Муцянь - Джин Соул

Чэнь Ло машинально облизнул губы и почувствовал языком суховатую, шершавую корку, запёкшуюся вокруг. Вода приятно охладила нёбо и горло.

– Ты не приучен к физической работе, – поставил диагноз Сяоцинь. – Поэтому с непривычки набил мозоли.

– А я и не должен привыкать, – возразил Чэнь Ло. У него были красивые руки с длинными чувственными пальцами, достаточно сильными, чтобы натягивать тетиву лука.

– Покажи ладони, – велел Сяоцинь, вставая перед Чэнь Ло на колени и доставая из-за пазухи круглую фарфоровую коробочку с какой-то пахучей мазью.

Пока он старательно смазывал каждую мозоль, Чэнь Ло разглядывал его. Ткань мяньши хоть и полупрозрачная, но даёт лишь общее представление о чертах лица. Интересно, как он выглядит? Что скрыто под мяньшой? Шрамы? Щербины? А может, татуировки? Если схватить за край мяньши и сдёрнуть её, то можно это выяснить. Вот только мальчишка наверняка успеет отклониться: руки Чэнь Ло вытянуты вперёд, ладонями вверх, так сразу не ухватишься.

– Готово, – сказал Сяоцинь, пряча коробочку обратно за пазуху. – Мозоли сойдут, когда досчитаешь до ста.

Чэнь Ло выгнул бровь, и не подумав считать вслух, как того ожидал, по всей вероятности, Сяоцинь. Как будто мозоли исчезнут бесследно так быстро! Чэнь Ло как-то стёр ногу, камешек попал в сапог, так он потом ещё неделю хромал. Но то была всего одна мозоль и на ноге, а тут дюжина и на ладонях, разве они исчезнут… Исчезли, точно их и не бывало! Чэнь Ло потрясённо уставился на собственные ладони, потом так же на мальчишку. Тот фыркнул и показал на себя большим пальцем, то ли хвастаясь мастерством, то ли требуя благодарности.

– Так ты действительно ученик аптекаря, – пробормотал Чэнь Ло и спохватился: – Ладно, некогда рассиживаться, нужно похоронить твоего учителя.

Он поднялся кое-как, вытер руки об штаны и огляделся. Вокруг рос один бамбук, но даже если зайти в обычный лес, Чэнь Ло сомневался, что сумеет срубить дерево и вытесать из него гроб.

– У тебя есть простыня или какое-нибудь покрывало? – спросил он у мальчишки. – Нужно завернуть тело, прежде чем его закапывать.

Сяоцинь с очередным вздохом нырнул во всё тот же сундук и вытащил оттуда большой кусок ткани с бахромой из вытрепанных ниток. Видно, пролежала ткань в сундуке немало лет: прежде она была не то синей, не то зелёной, но теперь вылиняла и выцвела бледными, нездоровыми разводами. Чэнь Ло взялся за один край, Сяоцинь за другой, и они растянули ткань на полу возле окна.

Чэнь Ло надеялся только, что труп аптекаря Сяна не рассыпется у него в руках, когда он до него дотронется. Он на пару мгновений сложил ладони, прося прощения у усопшего за то, что потревожит его останки. Веса мумии он почти не почувствовал – лёгкая, как высушенная цикада. Ткани хватило, чтобы дважды обернуть тело.

Сяоцинь не помогал ему, только бормотал что-то на непонятном языке, какие-то отходные молитвы, должно быть. Чэнь Ло диалектов не знал, говорил только на столичном языке, как и все в его семье: градоначальник Чэнь родом был из Чэнъаня.

Чэнь Ло вытащил покойника из дома, уложил его в могилу и засыпал землёй. Полагалось поставить какой-нибудь камень или доску с посмертным именем, но ничего подходящего не нашлось, да он и не знал, как пишется имя усопшего аптекаря. А ещё неплохо было бы зажечь благовония, но где их взять в лесу? Чэнь Ло ограничился тем, что воткнул в могильный холм несколько лучинок и поджёг их. Молитв он не знал, но решил, что аптекарь Сян обиду не затаит и не выберется из могилы, чтобы, как покойники из сказок, требовать посмертных почестей, потому что его хотя бы похоронили.

