Алхимия крови и слез - Мэй

И еще кое-что. Они все ошибались, призывая Дею присмотреться к Кэлу: он вряд ли мечтал о троне и был правда верен брату. Дея видела, с какой готовностью он явился на зов, как на его лице отражалось беспокойство. Заметила, и как сам Эйдарис сразу расслабился рядом с братом.

Они были привязаны друг к другу, а вовсе не соперничали.

Вздохнув, Дея разожгла поярче потухший было фонарик, обмакнула перо в чернила. Она напишет Дэнару всё, как оно есть, а он передаст отцу. Использует шифр, так что никто из тех, кто просматривает ее почту, ни о чем не догадается.

Появление халагардских послов стало неожиданностью.

Сначала они прислали Вестника, как полагается, но прибытие самих послов ожидалось на следующий же день — и они пришли на рассвете, солнце не успело подняться даже на высоту копья.

«Мы хотим обсудить политику наших государств», значилось в письме. Эйдарис не имел ни малейшего представления, что это значит. Как предположили в Совете, либо Халагард попытается заключить взаимовыгодный мир, либо предложит ультиматум. И то, и другое было глупо: для одного они слишком ярко демонстрировали силу, а для другого этих сил не хватит.

Поэтому ничего не оставалось кроме как принять послов и послушать, что они будут говорить.

Согласно этикету, в первый день посланники приводили себя в порядок после долгой дороги, на вечер назначали пышный ужин, а делами начинали заниматься со следующего дня. Эйдариса это устраивало, хотя он не мог сдержать беспокойство и до ужина пришел к Кэлу. Который хоть и успел одеться, но, конечно же, еще не был готов.

— Прибыл один из их принцев, — заявил Эйдарис, вышагивая по комнате Кэла.

Слуги уже зажгли фонарики, хотя через окна еще проникал сизый свет сумерек. Кэл вырядился в темный мундир с темными же драконьими крыльями на груди, но теперь стоял перед зеркалом и никак не мог приладить алую ленту. Она обозначала принадлежность к королевской семье и шла поперек груди, но то норовила лечь не так, то заворачивалась. Кэл раздражался и снова ее вертел.

— И что? — спросил он, не поворачиваясь. — Мы даже не знаем, сколько там этих принцев. Может, Халагард тоже не считает. Одним больше, одним меньше.

— Они чтят королевскую семью. И это прибавляет послам вес.

Кэл прошипел какие-то ругательства, когда лента снова завернулась, и Эйдарис не выдержал. Решительно подошел, развернул брата и приладил ленту на груди. Кэл закатил глаза, но возражать не стал. Как будто он не второй человек в империи, а по-прежнему мальчишка, которому старший брат и в детстве помогал справляться с парадными одеждами.

Руки Эйдариса замерли, только когда разглаживали ленту на боку Кэла. Рана его уже не беспокоила, а шрамов на теле Кэла и без того предостаточно. Но это всё волновало Эйдариса.

Он оставил в покое ленту, точно такую, как шла поперек его собственной груди. Эйдарис тихо сказал:

— Я не хочу, чтобы из-за меня умирали другие.

— Ты император, Эйд. Из-за тебя всегда будут умирать другие. Но ты можешь принять на себя эту ответственность. Поэтому ты — хороший император.

— Ты пошел за мной к Халагарду. Ты выполнял мой приказ. И ты был ранен.

Кэл улыбнулся:

— Позволь мне быть хорошей Волей императора.

Дея еще не успела увидеть настоящих приемов в императорском замке и полагала, они должны быть пышными. Вечер праздника встречи с халагардскими послами уж наверняка.

В родном Мередаре всё украшали лентами, даже рога священных яков, доставали яркие нарядные платья, а на прически зачастую тратили часы. Лисса сама придирчиво выбрала наряд из привезенного гардероба Деи, заявив:

— Оно должно быть мередарским, а не местным!

Как подумала Дея, чтобы показать халагардским послам, кто она, и на каких условиях при дворе. Благородная пленница и заложница. Демонстрация того, что Мередар покорился.

Дея не была против традиционных одежд, но быть покорным трофеем не желала. Поэтому к синему платью с вышитыми звездами надела пояс, на кончиках которого болтались коготки горных кошек, а сам он был обильно украшен костью. Из нее же она выбрала украшения и заколку в волосы.

