Враги моих друзей - Ирина Волк

– Попросил подключить меня к группе. Хочется быть в курсе событий. И, как оказалось, не зря: всего за час беседы с Поливановой узнал много интересного.

– Но ведь дело закрыто! – растерялась Наташа. – Мне вчера об этом следователь сказал.

– Дело Хомутова закрыто. Но дело Валентина Прохоренко – соучредителя Хомутова – никто не закрывал. Так что расследование будет идти до тех пор, пока мы либо не найдем его убийц, либо будем вынуждены признать, что бессильны…

– И часто вы бываете бессильны?

– Чаще, чем хотелось бы…

– Надеюсь, вы не подозреваете Ксюшу. – Наташа тяжело опустилась на стул. – У жены, с которой хотели развестись, может быть очень серьезный мотив для того, чтобы избавиться и от мужа, и от его коллег, захватить компанию… Только я не заметила в гардеробе у Ксюши ни одного скелета. Вот Дашу я бы заподозрила легко… Может, она что-то подсыпала ему в еду?

– Прохоренко? И поэтому он умер от множества ран? Как яд забавно действует!

– Я про Хомутова!

– Ну вот, начинаются фантазии! – усмехнулся Володя. – Сюжет для настоящего детектива: горничная отравила своего хозяина. Не думаю, что Даша решилась бы на такое: в случае смерти Хомутова она все теряет и ничего не получает, в чем смысл? Неужели ты думаешь, что Ксения станет терпеть ее и дальше? Уволит, если уже не уволила. К тому же мы знаем, что причина смерти Михаила Михайловича – инфаркт. А если бы это было не так, мотив стоит искать в его предпринимательской деятельности. Захват предприятия – серьезный мотив. Намного серьезней, чем амбиции глупой горничной, которая решила отомстить своей хозяйке.

– Забыла! – Наташа резко вскочила, едва не опрокинув столик. – Я же хотела показать тебе одну вещь. Думаю, это важно.

– Что за вещь?

– Дядя Миша передал мне ее за несколько минут до смерти.

Наташа схватила гостя за руку и потащила на второй этаж. Ей вдруг стало страшно: а вдруг конверт куда-то исчез.

Она судорожно вытряхнула содержимое сумочки на диван…

Вот он – лежит… Наташа вынула из конверта ключ.

– Смотри. Хомутов попросил передать его отцу. Но папа еще не приехал. Может, ты знаешь, что это за ключ такой?

– Нет… Я понимаю, что это ключ от чего-то важного, но, судя по всему, придется дождаться твоего отца… Прости, если я попрошу еще кофе – это будет большой наглостью?

– Огромной, – Наташа притворно возмутилась, – даже не знаю, что теперь делать… Ладно, иди в гостиную, сейчас я приготовлю…

В гостиной тихо вещал телевизор. Увидев на экране лицо Хомутова, Владимир прибавил звук.

– Новости экономики. После смерти Михаила Хомутова стоимость акций ОАО «Хом-инвест» резко упала. Однако уже сегодня ситуация кардинально изменилась: акции поднялись в цене. Эксперты связывают подобные скачки с тем, что в прессе появилась пока что неподтвержденная информация о покупке компании иностранным инвестором.

Напомним, что Михаил Хомутов умер два дня назад. Официальная версия – сердечный приступ. Однако из неофициальных источников нам стало известно, что рассматриваются и другие версии. Ведется следствие…

Наташа раздраженно нажала на пульт и откинулась на мягкую спинку дивана:

– «Хом-инвест» хотят купить?

– А где кофе?

– Будет тебе кофе, на вопрос ответь…

– Вполне возможно…

– И можно вычислить покупателя?

– Теоретически. Скорее всего, настоящий покупатель действует через посредника, поскольку не желает, чтобы его обнаружили. Оно и понятно: показывать себя конкурентам просто невыгодно.

Наташа вдруг заметила, что ее рука лежит на руке Володи. Почему-то это было как-то совершенно естественно – руку отнимать не хотелось.

– Володя… Расскажи, как погиб Валентин Павлович.

Володя удивленно на нее посмотрел:

– Ты уверена, что хочешь знать подробности милицейского протокола?

– Я уверена. – Наташа вздернула подбородок. – Я уверена, что его убили те же люди, что и дядю Мишу.

– Хомутова никто не убивал!

– Ты сам-то в это веришь?

– Что значит верю?! – обиделся Владимир. – Если судмедэксперт говорит, что инфаркт, значит, инфаркт. А Прохоренко убили какие-то отморозки: среди бела дня ворвались в квартиру и избили старика. Я видел фотографии – там кровавое месиво…

– И что, отморозки были такие умные, что не оставили отпечатков пальцев и скрылись с места преступления на вертолете? – продолжала злиться Наталья.

