От «Акиры» до «Ходячего замка». Как японская анимация перевернула мировой кинематограф - Сюзан Нейпир

центре он устраивает сцену: находясь в мужской форме, он берет бюстгальтер, прикладывает его к себе и спрашивает Аканэ: «Как ты думаешь, на мне это будет хорошо смотреться?» Это приводит других покупателей в ужас. В качестве последнего унижения Ранма пытается воспользоваться мужским туалетом, но слишком смущается и не может помочиться. Позже дома он теряет сознание при виде крови, и в ту ночь он приходит в комнату Аканэ «слишком напуганным», чтобы спать одному.

Чрезвычайно широкие сексуальные стереотипы этого эпизода подчеркнуты в японской версии преувеличенно женственным языком, который использует Ранма. Учитывая, что Ранма обычно говорит довольно грубо как в мужской, так и в женской форме, выразительный женский язык особенно сбивает с толку его семью и друзей. В какой-то момент Аканэ даже сердито говорит: «Перестань говорить, как педик!» (Оkama mitai na hanishikata yamenasai – в английском дубляже мы слышим «перестань говорить так притворно»[99], но в японской версии используется явный термин «окама», сленговый термин для обозначения гомосексуалов.) Однако этот эпизод уходит от гомосексуальности как таковой и перерастает в интригующее и даже освежающее «лечение» андрогинности. Ранма-девочка настаивает на том, что она действительно чувствует себя намного лучше девушкой, утверждая: «Настоящая я проснулась, а другой человек был просто фальшивыми воспоминаниями».

Ранма бросается в женственность, становясь по-настоящему милым и услужливым человеком. В то время как отец Ранмы и господин Тендо все больше примиряются с новой девичьей идентичностью Ранмы, особенно после того, как он готовит им восхитительную еду, Аканэ все сильнее выходит из себя. В конце концов она начинает рыдать о возвращении старого «неотесанного» Ранмы. К счастью для Аканэ, Ранма снова ударяется головой и возвращается в мужскую личность, а она с восторгом визжит: «О, Ранма, ты вернулся!»

Этот эпизод интересен не только тем, что в нем исключительно широко представлены традиционные гендерные стереотипы, но и тем, насколько Ранма трепещет оттого, что он девочка. Хотя, разумеется, колеблющаяся характеристика «настоящего я» как девушки обыграна для смеха, она, по крайней мере на мгновение, указывает на убедительную бисексуальность или даже андрогинность Ранмы. Одна из приятных сторон сериала – это тот факт, что зрители мужского и женского пола могут примерить на себя мужские и женские роли. Тот факт, что оба отца на самом деле решились принять Ранму как девочку, представляет собой особенно интересную противоположность, особенно когда мы вспоминаем более ранние эпизоды, в которых отец хотел отречься от Ранмы потому, что он превратился в девушку. В интересном контрасте этот эпизод показывает, как два отца соглашаются с тем, что новая «полноценная девочка» Ранма может уравновесить мальчишеские замашки Аканэ и создать более гармоничную, дружную семью. Несмотря на первоначальную враждебность к его «гомосексуальному» стилю разговора, этот эпизод, по-видимому, предполагает наличие широкого континуума сексуального выбора по сравнению с последним неизбежно консервативным утверждением ограниченной гетеросексуальности («О, Ранма, ты вернулся»).

Единственный человек, которого действительно беспокоит новая женственность Ранмы, – это Аканэ, и интересно исследовать ее характер в связи с этими вопросами гомосексуальности и андрогинности.

