Командировка в Шотландию - Лесли Марианна

– Скажите, Роберт, а вы не находите это странным?

На его лице отразилось удивление.

– Странным? Что вы имеете в виду?

– Ну, это происшествие с быком… Я хочу сказать… в свете того, что вам скоро исполнится тридцать три…

– А… – Он насмешливо улыбнулся. – Вот вы о чем. Полагаете, что проклятие вступило в силу?

– Я не исключаю такой возможности, – с вызовом отозвалась Виктория, словно защищаясь.

– Но посудите сами: если бы моей судьбой управляло проклятие, уверен, меня постигла бы более печальная участь, чем легкое ранение. Вы же наверняка знаете, что древние шотландские проклятия не любят шутить.

Мягкая насмешливость, которую она услышала в его голосе, подтвердила, что он не воспринимает всерьез подобное предположение. Что ж, возможно, он и прав, а у нее чересчур разыгралось воображение.

– Ну что ж, – сказала она более сухим, деловым тоном, – думаю, теперь, наверное, мою машину уже доставили. Я собираюсь вернуться в гостиницу и поработать над статьей.

– Кстати, как прошла первая половина дня? Плодотворно потрудились? – поинтересовался он.

– О да, благодарю вас. Ваш дедушка замечательный рассказчик. Он поведал мне удивительные вещи из истории некоторых вещей из хранилища. Я уже мысленно вижу свою статью, и мне не терпится приступить к работе над ней, – с энтузиазмом призналась Виктория.

Роберт улыбнулся.

– В таком случае не смею вас больше задерживать, Тори. Еще раз спасибо.

– Не за что. Завтра, если будет солнце, мне бы хотелось отснять ожерелье в часовне, то есть если вы, конечно, сможете…

– Почему нет? – удивился он.

– Но ваше плечо?..

– Ерунда. Разумеется, я отведу вас в часовню.

– Спасибо. Тогда до завтра?

– До завтра, Тори, – мягко проговорил он.

Виктория поспешно отвернулась и направилась к двери, спиной чувствуя на себе его пристальный мужской взгляд, который, казалось, преследовал ее весь остаток дня.

На следующее утро, к радости Виктории, ярко светило солнце. Пока она принимала душ, одевалась, завтракала, ее не оставляло необыкновенно приятное, восторженное состояние. Это было предвкушение предстоящей интересной работы – фотографирование «Золотого дождя» в склепе старинной часовни, но не только. Она вынуждена была признаться себе, что с нетерпением ждет новой встречи с наследником Кинлаха.

Она понимала, что это глупо, неразумно, но ничего не могла с собой поделать. Всю дорогу до замка с ее губ не сходила легкая счастливая улыбка.

Однако, когда она приехала в замок к девяти часам, от ее радужного настроения не осталось и следа. Роберт, которого она нашла в библиотеке, был мрачнее тучи. Он сидел нахмурившись за письменным столом красного дерева и нервно постукивал карандашом по полированной столешнице.

– Что случилось? – встревоженно спросила она, после того как села в предложенное ей кожаное кресло напротив него.

– Ожерелье пропало, – ответил он.

Виктория недоуменно воззрилась на него.

– «Золотой дождь»? Как? Когда?

– Когда не знаю, но пропажу я обнаружил сегодня утром. Точнее, пятнадцать минут назад, когда спустился в хранилище, чтобы взять ожерелье для вашей съемки. Сейф был заперт, но «Золотого дождя» в нем не оказалось. Разумеется, я тщательно обшарил все хранилище, но тщетно. Все остальные ценности лежат на своих местах, пропало только ожерелье.

– Но, может быть, ваш дедушка взял ожерелье для каких-то своих целей? – высказала предположение Виктория.

– Разумеется, я спросил его об этом, но он не брал ожерелья.

Виктория на мгновение задумалась, затем быстро спросила:

– Так вы говорите, что пропал только «Золотой дождь»? Все остальное на месте?

– Именно, – угрюмо подтвердил Роберт.

– Держу пари, я знаю, где ожерелье, – воскликнула она, озаренная внезапной догадкой.

– Неужели? – Он недоверчиво уставился на нее.

– Да! Наверняка оно снова на острове, где и должно быть согласно легенде.

– Вы серьезно? – спросил он, продолжая хмуриться.