– Да нет, отпечатков там полно. А что толку, если их нет в нашей картотеке? Там камера наблюдения одного банка засняла убийц – все в лыжных шапочках… С тем же успехом я могу их искать по собственному домашнему видео! Мы же не можем прогнать десятимиллионный город через дактилоскопию, хотя иногда очень хочется… Они ничего не взяли. Из квартиры не украдена ни одна вещь – только деньги. Не за что зацепиться. Понятно только одно: исполнителям заплатили достаточно, чтобы они не позарились на вещи…

Наталья забралась на диван с ногами и, сцепив руки на коленях, невидяще смотрела в мертвый экран телевизора.

– Володя, а инфаркт может быть вызван ядом?

– Может, – неохотно согласился Владимир.

– Тогда, может быть, стоит поискать?

– Не знаю, может, и стоит… Весь фокус в том, что никому не нужно было убивать Хомутова. Нет мотива! Рейдерам убивать хозяина совершенно ни к чему. Потому что теперь им придется начинать все сначала с новым владельцем, а ведь они уже потратили столько сил и денег. Если только…

– Если только что?

– Если только это не конкурент Хомутова по тендеру. Тому важно было, чтобы конкурент споткнулся… Но яд… Сарвеладзе – человек спонтанных решений, горячий, импульсивный. Яд – это расчет и хладнокровие. И уж точно чего не сделал бы Сарвеладзе – не заказал бы Прохоренко. Ему Прохоренко ни к чему. Кстати, кто-то обещал кофе…

– Будет тебе кофе! – Наталья вздохнула. – Людей убивают, грабят, а мы пьем кофе и убеждаем себя, что делать ничего не надо… Ладно я, оторванный от жизни искусствовед, но сотрудник силовых органов!

«Силовые органы» тем временем сходили на кухню и принесли с собой запах свежезаваренного кофе.

– Наташ, давай так: все, что возможно, я сделаю. Обещаю.

Есть люди, которые после чашки кофе чувствуют себя бодро и не пьют этот напиток по вечерам, потому что боятся не уснуть. Наташа знала точный рецепт от бессонницы. Работать, пока не начнут слипаться глаза. Рецепт ни разу не подвел, тем более что работы всегда хватало, а вот кофе… С кофе все было наоборот – правильно сваренный кофе бодрил запахом, но стоило выпить чашечку, как Наташу неизбежно клонило ко сну. Вероятно, это был не самый подходящий момент… А, может, наоборот – самый подходящий… То ли кофе тому виной, то ли день такой, то ли плечо Володи оказалось таким уютным, или просто Наташа устала…

Воронцов сидел боясь пошевелиться. Только посередине фразы он сообразил, что тихое сопение у него на плече означает, что слушатель заснул. Но почему-то было совсем не обидно… Страшно было другое – шевельнуться и спугнуть.

Майор вздохнул и принял решение: плавно и осторожно, будто имел дело с зарядом взрывчатки, поднял Наташу и перенес в спальню. Он сидел на полу рядом с кроватью, и его не покидало чувство, что все идет правильно. Так и должно быть. Вот женщина, которую он любит и которая доверчиво заснула у него на плече. Вот он, ее мужчина, который не спит…

Вряд ли кто-то из приятелей Воронцова поверил бы, что он сможет провести целую ночь, просто сидя рядом со спящей женщиной.

Наташа все-таки один раз проснулась. Она открыла глаза – рядом сидел Владимир. «Наверное, сплю», – подумала Наташа и снова заснула.

Утром она проснулась одна.

Глава двенадцатая

Москва. Рублевка.

Новорижское шоссе

Севик Ренин – самый известный московский парфюмер – жил в элитном особнячке на Рублевке. На первом этаже располагались его салон и лаборатория, на втором и третьем – апартаменты «мистера Носа», как его называли друзья.

Наташа познакомилась с Севиком на одной светской вечеринке, где было дымно, шумно и отчаянно скучно. Она медленно потягивала лимонный шейк, как вдруг ощутила чье-то дыхание на своей шее. Длинный нос двигался по коже, щекоча и пугая.

– Вы с ума сошли! – Наташа возмущенно отстранилась.

На нее уставились два черных горящих глаза.

– Прости, mon ami, но перед твоим ароматом невозможно устоять. Ты пахнешь свежестью: я чувствую свежесть летнего дождя, запах свежескошенной травы, немного мяты… и росы, упавшей с розовых лепестков. Я готов сделать твои именные духи. Хочешь?

Какая женщина устоит перед таким предложением?

– Ты не поверишь, mon ami, но запах раскрывает характер человека. Ты никогда не замечала, что у добрых и веселых людей аромат свежий? Завистливые, злые пахнут ветошью, иногда сыростью… По крайней мере мне бы очень хотелось думать, что это так, – улыбнулся Севик, – что я по запаху могу точно определять человека… Пока я не ошибался!