Зимняя пекарня «Варежка с корицей» - Анна Кейв

class="p1">Поблагодарить его за такую щедрость язык не поворачивается. И попкорн свой пусть забирает!

Я уже хочу сунуть ведро ему на колени, как рука Свята присоединяется к Лешиной. Теперь они оба тягают хрустящую закуску. По запаху, кажется, шоколадную. Не удержавшись, отправляю в рот целую пригоршню. Так и есть, попкорн обволакивает шоколадная корочка.

Ладно, буду считать это возмещением морального ущерба. Но Леша все еще не заслуживает прощения!

Из-за вереницы мыслей и злобного пыхтения я быстро теряю суть происходящего на экране. Опомнившись на середине фильма, пытаюсь разобраться в сюжете. Так, Баба Яга хорошая, это понятно из описания. А кто злодей? От кого она спасает Новый год?

Пожалуй, единственный антагонист в этом зале не на экране, а среди нас. И имя ему – Леша Утенок. Тьфу! Никогда больше не доверюсь ему.

Когда на экране начинают бежать титры, в зале вспыхивает мягкий свет. Ведро попкорна, казавшееся в начале вечера бездонным, почти опустело. Похоже, я съела больше всех. Нервы… что с них взять. Очень типично для меня: стресс и углеводы.

Выйдя из зала, собираемся у того же Человека-Паука, что и два часа назад.

– Как фильм? – любезно интересуется Свят, обращаясь вроде как ко всем, но смотрит исключительно на меня.

Лика и Вера наперебой делятся впечатлениями – от обсуждения актерского состава до подробностей личной жизни главного красавчика фильма. Их болтливая лавина погребает под собой все хорошее, что оставалось в этом вечере.

Дуся пихает меня локтем в бок.

– Зайди в чат.

ЧАТ «ПЕЛЬМЕШКИ НА СВЯЗИ»

Гуся: Вы можете зайти ко мне после фильма?

Мы с Дусей встревоженно переглядываемся. Если бы Гуся хотела разорвать дружбу и прекратить общение, она бы не звала нас в гости. Что-то случилось.

– Может, сходим в бургерную? – предлагает Свят, прерывая Лику и Веру. И снова смотрит лишь на меня. – Тут рядом, через дорогу.

Лика с Верой хором отвечают:

– Мы за!

Леша, к моему удивлению, отнекивается:

– Я пас, наелся попкорном.

Неужели совесть проснулась?

Поджав губы, тереблю манжеты свитера. Мне бы не хотелось оставлять Свята на растерзание Лике и Вере, но и пойти я не могу. Уже поздно, и нужно выбирать что-то одно – либо бургерная, либо Гуся.

– Мы тоже пас, – с досадой решаю я.

Свидание все равно не состоялось. Свят как-нибудь переживет общество этих болтушек, а Гуся там совсем одна. Вдруг ей нужна наша помощь?

Свят выглядит не менее разочарованным, чем я. Он достает смартфон.

– Сфоткаемся на память? А то когда мы еще так встретимся?

Утенок фыркает:

– В понедельник в школе.

Свят сдержанно улыбается и поправляет:

– Я имел в виду в неформальной обстановке. Становитесь в кадр.

Лика и Вера тут же прилипают к Святу. Леша встает позади, возвышаясь над ними. Я пропихиваю Дусю вперед и понимаю, что для меня в кадре уже не остается места.

– Давай с тобой отдельно сфотографируемся? – смущенно предлагает Свят, пытаясь и так и эдак выстроить кадр, чтобы захватить всех нас шестерых.

Зардевшись, отступаю к Человеку-Пауку. Это что же получается, у меня появится фото со Святом? Не со школьной линейки и не с весеннего субботника, а настоящий живой снимок, как те, что он выкладывает у себя в профиле? Неужели и я попаду к нему на страницу?

Мой вихрь вопросов прерывает Свят. Он подходит и склоняет голову набок, обращая свой счастливый взор в камеру. Замечаю на его щеке ямочку, от которой сама расплываюсь в улыбке.

– Давайте по домам, – неожиданно говорит он.

– А бургерная? – разочарованно протягивает Вера.

– В следующий раз, когда у всех получится пойти, – находится Свят. Вероятно, его и самого не радует перспектива остаться наедине с Ликой и Верой.

Лика кивает.

– Ладно, тогда мы на каток. Варь, спасибо за билеты!

Махнув на прощание, они идут к лифту. Свят и Леша, неловко переглянувшись, расходятся в разные стороны. Мы с Дусей остаемся одни. Не считая, конечно, гигантского Человека-Паука за спиной.

– Как думаешь, о чем Гуся хочет поговорить? – взволнованно спрашивает Дуся.

Пожимаю плечами.

– Гадай не гадай, все равно узнаем только у нее. Но раз зовет – значит, важно.

