От «Акиры» до «Ходячего замка». Как японская анимация перевернула мировой кинематограф - Сюзан Нейпир

преобразования обеспечивают его объективацию другими различными способами. Для отца преобразования делают его объектом смущения. Для других они являются источником восхищения, а он становится объектом желаний. Куно, без сомнения, находит девушку с «косичкой» особенно привлекательной из-за ее загадочного происхождения и склонности внезапно исчезать. Многие другие также считают его/ее объектом сильного желания. Действительно, большая часть действий в последующих сериях с более развитым сюжетом заключается в том, что Ранма убегает от различных мужских и женских фигур, отчаянно влюбленных в ту или иную его личность. Безумная погоня за вечно преображающимся Ранмой и неоднозначно кодируемая по гендерному признаку Аканэ напоминают шекспировскую комедию, в которой переодевание в одежду другого пола становится катализатором множества ошибочных отождествлений и злоключений.

Как и у Шекспира, изменения Ранмы обычно приводят в действие интенсивную повествовательную активность, вращающуюся вокруг погони и соревнования. Объектом преследования/соревнования обычно является Ранма, хотя иногда и Аканэ. В других случаях это сам Ранма гоняется за магией, которая навсегда превратит его в мальчика. Позже тема преследования и желания расширяется и включает Хаппосая, старика, который, несмотря на то что его представляют как учителя боевых искусств, на самом деле оказывается съежившимся старым развратником в поисках трусиков и бюстгальтеров.

Соревнования, еще одна отличительная черта сериала, проявляются в различных формах боевых искусств или спортивных турниров. Сериал содержит чрезмерное количество сцен бешеной деятельности, поскольку один или несколько персонажей либо преследуются огромной толпой, либо вынуждены выступать в причудливых формах соревнований, включая даже лыжный турнир по боевым искусствам. В сопровождении динамичной музыки изображения мчатся с головокружительной скоростью, но приз (Ранма, Аканэ, трусики, волшебные зелья) победитель никогда не получает насовсем, что позволяет создавать еще более причудливые вариации на эту тему.

Двойные темы сериала – преследование и соревнование – также могут быть прочитаны как комические и/или фантастические преувеличения современного японского общества.

В то время как неистовое, но, по сути, бесцельное движение байкеров в «Акире» подчеркивает контраст между ними и их неподвижно антиутопическим обществом, привилегия движения в «Ранме ½» предполагает пародию на испытывающий сильное давление реальный мир современной Японии, в котором все – рабочие, студенты, домохозяйки – находятся в постоянном стремлении к какой-то удаляющейся цели.

Несмотря на настроение праздничной комедии, трудно избежать ощущения сурового давления. Таким образом, в сцене, где спортсмены соперничают за Аканэ, смешиваются темы соревнования и преследования. В результате ситуация одновременно комична и тревожна в своем фантастическом преувеличении; каждый раз, когда Аканэ повергает одного преследователя/соперника, его место занимает другой. Интересно, что многие эпизоды сериала вращаются вокруг конкуренции среди девочек, которые соревнуются так же безжалостно (а иногда и хитрее), чем мальчики.

Однако наиболее последовательное проявление соперничества происходит между поколениями, особенно между Ранмой и его отцом, которые постоянно ссорятся. Чаще это явно сделано для юмористического эффекта, поскольку Ранма и его отец бросают друг друга в воду и постоянно меняются между мужчиной и женщиной, человеком и пандой. Но нельзя игнорировать и четкую ноту соперничества, например, когда господин Саотомэ жалуется, что его сын опозорил его, став девочкой, и Ранма, соответственно, отвечает на это: «Кто бы говорил?.. Мой старик – панда!»

Хотя этот ответ далек от гнева, который Тэцуо направляет против авторитетных фигур в «Акире», он все же предполагает некоторые глубокие разногласия между поколениями, особенно в отношении отца. Низложение авторитетной фигуры отца становится основной темой высокой и популярной японской культуры с началом Второй мировой войны. Пассивный панда господин Саотомэ и до смешного беспомощный господин Тендо являются почетными продолжателями традиции некомпетентного отцовства[104]. В этом отношении интересно, что большая часть конфликтов между отцом и сыном происходит в традиционной обстановке додзё. Дом, зал и сад – все это образцовые модели традиционной японской культуры, и контраст между их традиционной безмятежностью и постоянными ударами, трансформациями и всплесками отца/панды и сына/китайской девушки создает великолепный комический диссонанс, одновременно вызывая тревожность от перемен, которая проникла даже в самые традиционные уголки Японии.

Верный своей комической форме, «Ранма ½» всегда умудряется, хотя и с трудом, сдерживать хаос, который порождает каждый эпизод. Образы подросткового возраста, такие как конфликт поколений, конкурентное давление и борьба с построением идентичности, с которыми так мрачно разбирались в «Акире», здесь рассматриваются беззаботно. В то время как «Акира» показал катарсическое разрушение того, что осталось от мира взрослой власти, «Ранма ½» демонстрирует фарс и вызов. Однако, несмотря на очень сильные различия в тональности, и «Акира», и «Ранма ½» сконцентрированны на торжестве перемен. Эти перемены иллюстрируются фундаментальными представлениями о вышедших из-под контроля телах, чьи памятные трансформации представлены в каждой работе как одновременно волнующие и угрожающие. В конечном счете, повествовательная структура «Ранмы ½» позволяет угрозе рассеяться, в то время как открытый финал «Акиры» намекает на возможность расширения ее могущества. Оба сюжета позволяют зрителю развлечься и хотя бы на короткое время получить удовольствие от выхода за пределы оков физического тела.

Глава 4. Управление телами: Тело в порнографическом аниме

«Матка – это источник энергии и жизни ниндзя-женщины. Если ты контролируешь матку, то ты контролируешь женщину».

Синяя девочка

«Я… меняюсь!»

Милашка Хани

Перед началом обсуждения аниме откровенно сексуального содержания (мы здесь будем называть это жанром порнографии) необходимо уяснить, что порнография, хотя и не является мейнстримом в полном смысле, все равно представляет собой «полноправное» направление в мире аниме. В отличие от западных стереотипных видео подобного плана, японское порнографическое аниме – это тематически объемный нарративный комплекс. Несмотря на «жесткий» (или «хардкорный») сексуальный костяк, порнографические аниме выходят за рамки сексуального с точки зрения как сюжетов, так и тем и мест действия. Часто откровенно сексуальные ситуации объединяются в насыщенные повествования, которые обычно связаны с фэнтези, оккультизмом или научной фантастикой. Таким образом, порнография вызывает не только очевидные вопросы гендерного определение и взаимодействия, но и менее очевидные, например отношение полов, власти и контроля над технологиями, традициями и переменами.

Порнография сильнее, чем любой другой жанр (с возможным исключением хоррора, с которым она часто перекликается)[105], выводит тело на передний план, и не только с точки зрения сексуальности, но и ради эстетики, гендерной и социальной самоидентификации. Связанные друг с другом темы власти и господства обыгрываются во взаимодействии тел мужчины и женщины, хотя эти темы прорабатываются весьма необычным для неподготовленного зрителя способом. Хотя жанр содержит много примеров «нормальных», то есть ненасильственных сексуальных сцен, японская порнография, кажется, тяготеет к изображению женского тела, мятущегося от боли, как правило, через яркие сцены пыток и увечий, причиненных женщинам.

Еще предстоит