

Он и не пытался отделаться от слежки. Напротив, садясь в такси, вежливо ждал, пока комиссар остановит для себя машину.

Похороны Уильяма Кросби состоялись 22 октября; 23-го, около 11 вечера, Радек кончал обедать в ресторане на Елисейских полях.

В 11 часов 30 минут он вышел на улицу в сопровождении Мегрэ, выбрал комфортабельную машину и тихо назвал водителю адрес. Два такси двинулись одно за другим в направлении Отейля.

На широком лице комиссара нельзя было прочесть ни удивления, ни волнения. Оно даже не казалось усталым, хотя в последние дни Мегрэ почти не удавалось спать. Лишь глаза были немного воспалены и смотрели более пристально, чем обычно.

Первая машина выехала на набережные, пересекла Сену по мосту Мирабо и затрюхала по скверной дороге, ведущей к «Белой цапле».

Метрах в ста от бистро Радек остановил машину и что-то сказал шоферу. Затем, сунув руки в карманы пальто, прошел прямо к грузовому причалу, находившемуся у самой харчевни.

Здесь он закурил сигарету, уселся на кнехт, к которому крепятся причальные цепи, удостоверился, что Мегрэ его сопровождает, и замер.

В полночь еще ничего не произошло. За столом бистро трое арабов играли в кости. В углу дремал какой-то человек, очевидно подвыпивший. Хозяин мыл стаканы. На втором этаже все окна были темны.

В пять минут первого к бистро подъехало такси. Из него вылезла женщина и, после короткого колебания, решительно вошла в бистро. Радек саркастически посмотрел на Мегрэ.

Войдя в зал, женщина обернулась. На ней было черное манто с огромным воротником из темного меха. В ярком свете лампы нельзя было не узнать Эллен Кросби.

Наклонившись к оцинкованной стойке, она тихо говорила с хозяином. Арабы прекратили игру и уставились на нее. Снаружи не было слышно, о чем они говорят, зато видно, как удивлен хозяин и смущена американка.

Через несколько секунд хозяин направился к винтовой лестнице, помещавшейся за стойкой. М-с Кросби пошла за ним. Зажглось среднее окно во втором этаже, окно той самой комнаты, в которой когда-то укрылся Жозеф Эртен.

Затем хозяин спустился в зал один. Арабы о чем-то его спросили. Отвечая, он выразительно пожал плечами, словно хотел сказать: «Сам ничего не понимаю. Да и не наше это дело».

На окнах второго этажа ставней не было. Сквозь жидкие, неплотно задернутые занавеси видно было почти каждое движение американки.

— Сигарету, комиссар?

Мегрэ не ответил. Женщина приблизилась к кровати, стащила с нее одеяло и простыню. Затем приподняла что-то тяжелое и бесформенное и занялась каким-то странным делом. Время от времени она торопливо подходила к окну, словно охваченная внезапным беспокойством.

— Похоже, ей нужен матрац, не так ли? Или я ошибаюсь, или она распарывает его. Нелегкая работа для дамы, которая не привыкла обходиться без горничной.

Радек и Мегрэ стояли метрах в пяти друг от друга. Так прошло минут пятнадцать.

— Час от часу не легче!

В голосе чеха прозвучало нетерпение. Мегрэ не ответил и не шевельнулся.

Примерно в половине первого Эллен Кросби спустилась в зал бистро. Бросила кредитку на прилавок, подняла воротник манто и быстро вышла на улицу. Такси дожидалось ее.

— Поедем за ней, комиссар?

Три такси двинулись гуськом. Вскоре выяснилось, что м-с Кросби не намерена ехать обратно в город. Через полчаса ее машина оказалась в Сен-Клу и остановилась неподалеку от виллы Хендерсонов.

Совсем крохотная в своем черном манто, она нерешительно бродила по тротуару напротив виллы. Вдруг быстро перебежала улицу, достала из сумки ключ и вошла в дом. Двери решетчатой ограды с глухим стуком закрылись за ней.

Окна виллы не осветились. За темными стеклами второго этажа вспыхивал лишь слабый, трепетный огонек, словно кто-то время от времени чиркал спичкой.

Ночь была холодная и сырая, тускло светили уличные фонари. Машины Радека и Мегрэ стояли примерно в двухстах метрах от виллы, а такси м-с Кросби — у самой ограды.

