Литературная Газета 6335 ( № 31 2011) - Литературка Литературная Газета

от дум докучных от мечты глазами упаду в цветы чтоб таяли и умирали и таяли как минералы на быстрых стеблях зажжены костры надежды и весны они от ярости немеют а петь иначе не умеют

Заслуживают внимания в подборке и стихи Наты Сучковой, Марии Марковой, Михаила Свищёва, Владимира Беляева, Сергея Строканя, Светланы Михеевой, Михаила Шелехова, Евгения Кольчужкина, Екатерины Косьяненко, Мариян Шейховой.

Борис КУТЕНКОВ

Статья опубликована :

№34 (6335) (2011-08-31) 5

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Амбидекстр, или Двурукий

Библиосфера

Амбидекстр, или Двурукий

КНИЖНЫЙ  

  РЯД

Георгий Яропольский. Я не тот человек : Стихи. - Таганрог: НЮАНС, 2010. - 50 с. - 500 экз.

Георгий Яропольский, живущий в Нальчике, известен не только как поэт, автор сборников стихов «Акт третий, сцена первая», «Реквием по столетию», «Сфера дымчатого стекла», «Нечто большее», «Холмы Хлама», но и как переводчик художественной прозы (например, романов Д.М. Томаса, Д. Митчелла, М. Эмиса, Дж. Кэрролла, С. Холла). В отношении к себе такой же двуипостасный автор Михаил Яснов применил звучный термин «Амбидекстр», назвав так новую книгу своих стихов, вышедшую в прошлом году. «Амби-декстром», «двуруким», одинаково владеющим правой и левой рукой, велик соблазн называть всякого мастера поэтического слова и художественного перевода.

Но в сборник Георгия Яро-польского «Я не тот человек» вошли только собственные стихи — не переводы. Единственное, кажется, непосредственно переведённое стихотворение — «Утренняя серенада» из Филипа Ларкина (в оригинале название — «Aubade», значение многозначное, в том числе религиозное, — «заутреня», «утреннее песнопение»). Стихотворение более чем трагическое, к серенаде в привычном значении любовной песни имеющее слабое отношение, — о еженощном ожидании и бесплодном осмыслении неизбежной смерти:

...смерть, что подобралась на сутки ныне

и мыслей не оставила в помине,

кроме одной: когда и где — я сам?

Вопрос напрасен, но, как вспышка, слово

небытие пронзает снова,

хлеща в потёмках плетью по глазам.

На этот вопрос человеку при жизни не найти ответа, и спасают лишь будничная занятость и рассвет, который маскирует до следующей ночи страх перед небытием:

Нет солнца, небо белое, как глина.

Опять зовёт работ рутина.

А почтальоны, как врачи, — из дома в дом.

В предисловии к этой книге стихов Марина Кудимова говорит о Георгии Яропольском, что он из тех поэтов, которые «мучаются «последними вопросами», ставят их, что называется, ребром и ответы иссекают из этого ребра, словно бы вечно воспроизводя первый акт творения... Как правило, они строят свой поэтический мир по образу и подобию той национальной традиции, в которой родились и развились».

Согласившись с утверждением, что Георгий Яропольский любит ставить в своих стихах «последние вопросы» (и выбирает для переводов, вероятно, творения авторов, тоже задающихся дилеммами уровня не ниже «быть или не быть»),

посмею всё же оспорить второй тезис М. Кудимовой. Дело в том, что Георгий Яропольский строит свой поэтический мир на основании явно не одной «национальной традиции». В его поэзии нашли отклик вся евроазиатская культура и философия. И я не уверена, что надо из этого массива выделять «английскую культуру», хотя Георгий Яропольский переводит, как правило, англоязычных авторов, и прочие национальные культуры — «и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений», а равно «застолб-

лять» поиск Бога и смысла жизни за какой-то одной культурой — допустим, за русской. По-моему, наоборот, двуязычный поиск оправдания своего бытия перед непреложным

уходом в небытие, предпринятый Филипом Ларкиным и Георгием Яропольским, означает, что этим вопросом задаются все мыслящие люди планеты. Значение же перевода для мировой литературы трудно переоценить. Переводчик — главная фигура культурного «диалога».

