Дом стекла и света - Марк Хармс

– кажется, их постигла печальная судьба. И, насколько я знаю, у вас нет ни жены, ни детей. И это даже плюс – легче будет начать новую жизнь!

Питер вымученно улыбнулся. В этот момент в дверь постучали, в кабинет вошел человек в военной форме.

– Доктор Хайл, – обратился он к Хэйлу. Тот улыбнулся:

– Я поговорю с вами через десять минут, сержант Рой. Мне нужно закончить разговор с пациентом.

Сержант уставился прямо на Питера, и глаза у него были маленькими и колючими, словно черные ежи. Под этим взглядом Питер внутренне съежился, хотя внешне попытался придать лицу скучающее выражение. Этот сержант, к неприятному удивлению Питера, уже был знаком ему – именно он привел ничего не подозревающих туристов в смертельную ловушку.

– Да… Да, конечно. Я буду на пропускном пункте. Важная новость. Я буду ждать вас, доктор.

Сержант скрылся за дверью. Хэйл, заметив замешательство Питера, наиграно рассмеялся:

– Не обращайте внимания, господин Блэкмур. Военные любят драматизировать.

– Не думал, что военные в больнице – добрый знак, – осторожно сказал Питер.

– Согласен с вами. Но обстановка сейчас неспокойная. Они помогают нам – все-таки, самое главное медицинское учреждение в стране… – он что-то поискал на столе, вытащил пульт и нажал на кнопку. – Сейчас за вами придут медбратья, они проводят вас в вашу новую палату. И, пожалуйста, имейте сочувствие к ним – они вас очень любят, а вы постоянно их огорчаете!

Прошло несколько минут. Хэйл, опершись руками о стол, улыбался Питеру, иногда бросая взгляд на изумрудную рощу за окном. Даже Питер нехотя залюбовался ею – деревья мерно качались на ветру, порхали птицы, в воздухе растворялись сочные зеленые листья. Похоже, больница располагалась на холме.

Наконец, раздались два звонких удара в дверь, и в кабинет вошла пара угрюмых санитаров. Один из них вежливо поздоровался с Хэйлом и начал с ним короткий диалог, а второй прямо со входа пошел в сторону Питера, грубо вырвал того из объятий мягкого кресла и, удерживая за скованные рубашкой руки, повел к выходу.

– Он идет на поправку, Уильям! – обрадовал угрюмого санитара Хэйл. Тот, приподняв уголки губ, изобразил улыбку и вывел Питера за двери кабинета. Второй санитар, веселый и разговорчивый, присоединился к Питеру справа. – Удачи, господин Блэкмур! Еще увидимся!

Угрюмый Уильям захлопнул дверь, и санитары синхронно затопали по коридору, подталкивая Питера перед собой. Какое-то время все трое молчали.

– “Идет на поправку”! – прервал молчание угрюмый Уильям и скривил лицо. – Ты это слышал, Блейк? Он был похож на человека, который идет на поправку, когда ломал руку Вику? Или когда набросился на Элли – может быть, я что-то проглядел, и он действительно идет на поправку?

– Не преувеличивай, Уильям, – бодро ответил Блейк, явно думая о чем-то своем. – Вик сам виноват, нечего было подставлять руку, правда, Питер? Вы действительно чувствуете себя лучше?

Питер осторожно кивнул, краем глаза разглядывая своих стражей. У Блейка была чуть сплюснутая голова, крепко привинченная к шее, коротко остриженные черные волосы и лицо с грубыми чертами, которые преображались, когда он широко улыбался. Он был невысоким, но широким в плечах и с виду казался очень сильным. А Уильям… Питер повернул голову влево, пытаясь разглядеть и его, и остолбенел. Это был Уильям из Дома – тот самый, который называл себя его другом, который помог ему сбежать от полиции и бандитов, который служил под его началом! Как же он не заметил этого, когда Уильям только вошел в кабинет?

Сумасбродная больница! Все перемешалось в запутанный клубок – тиран стал заботливым доктором, его друг – злобным, обиженным на всех вокруг санитаром, а сам Питер оказался безумцем, снова и снова бредящим своими снами! Как же выбраться из этого кошмара?

– Чего встал? – рявкнул Уильям и грубо толкнул Питера вперед. – Шевелись давай!

– Уильям, будь снисходительнее, – мягко попросил Блейк и дружески похлопал идущего впереди Питера по плечу. – Это не их вина, что они больны. Им требуется помощь, а не твоя злоба… Мне кажется, или снизу слышно какой-то шум?

Снизу, под их ногами, возможно, через несколько этажей, и впрямь доносился какой-то неясный шум.

– Наверное, снова кто-то встал не с той ноги, – предположил Блейк. Питеру показалось, что тот занервничал.

Некоторое время они шли молча. Коридор повернул налево, мелькнуло несколько лестничных пролетов, дверей, распахнутых кабинетов и окон, открывающих взор на прекрасную изумрудную рощу. Похоже, ветер усиливался. Стены вокруг – желто-белые, яркие лампы через каждые пять шагов, иногда мимо проходят доктора в причудливых масках, которые Питер уже однажды видел. Вокруг была мирная тишина, и ему с трудом верилось, что именно по этой больнице он бежал не так давно наперегонки с ядовитым ветром в своей голове. Наконец, они подошли к решетчатой двери, за которой был виден просторный зал с белыми стенами, заполненный несколькими десятками людей в свободных светлых одеждах, занятых какими-то своими делами.

– Та-а-ак, вот мы и пришли, господин Блэкмур, – Блейк снял с Питера смирительную рубашку, придерживая за локти, и сразу же предупредил: – Только без глупостей, Питер. Секундочку… Вот, заходите. Ваши друзья уже заждались вас. Даже Лойд, по крайней мере утром, был в хорошем настроении.

Уильям грубо толкнул сыщика вперед, и дверь с лязгом закрылась. Оба санитара, о чем-то негромко переговариваясь, пошли прочь, и Блок оказался предоставлен самому себе. Питер осторожно прошел вперед, в центр зала – жители этого маленького белого мирка по-прежнему не обращали на него ни малейшего внимания и продолжали заниматься своими делами. Аккуратный низенький старичок играл в шахматы сам с собой, попеременно пересаживаясь на место оппонента и обратно, причем делая это с таким азартом, что Питер невольно загляделся на него. Высокий тощий парень что-то рисовал пальцем на поверхности дальней стены, тихо бормоча себе под нос. Двое мужчин – один с изрытым оспой лицом, а второй с огромной бородавкой на весь лоб – вели друг с другом диалог, иногда подозрительно поглядывая на гостя. Длинноволосая женщина с красивыми глазами читала книжку, перевернутую вверх ногами, изредка укоризненно приговаривая: “Эбби, не вертись! Я же сказала, что тебе уже нужно спать!” или: “Не мешай мне читать, маленький оболтус!”

Воистину, сумасшедший дом.

Не зная, что ему делать, Питер решил подойти к наиболее дружелюбно настроенному, на его взгляд, старичку-шахматисту. Тот, завидев приближающегося к нему сыщика (или безумца?), радостно улыбнулся.

– Я вижу, что вы чувствуете себя гораздо лучше, Питер, – у него были ровные белые зубы и добрые голубые глаза, словно жившие своей отдельной жизнью от целой сети морщин, расползшихся по его лицу.

– Простите, я не помню, как вас зовут, – смущенно признался Питер.

– Это не ваша вина, мой мальчик, – он указал ладонью на кресло напротив себя. – Присаживайтесь. Будем знакомы в третий раз