Багдад: Война, мир и Back in USSR - Борис Щербаков

Шумерская цивилизация, Аккад, Ашур, Вавилон… названия из такой древности, что трудно себе представить, пока сам воочию не убедишься, что все эти цивилизации существовали в реальности, только очень, очень давно… Зигурату Ура — тоже несколько тысяч лет, а неплохо сохранился. Он древнее известных пирамид майя и уж, естественно, египетских пирамид, он свою ритуальную функцию закончил выполнять за пару тысяч лет до н. э. И на него можно было в те годы еще залезть, что отличает его от других охраняемых памятников истории. По легенде где-то здесь и правил пятый Царь Урука Гилгамеш, про которого и сложен был потом первый в человеческой истории Эпос. Экскурсии на северные зигураты мы организовывали довольно часто, даже в военное время.

«Новейшая» история по меркам Междуречья — это греки, это походы Александра Македонского, который, по преданьям, основал в Месопотамии форпост-городок Хатру, это уже 200–300 лет до н. э., смешно говорить. Или уже исламский период — знаменитая Самарская башня, витой минарет Эль-Мальвия, постройки 9-го, 10-го веков, Кербела, или крепости времен Халифата, или позже, турецких завоеваний… Все эти, без преувеличения, сокровища мировой истории и культуры сегодня, увы, вне досягаемости. Мне удалось все это увидеть, пощупать, прочувствовать — редкое везение. Сейчас в Интернете можно найти странички «Отдых в Ираке», «Туристические места Ирака», но это как шутка скорее, в здравом уме мало кто отважится купить билет в страну, находящуюся в состоянии самой настоящей гражданской войны… Хотя, судя по отзывам, ездят экстремалы…

Театр и сцена

Сразу по приезду, в 1986 году, я начал формировать группу активистов для занятия художественной самодеятельностью, чтобы занять свободное время, да и просто отвлечься от работы, от постоянного напряжения, связанного с ракетными обстрелами — хочешь не хочешь, а подспудно все равно об опасности думаешь. В «Разноэкспорте» я оставил почти что профессиональную команду актеров, за несколько лет наших совместных постановок мы были вполне себе сложившимся коллективом, так и назывались в программках — «Театр На Верхней Красносельской», не без выпендрежа, конечно, но очень хотелось выглядеть «по-взрослому», даже программки на глянцевой бумаге печатали, в цвете, а был это 1986 год! Прекрасные «типажные» исполнители, певцы, музыканты — все это осталось в Москве, но я не терял надежды создать нечто подобное, для отдушины, и в Ираке.

И, надо сказать, многое получилось — труппа самодеятельного театра насчитывала человек 10–12, мы задействовали многих в подготовке костюмов, в музыкальном оформлении спектаклей. В Торгпредской труппе, пожалуй, только один Валера Майоров, представитель «Ингосстраха», подходил мне по актерскому профессионализму, по способности «работать» на сцене, как я к этому привык, остальных приходилось вытаскивать чуть ли не силой, у многих актерская работа не получалась, даже на любительский уровень приходилось вытягивать, разжевывать мизансцены, ставить голос… До сих пор многие вспоминают эти наши «спектакли», а по сути — капустники, костюмированные капустники.

Миша Уклеба, колоритный грузин, играл Советника Халифа, Визиря, и надо же такому случиться, что в реальной жизни он и стал «Визирем» впоследствии, на своей исторической родине, в Грузии: в начале 90-х годов Миша стал, по сути, министром внешнеэкономических связей, заместителем министра иностранных дел в правительстве Шеварднадзе, потом был послом Грузии в Китае, где он сейчас, уже и не знаю… Я до сих пор помню песни «Сулико» и «Тбилисо», разученные тогда на грузинском языке благодаря Мишико.

Беда, что сейчас наши связи с Грузией разрушились до невозможного, но так это политика, а если по-человечески, то и в грядущие века мы будем питаться духовно друг от друга и вдохновенно петь «Сулико» и «Стеньку Разина», презрев барьеры. Мы все-таки часть общей евро-азиатской культуры, родственные души, хотя такие разные в восприятии мира. Но уж точно, американская ментальность и культура близко не лежала к холмам Сакартвело, это уж выверты самодеятельности другого Мишико, и я уверен, время расставит все по местам, наши страны найдут правильный новый формат общения и боржоми потечет рекой в русские стаканы… А то ведь, до чего дошло, боржоми теперь только за границей и можно выпить!