Комиссар вылез из машины и отошел шагов на сто, засунув руки в карманы и нервно попыхивая трубкой.

— Ну как? Не собираетесь пойти взглянуть, что там происходит?

Не отвечая, Мегрэ продолжал шагать.

— Не делаете ли вы новой ошибки, комиссар? А вдруг сегодня или завтра на вилле найдут еще один труп?

Мегрэ не ответил. Радек смял недокуренную сигарету и бросил ее на тротуар.

— Сто раз уже говорил вам, что вы не сможете разобраться в этом. Теперь повторяю еще раз.

Мегрэ повернулся к нему спиной. Прошло около часа. Все было тихо. Но дрожащий огонек спички больше не появлялся за окнами виллы.

Обеспокоенный шофер такси, в котором приехала м-с Кросби, вылез из машины и подошел к решетке.

— Предположите, комиссар, что в доме есть еще кто-то.

Мегрэ посмотрел Радеку в глаза, и тот замолчал.

Через несколько минут показалась Эллен Кросби. Она подбежала к машине и села в нее. В руках у женщины был продолговатый предмет сантиметров тридцати в длину, завернутый в бумагу или белую тряпку.

— Вас не интересует, что она вынесла?

— Знаете что, Радек…

— Что?

Такси американки удалялось по направлению к Парижу. Мегрэ явно не собирался следовать за ней. Радек нервничал, губы его слегка вздрагивали.

— Может быть, мы с вами войдем туда? — сказал Мегрэ.

— Но…

Радек колебался, у него был вид человека, который детально разработал план и совершенно неожиданно наткнулся на трудности. Мегрэ тяжело опустил руку ему на плечо.

— Войдем. Вдвоем мы с вами разберемся в чем угодно, не так ли?

Радек деланно засмеялся.

— Колеблетесь? Как вы мне только что сказали, вам не хочется натолкнуться на новый труп? Ба! Но откуда он возьмется? Миссис Хендерсон мертва и похоронена. Ее компаньонка мертва и похоронена. Уильям Кросби мертв и похоронен. Жену его мы с вами сейчас видели, она жива и здорова. Жозеф Эртен находится в надежном месте, в тюремной больнице Сайте. Кто же остается? Одна Эдна Рейхберг. Но что ей здесь делать?

— Идемте! — сквозь зубы пробормотал Радек.

— Хорошо. Но начинать следует с начала. Чтобы войти в дом, надо иметь ключ.

Однако комиссар вытащил из кармана не ключ. Он вытащил картонную коробочку, перевязанную шнурком. Мегрэ провозился довольно долго, пока доставал из нее ключ от решетки.

— А вот и ключ. Теперь мы можем войти в виллу, как к себе домой, ведь там никого нет. Вы же уверены, Радек, что там никого нет, не так ли?

Как это все вдруг изменилось и почему? Радек уже не бросал на своего спутника иронических взглядов. Лицо его выражало тревогу, которую он безуспешно старался скрыть.

— Не угодно ли вам положить эту коробочку к себе в карман? Она еще может нам пригодиться.

В вестибюле Мегрэ зажег свет, выбил о каблук золу из трубки и набил ее табаком.

— Поднимемся. Заметьте, что убийца миссис Хендерсон проник сюда так же легко, как и мы. На всей вилле были две спящие женщины. Без швейцара. Без собаки. Да еще мягкие ковры повсюду… Пошли!

Комиссар даже не глядел на чеха.

— Пять минут назад, Радек, вы были совершенно правы. Еще один труп был бы для меня крайне неприятным сюрпризом. Вы знаете, какой крутой человек следователь Комельо. Он до сих пор не может мне простить, что я не помешал самоубийству Кросби, хотя, можно сказать, присутствовал при нем. Но еще больше он сердится потому, что я не в состоянии объяснить эту трагедию. Теперь представьте, что было бы, если бы был обнаружен еще один труп. Что делать? Как объяснить? Миссис Кросби я позволил уехать. А вас не смогу

обвинить: ведь я не отставал от вас ни на минуту. И действительно, это было бы трудно сделать: за последние трое суток мы почти не расставались, непонятно даже, кто за кем ходил — вы за мной или я за вами.

Казалось, комиссар рассуждает сам с собой. Они поднялись на второй этаж, пересекли будуар и вошли в спальню, где была убита м-с Хендерсон.