Сокращенный вариант - Эллен Полл

Он прервал ее:

— Да, ты мне говорила. Послушайте, вам обеим следует переговорить с адвокатами, — сказал Дено с решительностью, которая, как показалась Джульет, была для него необычной. — Вы проявили наивность, не сделав этого. Если хотите, могу дать вам имя моего защитника.

Сузи, у которой денег было не очень много для того, чтобы оплачивать консультации адвоката, промолчала. Джульет удивилась, какое Деннису дело до того, наймет она адвоката или нет, и прошептала, что подумает. А про себя решила, что посоветуется с Мюрреем.

— Удалось ли тебе выяснить, не был ли виконт Кидденхэм родственником генерала Кидденхэма? — спросила Джульет, чтобы сменить тему разговора.

— О да, — ответил Деннис, почти сразу же успокаиваясь. Он подвинул стул и снова сел. — Да, генерал был потомком нашего виконта. Точнее, его праправнуком. Думаю, что я правильно подсчитал количество приставок «пра». — Он сделал паузу и начал считать по пальцам. — Так вот, один его потомок недавно опубликовал биографию генерала. Ты права, существует группа людей, выступающих за то, чтобы убрать его статую с Пэлл-Мэлл. Я обнаружил в Интернете давнишний газетный материал; речь шла о том, что мэр Лондона Кен Ливингстон предложил выслать всех «Больших Мраморных Людей» британского империализма из Лондона в провинции или вообще гильотинировать.

— Думаю, что его собственные предки не очень-то радовались бы этому, — высказалась Джульет.

— Можешь не сомневаться. По странному стечению обстоятельств один потомок Кидденхэма сейчас проживает в Нью-Йорке. Это сын биографа генерала. Я с ним разговаривал. Его имя Майкл Хартбрук.

— Журналист отдела светской хроники? — воскликнула Сузи. Она, как было известно Джульет, обожала бульварные газеты.

— Он самый. О нем упоминается на суперобложке книги его отца. Я позвонила ему, чтобы узнать, не захочет ли он приобрести рукопись.

— Захотел? — спросила Сузи.

— Да, захотел. По крайней мере настолько, чтобы прийти и посмотреть документ. Он был у меня в пятницу утром.

— В ту самую пятницу, когда исчезла Ада? Ты мне об этом ничего не говорил, — заметила Джульет, строго посмотрев на Денниса.

— Я тебе хоть когда-нибудь говорил что-нибудь о своих клиентах? Если не считать Фитцджона, разумеется. Имен клиентов я не разглашаю. Такой уж у меня бизнес. Ты же ведь не ходишь и не рассказываешь кому попало обо всем. Здесь проблема профессиональной тайны. Вот почему до самого последнего времени я не знакомил тебя со своими исследованиями. До получения согласия миссис Кэффри я переговорил лишь с немногими заслуживающими доверия потенциальными покупателями. Я прилагаю особые усилия, чтобы держать язык за зубами, а самому оставаться в тени. Этим я и известен. Именно поэтому, — добавил букинист мрачно, — очень плохо, что Джон Фитцджон звонит во все колокола, мешая мое доброе имя с дерьмом.

— О.

Наступила пауза, во время которой все трое размышляли над перспективой банкротства «Рара авис». Джульет никогда точно не знала, насколько удачно ведет свои дела Деннис. Казалось, его бизнес довольно успешный, о чем свидетельствовали, в частности, серебряный шейкер и постоянно имевшаяся в доме малина. Впрочем, не так давно Дено упомянул, что занимается оценкой материалов, предназначенных для страхования, а время от времени выполняет работу по составлению каталогов для аукционных фирм. Это не та работа, которую люди берут из любви к подобного рода занятиям. И она подумала, что «Papa авис», возможно, отнюдь не является такой уж процветающей фирмой, как ей казалось. А еще — что озабоченность Денниса по поводу профессиональной тайны, по-видимому, несколько преувеличена.

Хотя склонность к преувеличению, похоже, была в характере Денниса.

— Но что заставило тебя позвонить Майклу Хартбруку? — спросила она наконец.

— Обычное дело. Рано или поздно я связываюсь со всеми, кого, по моему мнению, мог бы заинтересовать появившийся материал.

— И он проявил интерес к покупке рукописи? — подтолкнула его Сузи к дальнейшим объяснениям.

— Не уверен. Он спросил меня о цене, — ответил Деннис. — Я сказал ему, что оставлю это на усмотрение владелицы, которая должна была прийти позднее, но думаю, что цена будет десять тысяч. Тогда он засмеялся и сказал, что я, наверное, думаю, будто светские хроникеры получают больше, чем это есть на самом деле.

— Он не показался тебе расстроенным? — спросила Джульет.

— Расстроенным?

— Как если бы он подумал, что ты угрожаешь ему, ставишь в сложное положение?