Мы торопливо спускаемся по лестнице, уступив лифт многодетной семье. Дуся останавливается у кинобара и покупает закрытое ведерко попкорна с ириской – Гуся его обожает.

На улице сильно похолодало и пошел снег. Только не тот крупный и пушистый, как в новогодних фильмах, а мелкий и колючий. Мороз кусает щеки, и мы с Дусей, засунув руки в карманы, ускоряемся.

До дома Гуси всего десять минут, но мы добираемся за рекордные пять. Мы не разговариваем, чтобы не хватать ртом холодный воздух.

Дуся нажимает кнопку домофона. Пританцовывая, слушаем паршивую мелодию. Домофонная компания заменила стандартную на новогоднюю. Кажется, «В лесу родилась елочка». Но звучит она так же, как и китайская музыкальная гирлянда, – хрипло и с заиканием.

– Заходите, – слышим приглушенный голос Гуси.

Ей вторит сиплый женский голос:

– Добро пожаловать!

Я шарахаюсь.

– Это кто? Домофон, что ли?

Дуся тоже удивляется.

– С каких пор он разговаривает?

– С таким «добро пожаловать» хочется развернуться и бежать.

В конце концов мы заходим в подъезд. Лифт снова не работает – застрял на первом этаже и только и делает, что открывает-закрывает дверь. На нажатие кнопки не реагирует.

Поднимаемся пешком на седьмой этаж, сделав остановку на пролете между четвертым и пятым. В подъезде Гуси на редкость крутые лестницы: Дуся по ним взбирается, как на Эверест.

В груди щемит. Даже не сердце, а ностальгия. Ведь этот подъезд знаком мне с самого детства. На перилах облупленная красно-коричневая краска, на третьем этаже поселился запах кошачьей мочи и пыльных половичков, а на пятом какие-то дети украсили стену наклейками с блестками. Они здорово выцвели, и сейчас уже не различишь, что на них изображено.

После уроков мы часто собирались у Гуси, потому что у нее не было ни сестер, ни братьев, в отличие от нас с Дусей. Некому было занимать компьютер или телевизор. Мы наспех делали уроки, грели обед, оставленный тетей Наташей – мамой Гуси. А потом до самого вечера по очереди играли в компьютер или смотрели телевизор без перерыва.

Гуся уже стоит на пороге. В пижамных шортах, толстовке и огромных тапочках-лапках. Из-за плохого освещения не могу понять, у нее круги под глазами или они опухли от слез? Дуся с порога вручает ей ведерко с попкорном, и Гуся слабо кивает.

Она молча запускает нас в квартиру с гнетущей тишиной. Кажется, что в воздухе повисла грусть.

– Тетя Наташа на работе? – спрашивает Дуся, аккуратно ставя ботиночки с цветными шнурками на полку для обуви.

– У нее сегодня смена до двух ночи. Начались новогодние корпоративы, – бесцветным голосом сообщает Гуся и добавляет: – Папа еще не вернулся с вахты, обещает приехать к тридцатому декабря.

Она идет в свою комнату и бросает через плечо:

– Если хотите есть, в холодильнике закуски. Мама принесла со вчерашнего корпоратива.

Ничего не могу с собой поделать, ноги сами несут на кухню. Пора прекращать заедать стресс, иначе скоро перестану влезать в джинсы. Но сегодня был такой тяжелый день, что мне просто необходима маленькая награда. Накладываю в тарелку ассорти из крошечных тарталеток – с икрой, лососем и креветками. Дуся же нападает на мини-бургеры на шпажках.

– Тебе что-нибудь принести? – кричу я. Гуся отзывается не сразу.

– «Снежок»!

Захватываю из холодильника тетрапак.

Комната Гуси осталась такой же, какой была в конце лета. Вот только почти все завалено учебниками и тетрадями. Она расчищает пятачок на кровати, и мы с Дусей садимся на краешек рядом с ней.

Гуся подтягивает острые коленки к подбородку и обнимает их, не глядя в нашу сторону. Впервые вижу ее такой.

– У тебя что-то случилось? – первой спрашиваю я, кроша между пальцами хрупкую тарталетку.

Она тяжело вздыхает. Немного помолчав и собравшись с мыслями, тихо начинает:

– Меня задело, когда Дуся написала, что я живу на две реальности.

Дуся, всполошившись, тараторит:

– Извини, я не думала, что это на тебя так повлияет.

Гуся дергает головой.

– Да нет, ты права. Я уже не знаю, кого вижу в зеркале – настоящую себя или ту, кем хочу быть.

– Ты хочешь или твои новые подруги? – хмурюсь я.

Она переводит на меня мутный взгляд. Крупная слезинка скатывается по щеке, но подбородок не дрожит. Она даже не всхлипывает.

– Там почти все блатные, – выдавливает Гуся.

– В колледже? – уточняет Дуся.

– Да. У одной папа полковник прокуратуры, у второй бабушка судья в звании генерал-майора. У них целые