Маньякой - Константин Владимирович Ежов

но любимым телевизором. Запустил новостной поток: жара, протесты, рост цен, очередные беспорядки среди сверхов. О моём участии пока ни слова. Пульс замедлился. Сердце билось ровно. Снова один в своей берлоге. Пока что.

И тут вспомнил – книга. Та самая, старая, обтёртая, с потёртым корешком и запахом старой бумаги. Так и не прочитал ведь её до конца, хотя хотел. Ещё до всей этой херни.

Взял в руки, аккуратно, как будто это было что-то священное. Сел на диван, уткнулся в первую страницу, где была оставлена пометка: "Истина прячется в деталях. А ложь – в очевидном."

Вот и посмотрим, что за истина мне выпадет на этот раз.

И тут мне пришла мысль взглянуть на книгу так же, как смотрю на все девайсы…

Глава 6

Прошло два дня. Кабинет психолога пах эвкалиптом и какой-то невнятной стерильностью. Не той, что в больницах – скорее, искусственной, как будто созданной специально, чтобы не напоминать ничего настоящего. Приятный свет, мягкое кресло, стеклянный столик с минеральной водой, и, конечно, сама доктор Лефевр. В очках с тонкой оправой, в светлом свитере, с вкрадчивым голосом и выражением лица, на котором всегда чуть больше участия, чем ты заслуживаешь. Обязательное посещение, очередное.

- Как вы себя чувствуете, Костас?

- Лучше, чем ожидал. Хуже, чем хотелось бы, – пожал плечами и сел. Не в кресло, а на край дивана. Так было проще держать спину прямой. И сложнее расслабиться.

Она кивнула, как будто ждала именно такого ответа. Записала что-то в планшет. Что именно, не видел – зеркальный экран.

- Были ли вспышки? Состояния острого восприятия?

- Нет.

Пауза.

- Точно?

Посмотрел на неё. Холодно, прямо. Не, ну, она что, реально думает, что буду ей всё рассказывать?

- Слушайте, я не залезал в чужие головы. Не вскрывал двери взглядом. Не летал. Всё нормально.

Вскрывал, конечно, двери и не только их, но не взглядом, а это важный нюанс. Врать нужно честно!

- Никто и не говорил о сверхспособностях. Я спрашиваю о вас. О вашем внутреннем состоянии.

Хмыкнул.

- Внутренне давно хочу спать. Неделю, наверное, желательно в бункере с бетонными стенами. Но в целом... Живу. Работаю.

- Вы где сейчас живёте?

- Всё там же. В мастерской. Ну, в смысле домой не хожу, хотя надо, хотя бы убраться. Сегодня, наверное, это сделаю.

Она на секунду посмотрела поверх планшета.

- Вы понимаете, что избегание может усугубить тревожный синдром? Возвращение к привычной среде помогает психике восстановиться.

- Возвращение к привычной среде может помочь психике встретиться с черным воронком, – буркнул в ответ. – Учитывая, что меня уже ищут как минимум две организации, одна из которых наверняка федерального уровня.

Она перестала писать. Просто смотрела. В этой тишине услышал даже как работает её кулер – тихо, равномерно.

- Вы действительно считаете, что вас ищут?

- Нет, – тяжело вздохнул. – Я точно знаю.

- Вы что-то сделали?

Лишь пожал на это плечами.

- Доктор, у меня две новости. Плохая – у меня явно не только ремесленный дар. Хорошая – пока не понимаю, как он работает. Но, видимо, он работает слишком хорошо. Это немного... пугает. Меня. И, подозреваю, кое-кого ещё.

Скрывать наличие телекинеза бессмысленно, его видят даже сканеры на входе в магазин. И здесь зафиксировали на входе. Хотя… в моём случае это не совсем верное утверждение, поскольку всегда могу временно подкорректировать работу оборудования. Но ведь рано или поздно проколюсь и тогда будут вопросы. Лучше пусть уж знают, но вот когда надо, можно прикинуться бездарным, как прежде. Как сделал и там в банке. Твой дар он ведь почти как отпечаток пальца.

- Почему вы пришли?

- Потому что хочу понять, где кончаюсь "я" – и начинается моё новое "я". Потому что хочу спать. Потому что хочу спокойно пройти по улице.

Она медленно кивнула.

- Очень хорошо. Это важное осознание. Первый шаг к управлению собой – признание границ. Мы начнём сегодня с простого. Дыхание. И возвращение в тело. Вы не тело. Но тело – это якорь. Ложитесь.

Я послушно перелёг, раскинувшись на мягком диване. На секунду закрыл глаза. Вдох. Выдох. Медленно. Глубоко. Она говорила что-то тихим голосом – о пальцах ног, о тепле, о тяжести. И вдруг понял, что в груди опять зашевелилось то странное тепло. Не дар. Не угроза. Просто... осознание. Тихое, упрямое.

Я больше не прежний. И не стану.

Дыхание ровное, но внутри – как перед грозой. Лежу, будто отдыхаю, но ум продолжает рыскать, ощупывать границы – не внешние, нет. Свои. То, что раньше звал собой, становится всё дальше, будто с него сняли кожу, а под ней оказалось нечто другое. Похожее. Но не я.

- Как ощущения? – голос доктора мягкий, как фильтр, отсекающий тревогу.

- Тепло в груди, – отвечаю честно. – Как будто что-то... нарастает. Без боли, просто... есть.

Она молчит, делает пометку. Слышу, как она скребёт стилусом по стеклу планшета, и почему-то это раздражает. Будто в этот звук тоже проникает что-то лишнее.

- Часто ли вы чувствуете, что… не контролируете происходящее?

- Чаще, чем хотелось бы, – отвечаю не глядя.

Это не ложь. Это даже очень точное определение. Просто она, скорее всего поймёт по-своему. Не рассказывать же мне, что ограбил банк из-за секундной блажи: а если…. Потому что самое страшное – не сам дар, не то, что он делает, а то, как легко он подстраивается под любые мои желания. Под мысли. Под эмоции. Особенно в свете появления третьей руки и расширения моих возможностей. А я ведь не железный. Устать, разозлиться, испугаться – всё это стало опасным. Мне самому, в первую очередь. Тоже ограбление. Украденное так и лежит в кладовке, поскольку реально просто не знаю, что с этим делать. И в сеть с вопросами не полезешь. Под колпаком-с.

- Есть ли ощущение двойственности?

- Есть. Будто внутри кто-то ещё. Не чужой, но… другой. Не злобный, не враждебный. Просто с другими приоритетами. Рациональный до пугающей холодности.

- Вам страшно?

- Иногда. Но больше всего пугает, что становится… удобно. Комфортно. Слишком удобно. А к хорошему быстро привыкают. Может и у меня так случится и тогда уже ничего беспокоить не будет.

Доктор кивает, спокойно. Ловлю себя на том, что изучаю её