— Нет, он просто сказал… Поставил его в сложное положение?

— Ну да, — подтвердила Джульет. — Я хочу сказать, он мог подумать, будто ты пытаешься шантажировать его.

— Шантажировать?

— Конечно. Особенно в условиях, когда статую его предка предлагают убрать, — тебе не кажется, что Хартбрук именно так мог расценить твой звонок?

— Мне такое не пришло в голову, — медленно ответил Деннис. — То есть я понимал, что несколько странно звонить именно ему, журналисту раздела светской хроники. Но я всегда ищу потомков, когда мне в руки попадает какой-нибудь материал с упоминанием имен. Если бы у Гарриет Вильсон были потомки, которых я мог бы отыскать, то я и им позвонил бы.

— Но, Деннис, неужели ты не подумал о том, что его семейству не захочется, чтобы рукопись была опубликована?

— Какой-то маленький фрагмент о том, что пра-пра-пра — неизвестно, какой дедушка, — двести лет назад любил переодеваться в женское платье? — Дено покачал головой, смущенно улыбнувшись. — Кого это волнует? И кроме того, кто говорил о том, что материал будет опубликован?

Он сделал короткую паузу, разглядывая по очереди обеих дам. Они смотрели на него, словно уговаривая: думай, думай.

— Хотя я сказал… — начал он снова и смолк.

— Сказал что? — потребовала продолжения Джульет.

Щеки Денниса опять стали краснеть.

— Я, кажется, намекнул Хартбруку, что собираюсь обратиться к своей приятельнице из «Таймс». Иногда, если возникает возможность вызвать повышенный интерес к материалу — так было с рукописью Луизы Мей Олкотт, обнаруженной на чердаке в сундуке с выкройками, дневником Мельвиля, который в течение полувека использовался в качестве подставки под короткую ножку стола — и тому подобным сочинениям и историческим документам, ну, вы понимаете, иногда этим можно значительно поднять цену. В общем, я упомянул, что мог бы позвонить этой журналистке из отдела культуры «Таймс». Но я сказал это лишь потому, что Хартбрук, будучи сам журналистом, возможно, знает ее. Я и не собирался угрожать!

Снова наступила тишина. Потом Джульет спокойно заметила:

— Кстати о наивности.

Молчание становилось все более неловким.

— Ты сообщил об этом полиции? — наконец спросила Сузи.

— Разумеется, я рассказал им все обо всех, с кем беседовал о рукописи. Рассказал, что у меня сегодня утром было на завтрак, ради Бога. Ответил на все их вопросы. — Деннис уронил голову на руки и провел пальцами по светлым волосам, потом поднял взгляд и пожал плечами. — В любом случае теперь то, что подумал Майкл Хартбрук, уже не имеет никакого значения. Рукопись исчезла.

— Так оно и есть. Но я не стала бы утверждать: то, что подумал Хартбрук, не имеет значения, — возразила Джульет. — Миссис Кэффри мертва.

— Да. Но… извините, какая связь между ее смертью и Майклом Хартбруком? — спросил Дено и посмотрел на нее отсутствующим взглядом.

— Ну, Деннис, ты позвонил ему. А потом кто-то убил ее, — пояснила Джульет. — Причина и следствие. Ведь могло же так случиться?

ГЛАВА 7

МЮРРЕЙ ГОТОВИТ ОБЕД

Следующий день Джульет провела в развалинах аббатства в нескольких милях от поместья дядюшки вместе с Селеной и Кэтрин Уокингшо.

Как и ожидала Анжелика Кестрел-Хейвен, там оказался сэр Джеймс Клендиннинг. Он осматривал образцовую ферму, расположенную поблизости. Сэр Джеймс был ярым поборником новой системы крупных сельскохозяйственных предприятий. Он уже гостил у Джона Элмана и Чарлза Коллинга. Там он познакомился с их системами разведения овец и крупного рогатого скота, а теперь намеревался извлечь пользу из опыта соседа лорда Спэффорда, достопочтенного Фрэнсиса Брауна, прославленного специалиста по разведению бычков. Сэр Джеймс провел утро в компании с сэром Фрэнсисом. Сэр Фрэнсис знал девиц Уокингшо с той поры, когда сестры были еще маленькими девочками, и между прочим сообщил своему гостю, что они до сих пор живут неподалеку.

Узнав об этом, сэр Джеймс тут же отправился в Спэффорд-Хаус, дабы засвидетельствовать им свое почтение. Этот визит, впрочем, был омрачен известием о том, что девушки собираются организовать на месте бывшего монастыря пикник. Добродетельный сэр Джеймс в этой связи высказался в том смысле, что подобное пиршество может быть воспринято как неуважение к памяти благочестивых братьев, которые жили здесь и молились Богу триста лет назад. Тем не менее в конечном счете он согласился сопровождать сестер, давая Селене еще один шанс вывести себя из сводящего с ума ступора.