У Мередара тоже есть клыки и когти.

Дея думала, ее наряд слишком скромен, но оказалась, в Эльрионской империи не были в почете пышны праздники.

Большой зал украшали многочисленные знамена, развешанные по стенам. Все покоренные провинции и части Эльрионской империи. Столы были поставлены вдоль стен, открывая пространство в центре, а единственным украшением зала служили пышные цветы в вазах. Видимо, из дворцовых оранжерей. Вот они были ярко-красными, будто брызги крови на темном полотне империи.

Наряды собравшихся тоже не блистали яркими красками: редкие охряные росчерки на фоне черного, густо-синего, мшисто-зеленого и коричневых оттенков леса. Мужчины, в основном, в мундирах, женщины в платьях, похожих друг на друга — видимо, модный нынче крой.

Даже Лисса в этот вечер не особенно выделялась: она предпочла оттенки заката, но не такие легкие ткани, как обычно. А вот Эйдарис и Кэл были в тех же мундирах, что и обычно, только поперек груди шла алая лента, знак королевской крови. У Лиссы была такая же, но на ее платье она терялась.

Сначала Дея даже разочаровалась: и это праздник великой империи? Потом поняла, что эльры просто не любят роскошь. Не видят смысла ее показывать, а яркие краски особо не жалуют. Но в то же время даже такое количество свежесрезанных цветов говорило о пышных оранжереях — содержать их не так просто и дешево. Ужин был обильным, много мяса, что для такого количества гостей очень дорого. Да и сама посуда небрежно говорила о многом: тонкое фесарийское стекло, каждая тарелка была произведением искусства, а узор по каемке из листьев и птиц никогда не повторялся.

Ткани мундиров и платьев были дорогими и добротными, украшения неброскими, но ценными. Дея заметила, как на пальце Кэла сверкнул перстень, который означал его должность андора, Воли императора, в ухе у него красовалась тонкая серьга-цепочка, которая тоже обозначала статус.

Что касается Эйдариса, то сначала казалось, будто мундир небрежен, и у воротника торчит подкладка. Только это было задумкой: ярко-алый цвет у шеи напоминал о королевской крови. А для надежности еще и у шеи была прикреплена драконья серебряная брошь. Алая лента как раз шла из нее, будто из лап дракона.

И корона. На темных волосах Эйдариса красовалась корона, которой Дея еще ни разу не видела. Будто бы сплетение когтей и шипов, но — к великому удивлению Деи — украшенная живыми цветами.

Халагардские послы не особенно привлекали внимание. Они сидели рядом с императором, но оделись неброско, смотрели спокойно и уверенно. Только в одеждах у них было гораздо больше светлых тонов, а на руке у некоторых Дея заметила тонкие серебряные цепочки. Как и у молодого мужчины, который сидел ближе всего к Эйдарису: видимо, глава посольства. Темные волосы, короткая густая борода, которая скрывала выражение лица.

Ужин показался Дее скучным.

Рядом с ней сидел бойкий аристократ, который с большим опытом вел непринужденную светскую беседу, от которой начинала болеть голова. Зато он рассказывал о том, что за блюда приносят, советовал, что попробовать, а порой шепотом рассказывал байки о присутствующих дворянах, которых Дея не знала.

Если судить по ним, большая часть времени в императорском дворце была достаточно скучной, так что все с удовольствием интриговали за должности, изменяли с чужими мужьями и заводили любовниц.

С другой стороны от Деи сидела пышногрудная блондинка, которая была куда более сдержанной. Она часто прикладывала к губам салфетку и порой пихала Дею локтем. Может, ей было некогда говорить, потому что она хотела попробовать каждое блюдо.

— Интересно, кто занимался рассадкой гостей, — небрежно сказал Дея. — Сенешаль?

Аристократ охотно ответил:

— О нет, сейчас сама принцесса Лиссана.

Уж конечно, не император. И как только Дея могла такое подумать! У него явно были дела поважнее перед ужином, нежели выбирать, с кем кто-то проведет вечер. Кто-то. Или Дея.

— И мать императора, конечно же. Леди Алила и раньше всегда украшала зал.

Только теперь Дея обратила внимание, что чуть дальше, рядом с Лиссой сидела женщина, которая держалась очень царственно. Видимо, она и есть леди Алила.

— А где Клинки? — спросила Дея. Ей и правда было