Николай Пржевальский – первый европеец в глубинах Северного Тибета - Александр Владимирович Сластин

И такого человека он нашёл. Им оказался талантливый юноша Михаил Александрович Пыльцов, подпоручик 31 Алексопольского полка, самозабвенный и рвущийся в науку[161].

Пржевальский ходатайствовал перед начальником Главного штаба генералом Гейденом о назначении Пыльцова в экспедицию в Азию[162]. После Варшавы Пржевальский опять возвращается в столицу.

В это время здесь находились Вице-председатель ИРГО граф Литке и посланник в Пекине генерал Влангали, которые на Совете общества, на основании всей имеющейся информации обратились к Военному Министру Милютину ускорить экспедицию Пржевальского.

20 июля состоялось Высочайшее повеление о командировании Пржевальского и Пыльцова на три года в Северный Китай и Монголию. Военное министерство, кроме прогонов до Кяхты и обратно и жалованья по чинам, ассигновало на экспедицию по 1000 р. в год «звонкой монетой». Географическое общество со своей стороны ассигновало также по 1,000 р. в год кредитными билетами и, наконец, Ботанический сад – по 300 р. в год[163].

В середине 1870 года Николай Михайлович прибыл из Петербурга в Смоленск, а 4 сентября через Москву, вместе с Пыльцовым, «прокатив на почтовых через Сибирь», к 10 октября прибыл со своим спутником в Иркутск[164].

Михаил Пыльцов в Варшаве. 1870 годы

Решив некоторые организационные дела, в конце октября они выехали из Иркутска по направлению к китайской границе, и 6 ноября 1870 года путешественники прибыли в город Кяхту, расположенному у русско-китайской границы[165]. Отсюда начинался путь через степи Монголии в столицу Небесной империи – Пекин для получения паспорта, официального разрешения на движение по территории Китая.

От Кяхты 17 ноября 1870 г. до Урги, преодолев 300 вёрст за неделю, они вместе со своим спутником Пыльцовым, забайкальским казаком-переводчиком и легавой собакой Фауст, в двухколёсном экипаже-таратайке, 24 ноября прибыли в богдо-курень Ургу[166], как окрестили его русские. Здесь они провели четыре дня в радушном семействе Русского консула Я. П. Шишмарева.

Русское консульство в Урге

Город Урга, главный пункт Северной Монголии, известен был всем номадам исключительно под именем «Богдо-курень» или «Да-курень», то есть священное стойбище; именем же «Урга», происходящим от слова «урго» (дворец), окрестили его только русские. Этот город состоял из двух частей: монгольской и китайской. Первая собственно и называлась «Богдо-курень», а вторая, лежащая от нее в 4 верстах к востоку, носила имя «Май-май-чен», то есть торговое место.

В середине между обоими половинами Урги помещается на прекрасном возвышенном месте, недалеко от берега Толы, двухэтажный дом Русского консульства с флигелями и другими пристройками.

Экспедиция 1870–1873 годов

Жителей во всей Урге на тот момент считалось до 30 тысяч. Население китайского города, выстроенного из глиняных фанз, состояло исключительно из китайцев-чиновников и торговцев. Население монгольской части Урги состояло главным образом из лам, то есть из лиц, принадлежащих к духовному сословию; число их там простирается до 10 тысяч. В Урге находилась большая школа с подразделениями на факультеты: богословский, медицинский и астрологический.

Для монголов Урга по своему религиозному значению являлась вторым городом после Лхасы в Тибете[167]. По ламаистскому учению, эти святые, составляя земное воплощение божества, никогда не умирают, но только обновляются смертью. Душа их по смерти тела, в котором она имела местопребывание, переходит в новорождённого мальчика и через это является людям в более свежем и юном образе.

Во время пребывания Пржевальского в Урге, обстановка в городе накалилась. Жители опасались нападения дунганских мятежников, незадолго перед тем разграбивших г. Улясутай[168]. Сюда прибыль двухтысячный отряд китайских войск и около тысячи вооружённых монголов, но настроение всего этого воинства было очень шаткое, и они представляли настолько ненадёжную гарантию, что русское правительство, для охраны своего консульства и торговых интересов России, прислало и собственный небольшой отряд казаков в 600 человек, который и оставался здесь на протяжении двух лет, и, вероятно только благодаря этой охране, дунганы не дерзнули напасть на Ургу, куда их привлекали значительные сокровища, собранные в кумирнях.

28 ноября путешественники покинули Ургу, попрощавшись с Шишмарёвым, получив от него последние наставления, и двинулись дальше, в Монгольскую степь Гоби. Река Тола была последней текучей водой, а за священной горой Хан-ула они распрощались с последним лесом. Далее до самого Китая не было ни одного деревца, ни одного ручейка. Открылась безграничная степь, то слегка волнистая, то прорезанная грядами скалистых холмов, где паслись стада животных, и сохранялась возможность проехать на таратайке. Такая полоса тянулась от Урги к юго-западу по Калганской дороге вёрст на двести, незаметно переходя в настоящую пустыню[169].

Дневные переходы проходили в 40–50 вёрст и Пржевальский, вылезая из неудобного ящика, отправлялся пешком впереди каравана, стреляя попадавшихся по дороге зверей и птиц. Миновав самую бесплодную часть Гоби, пустыню Халху, путешественники вступили в область Цахаров – более плодородную полосу.

Великая китайская стена у входа в Калган на английской гравюре 1878 года

Цахары считаются пограничной стражей Китая, состоят на государственной службе и имеют некоторое военное устройство, разделяясь на 8 «знамён». Характеризуя этот народ, Пржевальский отмечал. «Находясь в постоянном соприкосновении с китайцами, цахары утратили не только характер, но даже и тип чистокровных монголов. Из прежних своих черт они оставили себе только монгольскую лень, но от китайцев приняли, кажется, только одни дурные стороны цивилизации, и являются выходками, в которых нет ни монгольского простодушия, ни китайского трудолюбия».

И вот впереди, показались очертания горного хребта, по главному гребню которого тянулась Великая Китайская Стена. Когда они в конце декабря подошли к г. Калган (ныне – Чжанцзякоу), то встретили там, не смотря на конец декабря, совершенно весеннюю погоду. Данный город являлся одним из главнейших проходов через Великую стену, имел до 70.000 жителей и представлял важный пункт чайной торговли. Ежегодно здесь провозилось до 200,000 ящиков, около 3 пудов весом каждый, этого ценного китайского продукта.

Великая Китайская стена

Прибытие в Пекин Финансовые трудности

Прибыв в Калган, наши путешественники увидали здесь одно из чудес света, знаменитую китайскую стену, которая протянулась на громадное расстояние около пяти тысяч вёрст и с одной стороны уходила в глубь Манчжурии, а с другой – тянулась поперёк почти всей Монголии через верхнее течение Желтой реки и, как говорить, доходить до крепости Цзя-юй-гуан в провинции Гань-су.

В Калгане путешественники провели пять дней, пользуясь гостеприимством живущих там русских чаеторговцев Матреницкого и