Мальчик с Антильских островов - Жозеф Зобель

Кому это она рассказывает, что я плачу из-за того, что мосье Медуз не вернулся домой?

Потом я слышу голос отца Жеснера:

— Я думал, он уже спит. Вы уверены, что он не спит у себя в хижине?

— Нет, — отвечает мама Тина, — дверь заперта снаружи. И Жозе долго пробыл там, дожидаясь Медуза.

Мама Тина зовет мазель Валерину, и вот уже множество голосов раздается в ночи, и говорят, и повторяют, что мосье Медуз не вернулся с работы, никто его не видел, уже поздно и все это странно.

Я горд, что поднял на ноги всех этих людей; мне хочется выбежать на улицу и самому рассказать, как я заметил отсутствие мосье Медуза. Но в то же время всеобщее беспокойство пугает меня.

Мама Тина не возвращается, и я чувствую, что вся наша улица встревожена.

В конце концов я осторожно выглядываю в щелочку.

Повсюду открываются двери, бросая на улицу снопы света. Голоса взволнованно перекликаются, но я не могу различить, что они говорят.

Кто-то, по-видимому, уже сбегал в «дом», чтобы узнать, на каком поле работал мосье Медуз. Видимо, собираются его искать.

Кто-то говорит:

— Нельзя оставлять это до завтра.

— Если вы готовы, я с вами, — подхватывает другой.

Потом они долго молчат, и вдруг я вижу в конце улицы факелы, образующие яркое пятно света, в котором видны люди с палками и резаками, уходящие прочь.

Теперь волнение немного поутихло. Раздаются едва слышные перешептывания.

Мама Тина вернулась. Она спрашивает меня, не страшно ли мне было так долго одному. Она тяжело дышит и, по-видимому, забыла о нашей размолвке.

— Они пошли искать, — говорит она мне. Голос ее дрожит от волнения. — Господи, — говорит она, — не допусти…

Ей не сидится на месте. Она хватается то за одно, то за другое, останавливается, прислушивается…

Снаружи снова начались разговоры.

— Если я тебя оставлю на минуту, ты не будешь бояться? — спрашивает она.

Возможно, и нет, но я предпочитаю, чтобы она взяла меня с собой.

— Да, — отвечаю я тихо.

— Тогда бери шляпу и иди за мной.

На том месте, откуда ушли люди с факелами, стоит Жеснер, высоко подняв факел над головами мужчин и женщин, сидящих кружком на земле.

Я различаю голос мосье Сен-Луи, который говорит:

— Я уже много раз говорил Медузу, что эта работа слишком трудна для него и ему надо переходить к малолетним. Но он не хотел, он говорил, что мальчишки будут издеваться над ним.

Каждый рассказывал что-нибудь о мосье Медузе. Многие восклицали:

— Бедняга!

Молчали некоторое время, потом снова начинали. Все говорили наперебой, уже не о Медузе, а о чем-то своем.

Поэтому мне интереснее смотреть на факел, который Жеснер наклоняет время от времени, чтобы пламя ярче горело; пламя голубоватое около палки, на которую намотана пакля, а на концах желтое и красное, и от него темнота вокруг кажется еще чернее.

Свет достигает листвы деревьев над нашими головами. Блестящая смола выступает на дереве, и капли падают на руки и ноги Жеснера, который вскрикивает и морщится.

Я не осмеливаюсь заговорить. Я жадно ловлю все, что говорят о мосье Медузе, чтобы узнать, почему он не вернулся. Куда делись люди, которые ушли его искать, вооруженные как будто для битвы? Может быть, мосье Медуз отправился в одну из тех стран, о которых он рассказывал мне в своих сказках?

Я был бы рад, если бы это оказалось именно так!

Почему?

Да потому, наверное, что мне хотелось бы, чтобы мосье Медуз превратился в сказочного героя.

Должно быть, необычная обстановка склоняла мой ум к фантазиям.

Вдруг послышался крик:

— Они идут!

В ответ раздался хор голосов, и вся наша группа с Жеснером во главе направилась к дороге, увлекая меня за собой.

Далеко во тьме навстречу нам двигались зажженные факелы.

— Господи боже, пресвятая богородица… — шептали женщины вокруг меня.

Сердце мое забилось, и я прячусь за маму Тину, которая бормочет какие-то непонятные слова.

— Они идут так быстро, что Медуз вряд ли с ними, — замечает мазель Валерина.

— Они бы не вернулись, если бы не нашли Медуза, — возражает мама Тина.

— Медуз, наверное, с ними, — говорит еще кто-то, — видите, они останавливаются все время. Разве вы не видите?

— Да, из-за него, конечно, — решает мосье Сен-Луи.

Потом они показываются в конце дороги. Мы продвигаемся еще вперед и уже ясно видим их силуэты.

— Они что-то несут!

— Господи!

— Ну да, видите, как они идут.

Толпа приходит в еще большее возбуждение, чем перед уходом мужчин, и все начинают говорить одновременно. Одни уверяют, что с мосье Медузом случился припадок, другие, что он ушел не поев и глисты задушили его. Еще кто-то предполагает, что он выпил слишком много воды, после того как вспотел. Этот поток слов сбивает меня с толку и мешает мне понять происходящее.

В действительности, пять или шесть человек несут что-то черное, длинное, похожее на мосье Медуза.

Это и есть мосье Медуз.

— Если бы мы за ним не пришли, мангусты съели бы его! — восклицает мосье Орас.

Они тяжело дышат и вспотели. Они спотыкаются от усталости, и голоса их едва слышны.

— Если бы мы знали, мы бы захватили гамак; на вид он легкий, как солома, а смерть, забравшись в его живот, сделала его тяжелым, как камень.

Шутка вызывает взрыв хохота. Так, среди всеобщего смеха вступает на нашу улицу тело мосье Медуза. Все столпились возле хижины Медуза.

Мне его не