Военно-морской ленд-лиз - Юрий Григорьевич Сопин

охотников и тральщиков. Для длительного плавания катеров в океане увеличивали запас топлива и машинного масла на каждом БО: одну из цистерн пресной воды подключали к топливной системе, в дополнительные емкости принимали машинное масло. Горючее в бочках крепилось и на палубе. Расходовать сверхнормативные запасы разрешалось только в случае крайней необходимости. Расход пресной воды на время перехода в Союз приходилось ограничивать… Наш отряд из шести охотников вышел из Сент-Джона 27 июля 1944 года при довольно свежей погоде. Прогноз не предвещал ничего хорошего. Через двое суток скорость ветра достигала 29 метров в секунду – это ураган! Из Сент-Джона в наш адрес пришла радиограмма с рекомендациями возвращаться. Однако командир отряда, опросив мнения командиров катеров по радио, решил продолжать движение. Из-за шторма катера шли со скоростью три-четыре узла. В бушующем океане наши кораблики бросало как щепки; они зарывались в волны по рубки, и вода гуляла по палубе, сметая все, что не было основательно закреплено. На моем катере сломало мачту радиолокационной антенны, сорвало с крепления 20-миллиметровый автомат эрликон. Матросам все же удалось его закрепить, не отдать океану. С неимоверными трудностями закрепили и сломанную мачту радиолокационной антенны. Личный состав вынужден был вести непрерывную борьбу с водой, поступающей через двери рубки и люки открытого мостика. Наконец шторм стал стихать, и мы впервые за все время перехода получили возможность определиться по солнцу. Это было после того, как катера девять суток шли по счислению. Невязка составила всего 2,5 мили. В Лондондерри нашему отряду устроили триумфальную встречу. Когда мы входили в порт, на всех английских, канадских и американских кораблях, находившихся в этой базе, на верхних палубах были выстроены экипажи. Так союзники выразили уважение и восхищение советским морякам, совершившим нелегкий переход через океан»[216].

Обеспечение больших охотников и тральщиков, заходящих в порты в Великобритании и Исландии по пути из США в Советский Союз, возлагалось на советскую военную миссию в Великобритании, возглавляемую контр-адмиралом (впоследствии – адмирал) Н.М. Харламовым. Миссия составляла планы обеспечения прибывающих кораблей (вопросы встречи кораблей, выполнения ремонтных работ или докования, снабжения топливом и продовольствием, сопровождения кораблей в районы формирования конвоя) и согласовывала его с департаментами Адмиралтейства и командирами военно-морских баз; далее начиналась организаторская работа по практической реализации планов, что зачастую с учётом военной обстановки и сложных гидрометеорологических условий Атлантики, было непростым делом[217]. Приведём выдержку из мемуаров Н.М. Харламова (речь идёт о русской смекалке при ремонте в удалённом от морских баз районе корабля, отставшего в тумане от своей тактической группы. – Примеч. авт.): «…на… “БО” вышел из строя гребной вал: причину поломки установить не удалось. Охотник срочно требовалось отремонтировать с помощью водолазов или поднять на слип… На Фаррерских островах имелись частные мастерские и несколько небольших слипов. Самый большой из них был рассчитан на подъём катера водоизмещением 60 тонн, а наш “БО” в два раза больше… С помощью лебёдки и трактора “БО” с большим трудом втащили на слип. При осмотре установили причину отказа гребного вала: во фланцевом соединении оказались срезанными все шесть болтов. В мастерской (местной, частной. – Примеч. авт.) выточили новые болты, отремонтировали фланцевое соединение, спустили “БО” на воду. Испытания показали, что гребной винт работает нормально…»[218]

