Каверин. Путь к вершине - Александр Зорин

— Меня самого ОЧЕНЬ интересует, что произошло. А насчет Алексея не знаю. Надеюсь, что он просто решил проветрить голову…

Елена кивнула. Она выглядела обеспокоенно.

— А по поводу нашей поездки… — решил я все же рассказать, — мы встретились в назначенном месте с женщиной, видимо, посланной забрать у воров «подтверждение» их успеха. Женщина немолодая, но сильная… Я это сразу понял, как она зашла.

Мать Алексея посмотрела на меня удивленно, но ничего не сказала. Видимо, здесь подобное чутье не очень распространено.

— Да вот, у нас есть фотография! Не узнаешь женщину или кого-то из мальчишек?

Я показал ей найденную фотокарточку. Женщина взяла снимок из моих рук, присмотрелась…

— Ох! Да это же Софья! — удивленно вскрикнула госпожа Каверина. — Как она располнела…

Есть же в нашей семье полезные люди! Конечно, жена главы рода должна была знать немало местных одаренных!

— Ты ее знаешь? Отлично! Откуда? — сразу решил уточнить я.

— Еще до замужества с вашим отцом, я часто виделась с ней на императорских балах. Она всегда присутствовала там в качестве одного из лучших гвардейцев императора… Для них это, знаешь, очень почетно — охранять императора во время праздника. — с улыбкой сказала Елена.

Нет, я, конечно, сразу понял, что она совсем не рядовая колдунья. Но, видимо, недооценил ее способности. Хорошо, что под рукой оказался тот ошейник…

— Насколько помню, обучалась у Оболенских… А потом пробудилась как маг трех стихий! — восхищенно проговорила она. — После чего ее приметила гвардия. Тогда Соня была совсем другой — молодая красавица, строгая и очень сильная. Могла любого мужчину за пояс заткнуть!

— Вы с ней были близко знакомы? — продолжал расспрашивать я. — Нам бы сейчас узнать о ней побольше. Видишь ли, она умерла в том магазине… Использовала артефакт, чтобы обороняться. Он выпил из нее все силы.

— О-ох… Как жаль…

Госпожа Каверина по-новому посмотрела на снимок. С грустью.

— Нет, мы не были близки. Мы толком и не разговаривали никогда, так, здоровались издалека. Ее экзамен в академию принимал Константин Оболенский, вот он знал ее хорошо. После замужества я совсем перестала видеть ее на праздниках… Кажется, она даже из гвардии ушла. Влипла в какую-то историю, за что получила «императорскую печать».

— «Императорскую печать»? — в моем мире так называлось право говорить от лица императора, выдававшееся посыльным. Разве может некая «неприятная история» дать такое право?

— Это наказание за неповиновение. Ограничивает возможность использования маны. Если кто-то сильный выходит из-под контроля, к нему применяют именно ее, — объяснила женщина. — Это была громкая история. Кажется, Софья нарушила законы о магии, занималась обучением кого-то вне школы. Но подробностей я не знаю, — пожала плечами Каверина.

Потерять такую работу — все равно, что потерять смысл жизни. Я-то знаю, как к своей службе относятся личные войска императора! Да еще и вылететь со скандалом.

Значит, обучение магии вне школ является преступлением. Интересно.

И очень даже логично. Если по всей империи совершенно непредсказуемо начали рождаться маги, не получится просто всех их поймать и запереть. А если не можешь предотвратить — возьми в свои руки! Империя выдала исключительные права на обучение магии уже сложившимся родам, получив и способ контролировать их, и легально использовать силы обученных магов для защиты государства.

Умно придумано. Я бы сделал точно также.

Вот только почему Софья, будучи элитным солдатом, пошла на это преступление. Не ради ли этих мальчишек с фото?

Не сумела дать им образования и решила просто заработать на школу. Может эта женщина даже не знала, в ЧЕМ ИМЕННО она вынуждена участвовать…

— А эти мальчики на фото? — указал я на двух мальчишек рядом с ней.

Елена внимательно их рассмотрела.

— Их не знаю. Вроде бы, у Софьи не было семьи. Может быть, конечно, она завела детей. Потом, когда ушла… Надеюсь, о них есть, кому позаботиться.

— Алексей сказал, что старшего зовут Дамир. Что он экзаменовал его. Когда-то этот мальчик пытался поступить к нам в школу…

— О! Тогда Валерий должен знать! — она поднялась и сняла с каминной полки фотографию. На нем было изображение немолодого мужчины с черной бородой. Он был похож на Елену Каверину — те же черты лица, те же добрые голубые глаза.

— Мне бы поговорить с ним… — сказал я, рассматривая снимок. — Могу я позвонить ему по… телефону?

— Нет, не можешь, — Елена покачала головой. — Ах, ты же не знаешь… брат сейчас на Границе. В нашем секторе начались волнения около месяца назад, ему пришлось срочно приехать туда, чтобы успокоить бойцов… После пропажи Димы многие стали бояться, что останутся без работы и покровительства! Может быть, они в чем-то правы… Нас сейчас ни во что не ставят, о каком покровительстве может быть речь⁈

Да, судя по всему, связь с сильным родом здесь дает немало привилегий. Я бы тоже на их месте занервничал.

Правда, мне не очень ясно, а в чем проблема телефона? Ладно, выясню потом…

— А добраться туда есть возможность? — уже начиная уставать от этого разговора, спросил я.

— Есть, но-о… — госпожа Каверина отвела глаза, — я прошу, не стоит! Там небезопасно.

Только этого не хватало.

— В наших рядах много сомневающихся, тренировки возобновились только недавно, до этого люди вообще уходили из лагеря в лес, в самоволку! — протараторила Елена. — А вдруг там опять будет прорыв⁈ Вдруг они пропустят угрозу⁈ Я не хочу терять тебя снова…

Она схватила меня за руку, умоляюще смотря в глаза.

Понимаю, она волнуется за сына… Но мне нужно туда попасть. От этого буквально зависит моя жизнь.

Ладно, попробуем действовать логикой.

— Мне угрожают очень сильные и очень влиятельные люди, мам. Если я ничего не буду делать, а просто спрячусь в поместье, они придумают, как меня отсюда достать, — я старался говорить сдержанней. — А на границе — наши бойцы и военный лагерь. Прятаться там будет в разы легче. Заодно узнаю, какая обстановка среди защитников и, может, смогу продемонстрировать оставшимся магам, что наш род живее живых.

Она осторожно кивнула.

— Но я все равно за тебя очень боюсь…

— Я знаю, я знаю…

Я осторожно похлопал ее по руке. Надеюсь, это ее немного успокоит.

— И все-таки, где же Алексей… — с беспокойством в голосе