Понятно, что Ранма не единственный персонаж сериала с запутанной гендерной идентичностью. Это видно уже из первой серии, в которой сестра, застав Аканэ одну за занятием боевыми искусствами в тренировочном зале, говорит ей: «Неудивительно, что мальчики считают тебя странной». Аканэ отвечает: «По крайней мере, я думаю не только о мальчиках». Аканэ во многих отношениях является женским «двойником» Ранмы, одновременно отражая и искажая его собственные проблемы гендерной идентичности. Несмотря на то что она привлекательна и женственна (без явно мужских речевых образов), Аканэ отличается не только от своих сестер, но и от других девочек старшей школы. Фактически, ее увлечение боевыми искусствами вызывает серьезные проблемы. В забавно возмутительной сцене из второй серии видно, как Аканэ противостоит всем мальчикам, когда выходит на школьный двор. Ей приходится защищаться от нападок спортсменов самых разнообразных направлений, от борцов сумо до теннисистов, которые все как один хотят добиться возможности «встречаться» с ней. В ответ Аканэ только побеждает их в схватке, приговаривая: «Я ненавижу мальчишек! Я ненавижу мальчишек!»

Таким образом, гендерное кодирование Аканэ в некоторых отношениях более экстремально, чем у Ранмы, который, даже будучи мальчиком, любил девочек. Тем не менее у нее выраженно представлены женские аспекты. В одном из сюжетов сериала рассказывается о безответной любви Аканэ к семейному врачу, доктору Тофу, страстно влюбленному в ее старшую сестру. По мере развития сериала безответная любовь Аканэ к доктору Тофу начинает рассеиваться, и появляется все больше предположений, что она и Рамна дорожат друг другом. Задолго до серии «Я красивая?» Ранма становится более чувствительным и добрым, особенно когда дело касается Аканэ, и Аканэ, часто злясь на него, иногда признает его чувствительность.

Хотя, как говорит Батлер, «у каждой идентификации есть цена», иногда от нее может быть и польза. Неявная идентификация двух главных героев с противоположным полом открывает потенциал для подлинного самопознания и даже, в случае Ранмы, сочувствия к противоположному полу. По мере развития сериала Ранма преодолевает проблемы своей физической слабости как девушки, полагаясь больше на стратегию, чем на физическую силу. В различных эпизодах он учится использовать свою женскую привлекательность для манипулятивных целей, а в дальнейшем (серия 15) он даже начинает получать удовольствие от нежности, которую испытывает к сладким десертам, – пристрастие, которое в Японии считается женским. Хотя явно никогда не говорится о том, что Ранма все больше соприкасается со своей женской стороной, его поведение развивает то, что традиционно считалось бы более женственным стилем[100]. Более того, хотя Ранма-девушка, по существу, негативно воспринимается обществом, именно в этой форме Ранма придает сюжету изюминку и добавляет интригующую ноту андрогинного фэнтези к сериалу, который в противном случае остался бы стандартной комедией о боевых искусствах.

На самом деле Ранма-девушка в китайской одежде и с косичкой привлекательна, возможно, потому что ее китаизированное платье является проекцией более глубокой инаковости первичной мужской сексуальности Ранмы. Ранма, как мужчина и как женщина, представляет исключительно привлекательную форму обоеполости, которая намекает на так называемых бисёнэн (комиксы о «красивых мальчиках») с выраженным гомосексуальным подтекстом, но предназначенных для молодой женской аудитории[101]. Комиксы бисёнэн – это всего один пример из огромного фантастического мира японской культуры, где андрогинность и гендерные изменения являются основными сюжетными ходами[102]. То, что Боронофф называет «царством воображаемого», включает такие известные культурные учреждения, как полностью мужской театр кабуки, где оннагата, или подражатели женского пола, традиционно воспитывались с детства более женственными, чем женщины. Современным примером гендерной фантазии может служить знаменитая актерская труппа Такарадзука, в которой женщины играют все роли в пьесах на основе сюжетов из комиксов, включая комиксы бисёнен[103]. В «Ранма ½» необычно то, что особое «царство воображаемого» главного героя продолжает сталкиваться с «реальным миром» старшей школы и семьи. Это создает в сериале другое напряжение, которого нет в чисто фантастических произведениях.

Связь между телесным образом и желанием имеет первостепенное значение в отношениях Ранмы с внешним миром. Его публичные