Скотина - Степан Городничий

надо. Или всё-таки не надо? Ничего он меня сейчас не зависит. Ничего не знаю, нихрена не понимаю. Мелькнула мысль удрать — так ведь некуда, не знаю никого, да и уйду максимум шагов на пять.

Лез в карету с кряхтением, высоко ступенька. Пыхтел, если бы исправник не пихал сзади, точно бы поручень оторвал. Плюхнулся у окна, мало ли, на город посмотреть удастся. Следом запрыгнул сам исправник и вплыло Око, придавив невидимым взглядом.

Показная почтительность в голосе исправника растаяла, — Борис, милость не являть, никому не звонить, держи на виду руки.

Задёрнул занавеску из плотной ткани, убедился, что щёлочки не осталось. Ну не очень-то и хотелось.

Я вякнул для храбрости— Да тебя баран в бароний рог. Ой, барон в бараний рог скрутит и всю эту вашу.

Вот как меняет людей власть, исправник рявкнул совсем другим голосом, твердо, — Прикуси язык, пока его тебе не укоротили. Барон далеко, а я здесь. И только от меня зависит, вернёшься ты назад или рядом с дядькой приляжешь.

— Что? Я знаешь что? — Я в академию еду, в имперскую. Да меня..

Исправник наклонился и резко хлопнул пальцами по челюсти снизу вверх. Зубы клацнули, прикусил щеку и сразу ощутил во рту солёное.

Ой. Пучим глаза, ноздри раздуваем. Гнев, ярость. Дышим тяжело, можно даже кулаки стиснуть. Пальцы в рот, щупаем щеку. Смотрим на кровь. Глаза шире, испуг, страх. Стадия мажора, которому все можно, плавно переходит в напуганного подростка. Причём раньше не пуганного. Недоумение, обида, шок…

Дорога заняла минут пятнадцать, прошла в тяжёлом молчании. Только чувствовал сверлящий взгляд с одной стороны и мягкое давление с другой. Механически фиксировал скорость, пытался запоминать повороты, кочки. Голова через минуту напомнила адской резью — не надо запоминаниями увлекаться.

Кому-то меня о чем-то спросить захотелось. Таким тоном, что матушка в осадок выпала. А только ли из-за разговора меня выдернули. Может убрать от барона подальше? В любом случае развязка не за горами. Интерес не здоровый, подозревают меня в попаданчестве, ежу понятно. По-крупному вроде не залетал, но хорошему спецу и мелочей достаточно. Пока стратегия одна — под дебила косить.

Обычный провинциальный участок полиции, или проще чиновничья контора. Неприметная серая женщина в очках подвела к футуристической конструкции, похожей на рукоять перископа. Гнусавым голосом пояснила, — ладони на ручки, обхватить плотнее. Лицо к маске прижать. Не дёргаться, смотреть на яркий свет. Все, слепок милости готов.

Вежливо пригласили в кабинет, усадили за стол.

На столе графин с водой, пачка сигарет, пепельница. Хоть одна хорошая новость — табак здесь, слава Вечному ученику есть. Стол не перевернуть, ножки к полу привинчены, отодвинул табуретку к самой стене, господину моей комплекции, простор нужен. Из-под потолка слепит так, что глаза слезятся. Прямо киношная допросная, не хватает только стены из тёмного стекла. Обернулся, так нет, вот же она. По всем канонам должны подержать тут с часик, мариновать, наблюдая поведения и срисовывая профиль.

Не угадал, исправник вошёл почти сразу, по-деловому повесил китель на спинку стула. Нехотя открыл папку, размером с дело на маньяка, орудующего десяток лет. Начал листать, поплёвывая на пальцы.

— Ну что, Борис Антонович, закурить не предлагаю, это дело не жалую, но водички попить стоит. Нам предстоит долгий разговор, тяжёлый.

Глаза старательно прячет. Стыда не ощущаю, не та это должность — начальник полиции, чтобы перед прыщавым жирным подростком неудобство чувствовать. Но что-то тяготит. Я засопел сердито, закурить очень бы не помешало, протянул руку к стакану. Зубы лязгнули о край, выбивая тарантеллу. Трясущимися руками пролил половину на грудь.

— Я чего, вот, дяденька исправник.

Полицейский придавил взглядом, — Скажем так, положение твоё, Борис, очень незавидное. Я, конечно, постараюсь тебе помочь, но сейчас все будет зависеть только от тебя.

Делать перепуганное лицо было совсем просто. Стоило просто расслабиться, и Боря сам начинал мелко трястись и покрылся липким потом.

Исправник продолжал, — В прошлом году вы с классом были на экскурсии, и ты совершил проступок, имеющий, так сказать, очень серьёзные последствия.

Не имею ни малейшего понятия, что там была за экскурсия, и чего я там натворил. И гражданин исправник сейчас в этом убедится. А также наблюдатели за стеклом.

Выдавил из себя, — Я чего, ну, я чего, сын барона Скотинина, а они твари безродные.

— Борис, не надо ругаться, пожалуйста, весь день с самого начала. Эти, как ты выразился, «безродные» — вассалы вашего рода, между прочим.

Вспомнил совет из далёкого детства, душевный кочегар Степаныч был в интернате. «Знаешь, Борис, я двадцать лет по лагерям и выжить мне помог принцип — никогда и ни в чем нельзя признаваться. Вообще никогда и ни в чем. Если тебя с фотоаппаратом поймали над секретными документами, говори — «Материал для стенгазеты». Если жена на бабе застукала, повернись и ори «А-а, Люся, это кто меня за член схватил». Я тогда не понимал — за какой член хвататься надо, но урок усвоил.

— И вообще это все не я, это Метёлка, вот.

— Дмитрий Метелкин? Тебя в его показания носом ткнуть? Да он же больше всех пострадал.

Контакт Метелки в милости на видно месте. Что бы я там не натворил — не смертельная обида.

— Да чего вы ерунду вспомнили то, все решено же давно, правда? Метелка — мой лучший друг!

— Ничего не решено, Боря, давай весь день с самого начала.

До последнего буду под дурачка косить. Сейчас моя задача просто выжить. Намотал сопли на кулак, тихонько заскулил, — Чего с начала, ну. Да там черви безродные все. Я что, отец мене, это, я кушать просто хотел, вот.

Исправник пропустил мой пассаж, резко приблизился, — Ты ещё ничего не понял, засранец. Не поможет тебе Барон. Тебе теперь вообще ничего не поможет. Опёрся руками о стол, нависая перед лицом.

— Ну чего, вот, я башню рисовал. А потом это. Лясандра, вот…

Глаза исправника загорелись хищным блеском, — Олеси Мухиной не было на экскурсии.

Прозвища всех друзей знает. Прицепился, как клещ к мошонке.

— Я же про это, что не было. А она всегда с собой пирожки берет и вафли, и мене даёт. А я кушать захотел очень. Понимаете? Я и сейчас вот, тоже кушать хочу.

Следователь повёл носом, заметил лужу под стулом, мокрые штаны и резко отпрянул, — Ты что обоссался, говнюк ничтожный, да я тебя, — рука взлетела для оплеухи.

Я зажмурился и пропищал, — А-а-а, дяденька исправник, не бейте, не сажайте в тюрьму, я все расскажу. Это все из-за сатранга.

— Причем тут….

Приближающуюся развязку отодвинул