Кроссворд для нелегала - Сергей Алтынов

– Понятно, – девушка кивнула и опустила взгляд. – На них и отыграются, уж точно, хотя их вины-то и нет – это я их подбила. А этой… сержанту? – Наталья не поднимала глаз, все же однозначно выходило, что из-за ошибок в исполнении задания и собственной стервозности бед она натворила выше головы.

– Ну, этой, если по совести, сначала выговор за потерю бдительности, а потом благодарность за стойкость и мужество.

– Лучше благодарность, – Наташа вяло улыбнулась.

– Ну что, досталось тебе, бедолага? – произнес Егерь, когда за Навигатором захлопнулась дверь. – Молодец, не спасовала… – И, увидев ее заблестевшие глаза и задергавшиеся углы губ, быстро сменил тему: – Ладно, все, я пошел. Допивай быстро чай, там тебя горячий душ ждет…

…Егерь шел по коридору, вспоминая стадион «Динамо» лета сорок первого, вот таких вот курносых сероглазых девчонок из гимнасток, лыжниц, парашютисток. Им всем предстояло влиться в разведдиверсионные группы, формируемые НКВД. Да, уродись Наташка на полста лет раньше, вполне могла бы оказаться там.

А спустя восемь месяцев под Винницей Егерь молча, не чертыхаясь и не матерясь, выдирал клещами гвозди, снимая приколоченное к забору тело радистки Нади Семеновой. Девушке отрезали груди, истыкали все тело штыками… Как потом выяснилось, сделало это не гестапо, а украинские полицаи.

Егерь остановился, вслушался в тишину. Из комнаты, где осталась Наталья, донеслись только позвякивания ложечки о стакан. Молоток, девка, не раскисла, а ведь рисковала нешуточно…

Дня через три Наталью позвали к телефону, предупредив, что звонит тот самый милицейский генерал. Дело в том, что генерал, конечно же, просек еще тогда, в Бутырке, что КГБ недаром вмешалось в тюремный бунт и фактически прикрыло чертову зэчку своим крылом. Ну и выяснил кое-что по своим, генеральским каналам.

– Где они? – спросил генерал.

– Понятия не имею. Судя по разговорам, куда-то подальше собирались, в Курск, что ли… Ищите, генерал! – никакого желания помогать закону у Натальи не было.

– Найдем, – проскрипел в трубку милицейский начальник. – А вот тебя бы… Пристрелить бы на месте, еще там, – сладострастно добавил он, не сдержавшись.

– Руководство охраной в СИЗО смените незамедлительно, – чуть брезгливым, барственным тоном высокого начальства распорядилась в ответ Наталья. – И персонал обучите как следует. Сколько можно на одни и те же грабли… У вас все?

Генерал брякнул трубку и, скрипнув зубами, полез в карманчик за валидолом.

Что касается зампреда Ильина, то он, как стало известно из неустановленных источников много позже, потребовал для всех участников событий по линии его ведомства самых суровых наказаний, а для Натальи – немедленного отчисления.

Но дело было спущено на тормозах без всякой огласки в результате удачного доклада начальника училища, сделанного лично председателю. В конечном счете задание по организации побега Анжелы Кириченко было выполнено – хоть и со значительными отклонениями от первоначального сценария. Комитет успешно отследил беглянку, вышел на ее контакты, а через них, как и было задумано, – на группу прибалтов, крупных торговцев оружием, действовавших безнаказанно многие годы, так как имелся у них весьма высокопоставленный осведомитель в силовых структурах, расшифровать которого так и не удалось.

А экзамен по выживанию был зачтен как сданный досрочно. Оценку, правда, не вывели, но инициировать переэкзаменовку почему-то никто не захотел во избежание непредсказуемых «ответов» экзаменуемой.

– Господа офицеры! – Никитин уселся на траву, бросил быстрый взгляд на Телегина, прищурившись, продолжил: – Новый анекдот: «Подсудимая Шугалий! Почему вы бросили в общественный туалет гранату "Ф-1"? – Не почему, а для чего, гражданин судья. Для того чтобы узнать – занято там или свободно!»

Кроме Телегина, все засмеялись. Включая Наташку. «Вот холера! – мысленно чертыхнулся Слава. – Я за такую шуточку тут же бы схлопотал. А над никитинским ослоумием сама ржет! Просто хотела проверить – занято там или свободно!»

С Анжелой и Шуркой более судьба Наташу не сводила. Сама она об их дальнейшем существовании ничего не пыталась узнать. Лишь в середине девяностых в газете «Коммерсантъ» она увидела фотографию Анжелы в железной судебной клетке. Ее осудили за организацию бандформирования и целый ряд разбоев на десять лет. В конце заметки сообщалось, что через два дня после вынесения приговора Анжела покончила с собой в пересыльной тюрьме… Ради интереса Наталья решила узнать, как поживает сержант Ляжкина. Та, оказывается, дослужилась до прапорщика и недавно была награждена знаком «Заслуженный работник МВД».