Теперь, говоря о подготовке советских экипажей охотников за подводными лодками в учебных центрах США, предоставим слово Б.В. Никитину: «…в Майами находился учебный центр истребителей подводных лодок для подготовки офицеров и рядовых. А неподалёку, в Ки-Уэсте, – учебный центр подготовки гидроакустиков и отработки атак подводных лодок. Эти учебные заведения должны были принять на обучение наши экипажи…[219]. … 26 июня в Майами пришёл из Норфолка первый большой охотник, предназначенный для передачи нашему флоту… Мы сразу же приступили к его приёмке. В то же время экипажи усиленно занимались на тренажёрах в кабинетах и выходили в море на больших охотниках, принадлежащих учебному центру, для отработки управления кораблём, использования технических средств и оружия. Особое внимание мы уделяли нашим специалистам-гидроакустикам – “ушам корабля”, как говорят на флоте…[220]. …О Советском Союзе средний американец имел поистине анекдотическое представление… Неудивительно, что в первое время американцы неохотно позволяли нашим матросам и старшинам разбирать двигатели катеров, настраивать сложную аппаратуру. Но “лишних частей” после сборки, как опасались американцы, не оставалось. Тогда наши союзники ударились в другую крайность: родилась легенда, что все наши матросы и старшины – переодетые инженеры…[221]. … К началу августа нами были приняты и укомплектованы советскими экипажами три больших охотника. Катера перешли в Ки-Уэст, к причалам учебного центра подготовки гидроакустиков и отработки атак по подводным лодкам. Здесь обучались противолодочные расчёты кораблей: офицеры и гидроакустики… В Сан-Диего, в Калифорнии, аналогичный центр обучал специалистов для Тихоокеанского флота. Прибывшие на учёбу гидроакустики проходили тщательную “музыкальную” проверку, в том числе на тонкость слуха и способность различать изменение громкости звука и высоты тона (так называемый “эффект Доплера”). Центр в Ки-Уэсте располагал хорошо оборудованными учебными кабинетами с тренажёрами и сонарами (так в США называют гидролокаторы), на которых тренировались противолодочные расчёты… Прибыв в Ки-Уэст, наши противолодочные расчёты сразу же включились в учебный процесс…[222]

В августе 1943 года эти три первых морских охотника, закончив подготовку экипаже в учебном центре, перешли в Тампу, где начали подготовку к переходу в СССР вместе с тремя только что принятыми тральщиками (типа «АМ»). На принятых больших охотниках было только по одному офицеру (вместо трёх) и по двадцать старшин и матросов – вместо сорока, а ведь катерам предстояло пройти до портов Заполярья более 5000 миль (около 15 суток)…»[223].

И ещё немного о переходе охотников за подводными лодками через Атлантику на Северный флот: «…вернувшись в Майами, я проводил в Нью-Йорк первую группу принятых кораблей – три тральщика и три больших охотника. Командовал переходом командир дивизиона М.Н. Моль. Далее – на переходе от Нью-Йорка до советского Заполярья – отрядом командовал Н.С. Дебелов. В первых числах сентября планировался переход в Нью-Йорк второй группы такого же состава… командир дивизиона тральщиков Михаил Николаевич Моль, приведя группу кораблей в Нью-Йорк, доложил М.И. Акулину, что переход больших охотников из США в СССР невозможен. Он сослался на свои беседы с офицерами американского флота, которые уверяли, что переход больших охотников через Атлантику чрезвычайно рискован, и поэтому они свои катера переправляют через океан в Европу и Австралию на борту транспортов… Вопрос же о возможности перехода больших охотников своим ходом через Атлантику имел исключительное значение ещё и потому, что доставка этих катеров на борту транспортов и танкеров уменьшила бы тоннаж доставляемых в СССР грузов…»[224] Б.В. Никитину, чтобы лично убедиться в высоких мореходных качествах больших охотников и оценить возможность совершения ими трансатлантического перехода, пришлось возглавить отряд катеров на переходе Ки-Уэст – Норфолк – Нью-Йорк. Вот как он описывает этот переход: «…10 сентября мы вышли из Ки-Уэста… на море был штиль – кажется, никогда я ещё не желал так сильно хотя бы свежей погоды. Когда, обогнув полуостров Флорида, корабли повернули на север, погода наконец начала меняться. Поднялся ветер, который постепенно перерос в жестокий девятибалльный шторм. Сопровождавший нас охотник (американский. – Примеч. авт.) передал по радио, что больше находиться в море не может и уходит в базу Чарлстон. А советские охотники и тральщики продолжали поход. Я часами не сходил с открытого мостика катера. Над огромными, скрывавшими корабли волнами, стелилась пелена водяной пыли. Но большой охотник легко всходил на волну и, как говорят моряки, не брал на себя воду. Я не мог не восхищаться выносливостью и отличной подготовкой экипажа катера (особенно мотористов, несших вахту в наглухо задраенных отсеках) и его командира старшего лейтенанта Купцова, который умело управлял своим кораблём… Шторм уже утихал, когда наш отряд подошёл к пирсу в Норфолке… После короткой стоянки мы продолжили поход и благополучно пришли в Нью-Йорк 16 сентября… я с полным основанием – шторм был всесторонним испытанием – доложил адмиралу (М.И. Акулину. – Примеч. авт.), что большие охотники по мореходным качествам показали себя не хуже, чем тральщики водоизмещением 900 тонн, и это даёт возможность с полным сознанием ответственности заявить о возможности перехода больших охотников из США в СССР… Акулин отдал распоряжение (после согласования с Наркоматом ВМФ СССР. – Примеч. авт.) готовить катера к переходу в СССР. Одновременно он утвердил