– Скучно как-то вышло, – сказал вдруг Сяоцинь. – Когда у аптекаря Сяна умерла собака, мы её сварили и съели.

– Хочешь сказать, что с самим аптекарем Сяном нужно было поступить так же?! – потрясённо спросил Чэнь Ло.

– Нет, – с запинкой ответил Сяоцинь. – Просто вспомнилось.

У Чэнь Ло полной уверенности в том не было, потому он принялся втолковывать мальчишке, что мертвецов не едят.

– Да у нас и не получилось бы, – согласился Сяоцинь, равнодушно выслушав отповедь Чэнь Ло. – Труп-то давно высох и превратился в мумию.

Чэнь Ло пропустил это умозрительное заключение мимо ушей, вдруг подумав вот о чём: почему тело аптекаря Сяна не начало разлагаться, оставаясь на открытом воздухе, а высохло и превратилось в мумию? Сяоцинь, когда он спросил его об этом, почесал лоб, размышляя, и предположил, что аптекарь Сян за свою жизнь перепробовал столько лекарств, что пропитался ими от кожи до костей, потому и не разложился.

Чэнь Ло невольно подумал о гранатовых пилюлях. Не грозит ли и ему посмертная мумификация? Но он бы в любом случае об этом не узнал, так и думать незачем.

24

Вместо маски новая личина

Вся эта похоронная суета так утомила Чэнь Ло, что он, вернувшись в дом, завалился на лежанку, даже не раздеваясь. Сяоцинь, разворчавшись, стал стаскивать с него сапоги. Чэнь Ло, задрёмывая, пробормотал, что из него вышел бы отличный слуга, и не увидел возмущённого взгляда, каким одарил его мальчишка.

Во сне ему привиделась какая-то дева, быть может, даже Цветок Лотоса, и очнулся он со стойким ощущением, что штаны стали ему малы. По счастью, Сяоциня подле него не было, не то бы опять разворчался, что кровь разгонится. Но что Чэнь Ло мог поделать с естественной реакцией тела на столь откровенный сон? Только порадоваться, что жизнь вернулась и туда: все эти недели он вообще ничего не чувствовал и боялся, что утратил способность быть мужчиной из-за яда. Он выровнял дыхание – не забавляться же с собой, когда мальчишка в любой момент может вернуться? – и скоро успокоился, но отсвет горячего румянца на щеках всё ещё играл, когда Сяоцинь вернулся в дом.

– У тебя жар? – всполошился мальчишка. – Вот так и знал! Нельзя тебе было ещё утруждаться.

– Нет у меня никакого жара, – отмахнулся Чэнь Ло. – Просто стало душно. От всех этих трав воздух в доме спёртый.

Сяоцинь пощупал ему лоб, убедился, что жара нет, и предложил после раздумья:

– Можно выломать несколько веток из стены.

– Не вздумай! – спешно сказал Чэнь Ло. – Тогда в дом наползут змеи и прочая лесная мерзость.

– Да они и так наползти могут, – беспечно отозвался Сяоцинь, но после настояний Чэнь Ло отказался дырявить дом и принёс ему потрёпанный веер из фазаньих перьев. Пользовались им, видно, ещё во времена прадеда аптекаря Сяна. Чудо, что ещё не развалился, но подванивал знатно. Чэнь Ло жестом отказался от «щедроты» и так при этом нос сморщил, что Сяоцинь тоже понюхал веер и без слов всё ясно стало.

Мальчишка сказал потом, что сжёг веер в уличной печи.

– Если станет душно, я просто выйду из дома, – сказал наконец Чэнь Ло, пресекая тем самым гениальную идею Сяоциня – надёргать страниц из книг и сложить листы веером. – Это ведь аптекарские трактаты. Они тебе нужны.

– И вовсе не нужны, – возразил Сяоцинь. – Не потащу же я их с собой к Разлучённым горам? Это