Тем временем курс обучения в Отдельном учебном центре КГБ шел своим ходом.

– Удар сильнее! Направление вверх! Одновременно достанешь селезенку и солнечное сплетение. Потеря сознания или временный паралич гарантированы…

Егерь демонстрировал технику рукопашного боя по системе СМЕРШа. Здоровенный парень – Витя Сычев, в прошлом борец-тяжеловес, служил «учебным пособием».

– Здесь некоторые занимались самбо, по системе Харлампиева. Вещь хорошая и полезная – пару пьяных хулиганов возле кабака запросто можно уложить. У нас же не противник, а враг. Солдат чужого государства или свой домашний бандит – без разницы. Ваша задача – уничтожить его. – Егерь легко, точно по-приятельски, ткнул Сычева в кадык, и боец, тяжело захрипев, рухнул на колени, заходясь в кашле.

– Ничего, Сычев, – ободряюще улыбнулся Дремов. – На себе прочувствовал, теперь любого бугаина на колени поставишь. Не люблю высоких фраз, – Егерь дал отмашку рукой, что означало перерыв. – Но вы – бойцы нелегальной спецразведки, и выше вас только Бог. С Богом и беседуем чаще других. Чего усмехаетесь? С Богом, с ним самим и решается вопрос – заберет он нас к себе или мы ему еще на этом свете надобны. И чаще выходит, что надобны на этом. Вот и думайте… К примеру, сотрудники легальной резидентуры, если погорят, то их просто вышлют с позором из страны пребывания. Ну, взгреет начальство… А у нас, если спекся, – расстрел иной раз за счастье посчитаешь. Это что? – Егерь вытянул откуда-то из-за воротника довольно длинный тонкий гвоздь.

– Очередное средство поражения живой силы противника! – ответил не лезший за словом в карман Коля Никитин.

– Не только, – бросил на него жесткий взгляд Дремов. – Смотрите и запоминайте, – он засунул гвоздь себе в ухо острой стороной, оставив торчащими пару сантиметров. Затем слегка хлопнул себе по шее, рядом с ухом. И тут же пояснил: – Бить надо по шляпке. Чуть посильнее… Если рука не дрогнет – смерть мгновенная. Всякие там ампулы в воротничке – хорошо, но кто знает, как сложится… Можешь не только без воротничка, но и без рубахи остаться. А гвоздь найти или что похожее – да где угодно, под ногами, если уж хозмага не оказалось поблизости… – Егерь вытащил гвоздь за шляпку и снова убрал за воротник.

– Телегин, Никитин! Через месяц вы отправляетесь в спецкомандировку в Демократическую Республику Афганистан. Держите-ка! – он протянул обоим две не слишком чистые, похожие на банные полотенца, тряпки. – Вы внедряетесь в местный отряд моджахедов, ну-ка, повяжите каждый себе чалму. Чтобы не отличаться от местного населения!

Задание было исполнено быстро, почти одновременно. На головах обоих офицеров было по одинаковой чалме.

– Телегин – пять с плюсом! Никитин – кол с минусом, – поставил оценку Егерь. – Башку вместе с чалмой потеряешь, Коля… Чем зубоскалить, лучше спроси товарища, почему его башка будет отрублена позже твоей. Телегин, разъясни!

– Мусульмане повязывают чалму справа налево, – отозвался Вячеслав. – А ты, неверный, наоборот. Для театра юного зрителя сошло бы, а там вряд ли…

После занятий, когда бойцы разошлись, Дремова пригласил в свой кабинет Навигатор. Он был ответственным в последней инстанции за боевые группы, которые скоро должны были отправиться в три «горячих региона» – Афганистан, Северный Йемен и Анголу. Для начала прошла пара формальных вопросов о морально-боевом климате в коллективе, но Егерь понимал, что вызван не для этого, – Навигатор формализма не терпел. Так и оказалось.

– Слушай, Андрей Митрофанович, – осторожно начал Навигатор. – А не слишком ли ты это… Ну, усугубляешь, что ли…

– Не понял, товарищ полковник, – отозвался Егерь. – Что именно я усугубляю, объясните!

– Ты с ребятами нашими палку не перегнешь, а? – отбросил интеллигентские интонации Навигатор. – Ведь ты из них зверье какое-то делаешь! Натаскиваем, как псов на дичь…

– Извините, товарищ полковник, по-другому я не могу. Считаю свои действия правильными. Если считаете, что я… не соответствую, отстраняйте.

– Погоди, Андрей Митрофаныч. – Навигатор ершистого тона Егеря не принял, даже голос понизил. – Я тебя по-человечески понять хочу, ты ведь нормальный мужик, не глупый, не держиморда. Я знаю, в твое время только так и можно было. А надо ли так сейчас? Ведь время на дворе совсем другое…