Темные души - Ана Рома

– Уверен, что это не разозлит Гаэтано еще больше? – спросил Теодоро, поглощая вторую банку с энергетиком.

Из Рима мы сразу же отправились обратно в Канаду, не теряя времени, длительные перелеты максимально изнуряли, учитывая, что никто из нас не мог нормально поспать. Как только я закрывал глаза, образ раненной Витэлии являлся, меня пробирали мурашки, ладони тут же начинали гореть, мечтая прильнуть к шее одного из Волларо и душить до тех пор, пока мои уши не услышат хруст шейных позвонков.

Алонзо Павези остался в Италии, чтоб добраться до Реджи-ди-Калабрии к своей семье.

– Я организовал ему проблему, в которую он погрузится с головой, вместе с крысами, что скрываются от решетки. У него не будет времени, – ответил я, открывая дверь в дом.

В нос ударил запах маминой стряпни, мой организм положительно отозвался, напоминая о том, что я должен поесть нормальную еду. Не привлекая внимание, поднимаясь сразу же в комнату, чтобы привести себя в порядок и принять душ.

Выходя из душа, в глаза бросилась совместная фотография, которую Витэлия сделала, когда мы отдыхали в Мексике. Она всегда улыбалась, даже когда слезы жгли ей глаза, моя девочка улыбалась. Целых семь лет разницы между нами, но Витэлия стояла рядом со мной, превосходя многих женщин, говоря и делая взрослые вещи. Моя жена слишком рано стала взрослой, но никогда не жаловалась на жизнь, вместо этого надевала доспехи и шла сражаться с трудностями.

Капли с волос упали на стекло фоторамки, поставив фото обратно, одевшись, спускаясь вниз.

Отец сидел в центре стола, держа на руках Эйми, восхищаясь розовыми бантиками, которые заплела мама, улыбаясь, пока Эйми что-то рассказывала ему. Лиа сидела рядом, прижавшись к брату, который поглаживал девушку по плечу в утешении. Розабелла просто сидела, уставившись в пустую тарелку, обернувшись, невзначай взглянув на меня, поджав губы.

– Папа! – Эйми заметила меня и тут же поспешила в мою сторону.

Подхватив ребенка на руки, поцеловав, натягивая улыбку.

– Mon amour. Я так сильно скучал.

– Папа, – повторяя, обнимая меня за шею. – Секрет. Один.

Она показала мне указательный палец, имитируя шепот, но все присутствующие за столом слышали.

– Поделишься с папой? – сев за стол, внимательно слушая, утопая в голубых глазах дочери.

Посмотрев на Антонио, она притянула меня за шею, чтобы рассказать:

– Конфеты.Вкусно, папа.

Мама и папа засмеялись, я покосился на Антонио, брат был инициатором подобного.

– Мими, ты не должна рассказывать все папе. Это был наш секрет. – Антонио был раздавлен детским предательством.

Лиа взглянула на брата, выгнув одну бровь, определенно это был секрет. Эйми прижалась ко мне в смущении на слова брата, я погладил ее по спине, обнимая.

– Милая, давай мы будем кушать конфеты после завтрака, хорошо? – я надеялся на сотрудничество с ребенком, которому только исполнится два.

– Ладно.

К счастью, Эйми была мирным ребенком, соглашаясь на условия, не имея функции капризничать по любой прихоти, обычно дети любят манипулировать взрослыми. Моя сестра тому пример, с годами все только усугубилось.

Джина спустилась к столу вместе с Теодоро, что-то обсуждая, расходясь в разные стороны у стола. Когда эти двое сблизились?

– Моя сладкая принцесса. Прошло десять минут, дядя хочет снова поцелуй.

Теодоро плюхнулся на стул рядом, разделяя нас с Розабеллой своим огромным накаченным телом. От него исходил запах шампуня и зубной пасты.

Эйми протянула руку, касаясь его лица, но не подняла голову с моей груди.

– Смотри в тарелку, Теодоро, – фыркнув, прижимая ребенка ближе к себе.

– Она моя, ровно столько же, сколько и твоя.

Развернувшись к столу, он посмотрел на сестру, поглаживая ее по голове. У Тео была зависимость к женщинам Конделло, когда он их видел, в нем просыпалась нежность и забота. В остальном он был безрассудным мальчишкой.

– Она моя дочь, а не пирог, который можно поделить.

Нам подали равиоли, Эйми заинтересовалась блюдом.

– Все верно. Моя племянница, – отправляя первую порцию в рот.

– Хочешь попробовать? – спросив дочь, подув на кусок.

Взяв кусок в рот, ее лицо сморщилось, выплюнув, попадая мне на штаны.

– Фу, – грибы это то, что мы отнесем в список нелюбимых продуктов.

– Маленькие дети и их пищевые привычки, то, с чем сталкивается каждый родитель, – засмеялся отец.

– Девочки более чувствительны, с мальчиками проблем меньше, – ответила мама, улыбнувшись мне.

Послышался громкий всхлип, за столом повисла тишина.

– О, извините… Я просто… – извиняющийся голос Розабеллы донесся до меня.

Я не мог видеть ее полностью, девушка смахнула слезы с щек, бросив взгляд вниз, заметив, как Теодоро сжал ее руку под столом.

– Ничего, милая, – папа протянул ей салфетку.

– Боги, твои слезы утомляют, – пробубнила Джина, закатив глаза.

– Прости?

Розабелла переспросила сестру, тон ее голоса был недружелюбный.

– Говорю, твои слезы раздражают.

– Джина, это невежливо, каждый переживает эмоции по-разному, – отец сделал замечание.

– Может быть, но какие эмоции сейчас переживает Витэлия? Из вас кто-нибудь задумывался? Она вообще может проживать хоть одни? – оглядев наш стол, поинтересовалась сестра. – Если бы от слез решались все проблемы, то я бы поплакала вместе с тобой. Мы бы все так поступили, но нам стоит переживать такие дни и продолжать есть, спать и разговаривать на отстраненные темы.

– Джина, пожалуйста, – папа был требовательнее обычного.

Я просто продолжал смотреть на Эйми, которая непринужденно ела свою еду вместе с Антонио. Брат умел абстрагироваться от всего негативного вокруг, принимая лишь нужную ему информацию.

– Она не умерла, Розабелла. Больше того, Витэлия сейчас отстаивает свои права за всех нас, перед кучкой идиотов, которые возомнили о себе слишком много. Утри свои сопли и не заставляй других переживать об этом.

Джина продолжила есть как ни в чем не бывало, брови Антонио взлетели вверх, покосившись на меня в ожидании, что я что-то скажу.

– Милая, твои слова были грубыми. Но… – покосившись в сторону Розабеллы, которая ковыряла кожу на пальцах. – Розабелла, дай нам время, обещаю, никто из причастных не останется безнаказанным. Хорошо?

Касаясь плеча девушки, осторожно погладив в утешении трудных дней. Восемнадцать лет все еще мало, чтобы справляться с трудностями подобного масштаба, девушки в мафии не проявляют особой инициативы в бизнесе, большинство из них желают выйти удачно замуж и сыграть роль матери для будущих наследников.

Розабелла все еще была ребенком, который пережил слишком много боли за прошедший год. Витэлия слишком сильно опекала сестру после случившегося, не желая, чтобы кузина почувствовала ту же боль, как она когда-то. В сравнении, Розабелла была не одинока в своем горе. Джина права, в мафии нужно быть хладнокровнее к ситуации, иначе ты будешь