– Вполне. И знаете почему? – И, не дожидаясь ответа, с жаром воскликнула: – Потому что проклятие потеряло силу, вот почему! Потому-то вы в своей вчерашней схватке с быком и отделались легким ранением, а ведь он мог убить вас! В тот момент, когда случилась эта история с быком, ожерелье уже было возвращено на остров, на предназначенное ему место, или находилось на пути туда. Это все объясняет. Вы же сами говорили, что проклятие преследует ваш род с того времени, как сокровище увезли с острова. – Взволнованная Виктория замолчала, чтобы перевести дух. Она понимала, что все это звучит нереально и смахивает на безумную фантазию, но почему-то – она сама не знала почему – была уверена в своей правоте.

С минуту Роберт молчал, застывшим взглядом уставившись в окно, потом медленно проговорил:

– Ну что ж, не стоит исключать и такую версию. Но, прежде чем погрузиться в глубины легенды, думаю, следует все-таки вызвать полицию.

Следующие несколько часов в замке царил хаос. Прибыли полицейские и стали задавать бесконечные вопросы, ответов на многие из которых, естественно, не было. Старый Малколм ничего не знал о судьбе ожерелья, а у миссис Маклеон, третьего человека, имевшего ключ от хранилища, был выходной.

Когда полиция наконец уехала, проделав все необходимые в таких случаях процедуры, Роберт обратился к ней:

– Думаю, Тори, вам следует поехать в гостиницу и собрать все необходимое для короткой поездки.

– Но куда… – начала было она, но он не дал ей закончить.

– Вас ждет небольшое приключение. Мы отправляемся на остров Кей.

6

Они договорились, что он заедет за ней в «Королеву Мэри» часа через полтора.

Необходимость в том, чтобы Виктория сопровождала его, Роберт объяснил такими словами:

– Если ожерелье действительно на острове, а вы, похоже, ничуть не сомневаетесь в этом, у вас будет прекрасная возможность украсить свою статью потрясающей историей и сфотографировать ожерелье в древнем замке. Уверен, что такой профессионал, как вы, не захочет упустить столь великолепный шанс.

Разумеется, такой шанс Виктория упустить не могла, но была и другая причина, по которой она с радостью согласилась на эту поездку, хотя никому ни за что не призналась бы в этом. Предстоящее путешествие на романтический остров Кей, безусловно, волновало ее, но еще большее волнение вызывала личность ее спутника. Он предупредил, что они пробудут на острове по меньшей мере два дня, и от этой перспективы мурашки бегали по коже.

Виктория уложила вещи и была готова даже раньше назначенного срока, воспользовавшись этим временем, чтобы позвонить маме и в редакцию журнала и сообщить о возникших форс-мажорных обстоятельствах и о том, что ее командировка в связи с этим несколько продлевается.

Ожидая в гостиничном номере, когда Роберт заедет за ней, Виктория изучала свое отражение в зеркале. Для поездки она выбрала стального цвета брюки, синий кашемировый свитер и скромные туфли на низком каблуке, а волосы скрепила заколкой. Никакой косметики и украшений. Виктория оценивающе оглядела себя. Вид вполне привлекательный, но в то же время по-деловому строгий.

На подъезде к гостинице Роберт позвонил ей по мобильному, после чего она спустилась вниз. Когда она вышла, он как раз разворачивался, затем остановил машину перед крыльцом и открыл для нее дверцу пассажирского сиденья.

– Утром в связи со всеми этими событиями я даже забыла спросить, как ваше плечо, – сказала Виктория, когда они тронулись в путь. – Вам удалось поспать ночью?

– Спал как убитый, – пошутил он, с улыбкой взглянув на нее. – Вообще-то, честно говоря, побаливает немного, но вполне терпимо. Доктор Вернон зашил меня вчера и наложил новую повязку.

Если бы Виктория не знала, то ни за что бы не догадалась, что у него ранено плечо, так хорошо он выглядел. В бордовом свитере ручной вязки и черных джинсах, загорелый и подтянутый, Роберт казался олицетворением бодрости и здоровья. Он, наверное, всегда такой, подумала Виктория, совершенно не способная представить его в пассивной роли больного. Могло показаться, что крепкое телосложение и железная воля гарантируют его неуязвимость, однако Виктория понимала, что это не так. И рваная рана на плече, оставленная разъяренным быком, яркое тому свидетельство. Он хоть сильный и несгибаемый, но все-таки обычный человек из плоти и крови, вследствие чего уязвим, как все люди, и Виктория ужасно беспокоилась за него, хотя ни за что бы не призналась ему в этом.