У некоторых «актеров» дело совсем не пошло: бывший тогда переводчиком в группе «Авиаэкспорта» Олег Тишкин, например, совершенно не мог без жуткого волнения произнести пару немудреных фраз со сцены, ну бывает такое, ступор нападает на некоторых граждан, оказывающихся под светом «юпитеров»… Справедливости ради надо сказать, что Олег-то потом справился с «боязнью публичности, уже в нашей новой истории став руководителем, большим «страховым» Начальником, так что, надеюсь, багдадские подмостки в чем-то ему помогли?

Зимой 1987 года «Багдадский театр Торгпредства» вынужден был выехать на неделю на гастроли в западную часть Ирака, на «контракт» в поселок Хадиту. Ракетные обстрелы Багдада с иранской стороны стали настолько интенсивными в какой-то момент, что было признано разумным вывезти людей, если это возможно, подальше от столицы, вот мы и воспользовались этим случаем для организации «гастролей». Это был первый и последний случай настоящих (ну, почти?) театральных гастролей в моей жизни. Но, как говорят, надо все в жизни попробовать. Нас прекрасно принимали местные «контрактные» ребята, для них такая самодеятельность была чуть ли не Большим театром, ибо захолустье эта Хадита была, скажу я вам… На панцирных железных кроватях мы коротали вечера с Мишей Уклебой в нежилой какой-то комнатушке и были вполне себе счастливы, что вырвались из «осажденного Багдада», пели грузинские песни, ну и выпивали, конечно, немножко местной ядреной араки. Гастроли все-таки, свобода!

Вскоре мои режиссерские способности были замечены Ниной Ивановной, женой посла СССР в Ираке, и мне было «предложено» поставить спектакль и в Посольстве!!! Повышение меня до статуса «придворного» режиссера я оправдал довольно вымученной постановкой чеховской «Свадьбы». Позитивным результатом этой работы было лишь знакомство с посольскими ребятами — с Моргуновыми, Ильей и Наташей, с Витей Кривошеевым. Потом мы уже вне сцены сдружились и часто проводили время вместе, выезжали на отдых на озера. Илья Моргунов долго потом работал в других арабских странах, потом вернулся с повышением в Багдад и, эвакуируясь в последнюю иракскую войну, в 2003 году попал под американский обстрел, был ранен и даже попал из-за этого случая в хроники новостей! Ну вот такой публичности, ей богу, желать никому не хочется, лучше уж на сцене спектакли ставить…

А последний мой (исторически!!!) спектакль был тоже поставлен с объединенной торгпредской и посольской труппой, на сцене АЭС, и был приурочен к очередной годовщине Великого Октября, тогда еще праздновали эти даты. Ставили сцены из «Человека с ружьем» сообразно событию. Больше в нашей истории не было «Великих Октябрей», насколько я помню, и больше я режиссерской деятельностью в жизни своей не занимался, хотя иногда хочется вернуться к сцене, к суете репетиций, ночным бдениям за сценарием. Наверно, это просто ностальгия по молодости.

Торгпредство

С середины 60-ых еще годов Ирак задолжал СССР по военным поставкам в кредит миллионов 20 долларов США. Почти сразу, как закончилась война, была достигнута договоренность на высшем уровне о возврате долга, но не наличными средствами, и неликвидной нефтью, а товарами иракского производства. Список был определен очень обще (товары народного потребления, некоторые виды сырья и химикатов, сельскохозяйственные товары). И мне было поручено найти и законтрактовать любые иракские товары, лишь бы погасить этот долг.

Естественно, иракская сторона в душе никакой долг отдавать не хотела, ведь 20 лет уже прошло с той поры, когда советская военная техника причалила к иракским берегам… А если и вынуждены были иракцы создавать видимость большого желания расплатиться, то предлагали в качестве товарного покрытия долга всякую неликвидную дребедень, вроде непонятной консистенции пальмового масла, обуви местного пошива, или такой экзотический трикотаж, которые ни один эксперт в трезвом уме и при памяти близко к отбору не пропустит, даже несмотря на жестокий товарный голод, дефицит в самом Советском Союзе. В СССР тогда уже «в моду» входили талоны, промышленные товары удобоваримого качества исчезли с прилавков задолго до этого, продуктовые магазины все больше напоминали пустыню, любой товар был бы раскуплен «на ура» — но даже при такой ситуации, качество иракских товаров ширпотреба было просто неприемлемым, я готов это подтвердить в любом трибунале. Найти хоть что-то в Ираке (кроме нефти, нефть всегда считалась стратегическим товаром, и шла по совсем другой статье) — это была моя сверхзадача.