Стихи самого Георгия Яропольского отражают его богатейший словарный запас и умение не только говорить, но и думать на иных языках. «Холмы Forever» — название стихотворения, посвящённого любимым учительницам, по форме «размыслительного», по содержанию элегического. «Город Мальчик» — название другого стихотворения, городского, пейзажного, рисующего как пёстрый кавказско-европейский город:

Пусть малюет хоть кто не по-русски Pizza, Club, Vavilon ли, Vivat — на углах, как и раньше, старушки сядут семечками торговать, —

так и билингвальную природу поэзии Яро-польского. Примеры можно множить и множить:

Всё испещрившая цифирь

исчезнет без следа,

Но есть слова etoile, эсфирь,

star, stella и звезда.

«Взгляни на запад, мистер Х...»

Поэт идёт дальше и от двуязычия переходит уже к амбивалентности личности лирического героя-рассказчика — в горько-ироническом стихотворении (которое, разумеется, не следует понимать буквально, как исповедь): «Автопортрет у ларька стеклотары» с эпиграфом из «Гамлета».

To be or not — и вся альтернатива! И в слове not — альвеолярный звук! Стремленье сгинуть — чуждая причуда. Блуждая мрачной бездны на краю,

я знаю, что я жив ещё", покуда посуда есть, которую сдаю.

Стихотворение это — не столько о сдаваемой посуде, сколько о проникновении чужих мыслей и речей в собственную речь поэта; вероятно, это своеобразный крест всякого русского интеллигента, образованного настолько, что ему трудно отделить собственные мысли от общекультурного контекста. О чём Георгий Яропольский говорит в стихотворении с названием «Пустырь как цитата»:

Пусть впечатался след мой в суглинок —

он его не затронул ничуть.

Весь в репьях, выходил я к асфальту.

Было странно легко на душе.

Я его заучил, как цитату,

но откуда — не вспомнить уже.

Начитанному человеку жить, пожалуй, труднее, чем неучу, — то, что второму предстоит постигать, первый рад бы забыть... Ведь уже всё было в истории человечества.

Иной раз даже мерещится, что поэт отрицает какую-либо возможность сказать нечто новое:

..Почему же немотствует зал?

Просветленьем овация грянет!

Я — со всеми! Я что-то сказал?

Нет, послышалось вам... Это — Гамлет!

«Монолог осветителя» Или же, чтобы создать новое из существующего, надо прибегать к алхимии. Процессу «искусственного» творения посвящён венок сонетов «Реторта», который Марина Кудимова назвала безупречным по архитектонике, — и он действительно выстроен из изящных итальянских сонетов, только замысел его грустен:

.Соединяя небо с грудой хлама, я истину хотел извлечь упрямо — не удался чудесный новый сплав.

Оперировать мировым культурным наследием — труд великий и ответственность грандиозная. Ехидство просвещённых читателей, «уже знакомых» с чем-то подобным, их культурное «дежа вю» — неизбежная «награда» за работу. Но у Георгия Яропольского есть мощный контраргумент, которого я ещё ни у кого из поэтов не встречала:

Поэт живёт наедине со смертью. Что им делить?Меж ними только Слово, которое когда-то быыо Богом, а стало — так, безделицей из букв. «Сегодня утром я взглянул на небо...»

Постмодернизм пригвождён, а концепция божественного Слова поставлена с ног на голову... Уверена, что в этом поле поэту ещё есть что сказать от себя лично!

Елена САФРОНОВА

Статья опубликована :

№34 (6335) (2011-08-31) 5

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 4,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Ремонт мостовой на улице Розанова

Библиосфера

Ремонт мостовой на улице Розанова

В.В. Розанов. Сочинения. -В 12 томах . Том 1-й: Мимолётное. 1914 г. 1915 г. - М.: Республика, 2011. - 784 с. - 1000 экз.

Глубокое недоумение, как же «меня» издавать? Если «все сочинения», то выйдет «Россиада» Хераскова, и кто же будет читать? — (эти чуть не 30 томов?). Автор «в 30 томах» всегда = 0. А если избранное и лучшее, тома на 3: то неудобное в том, что некоторые острые стрелы (завершения, пики) всего моего миросозерцания выразились просто в примечании к чужой статье, к Дернову, Фози, Сикорскому.

Как же издавать? Полное недоумение.

Вот странный писатель non ad typ., non ad edit.

Во всяком случае тот будет враг мне, кто будет «в 30 т.»: это значит всё похоронить».