Сокращенный вариант - Эллен Полл

Впрочем, сюда, на этаж, где располагались административные службы, проникал лишь легкий запах химикалий, если это были именно они. Мюррей провел ее в небольшой мрачноватый холл. Заполняя бланк, удостоверяющий ее личность, Джульет все еще убеждала себя в необходимости посещения тошнотворной комнаты, полной огромных «картотечных ящиков», один из которых выдвинут, чтобы показать тело Ады.

Но так было прежде, сообщил ей Мюррей.

— Мы обнаружили, что некоторых процедура травмирует, и теперь показываем для опознания фотографию, сделанную аппаратом типа «Полароид», за которой я сейчас и схожу.

Мюррей отсутствовал несколько минут и вернулся с прямоугольной, сделанной совсем недавно фотографией лица старой дамы — вполне мертвого, но лишь слегка изменившегося. (Джульет показалось, что она чувствует запах проявителя). Джульет сразу опознала ее.

Но желудок угрожающе сжался, она почувствовала, как бледнеет. Мюррей тактично убрал снимок.

— Это Ада, — подтвердила Джульет. — Бедная женщина. Бедная.

Она спросила, где находится женский туалет, прошла, спотыкаясь, по коридору и несколько раз освежила лицо холодной водой. В голове, как ей казалось, словно маленьким молоточком стучал едва уловимый химический запах морга, то ли настоящий, то ли воображаемый.

— Бедняжка, — повторила она, присоединяясь к Лэндису в офисе. — Только представь себе: прожить восемьдесят четыре спокойных года в глуши и приехать в Нью-Йорк только для того, чтобы оказаться случайной жертвой насилия. — И сама содрогнулась при мысли о том, что город, ее город, мог сотворить такое со своим гостем.

— Мне кажется, это не случайное убийство, Джули, — ответил Лэндис, глядя на нее каким-то странным взглядом. — Кошелек с деньгами был при ней, а рукопись отсутствовала. Как бы там ни было, но уличные громилы, как правило, не упаковывают жертвы в мешки, чтобы потом аккуратно избавиться от трупов. Да и патологоанатом уверен, что ее задушили. Здесь что-то другое, личное. Если это, конечно, не маньяк. Думаю, убийцей окажется человек, которого миссис Кэффри знала.

ГЛАВА 6

ДЕННИС ГОТОВИТ ОБЕД

Деннис Дено варил на медленном огне малину в соусе из куриного бульона, густых свежих сливок и томатной пасты. Он настоял на том, чтобы приготовить обед для Сузи и Джульет, несмотря на тяжелый день, который все они провели.

— Стряпня улучшает мое самочувствие, — заявил букинист. — Когда я готовлю, я король. Овощи позволяют мне делать с ними все, что пожелаю.

— Раз они так поступают, то уж мне-то хорохориться нечего, — сказала Джульет, которая редко чувствовала себя менее уверенно, чем тогда, когда оказывалась у плиты.

Часом позже они с Сузи приехали к нему домой. На кофейном столике стоял серебряный шейкер, уже заправленный джином и сухим вермутом, а рядом миниатюрные вазочки с оливками и прозрачными луковичками для коктейлей. На обеденном столе в конце длинной кухни горели свечи; он был сервирован бело-розовым веджвудским фарфором. На накрахмаленной белой скатерти были разбросаны живые розы, бледно-розовые и желто-оранжевые.

Джульет и Сузи переглянулись. Джульет еще раньше жаловалась подруге, что Деннису нравятся сугубо театральные эффекты в обстановке, а Сузи обвиняла приятельницу в том, что она выдумывает причины, чтобы не подпускать приятеля к себе слишком близко. Но Сузи никогда раньше не бывала у Денниса дома, да и вообще за все время их знакомства общалась с ним несколько минут. Теперь Джульет видела: точка зрения Сузи меняется. Квартира Денниса в самом деле напоминала театральную декорацию. Все здесь было эксцентричным, являлось результатом его неуверенности в себе и едва ли давало ему возможность расслабиться. Джульет, разумеется, тоже могла поставить спектакль — чай с лепешками, который она организовала в честь прибытия Ады Кэффри, например, — но это в самом деле был спектакль, спектакль Анжелики Кестрел-Хейвен, обычное представление для посетителей-поклонников или журналистов.

Деннис подал дамам коктейли, усадил за обеденный стол и запретил любые разговоры о преступлении до конца трапезы. Сузи и Джульет наблюдали, как он переворачивал ягоды в кипящем на медленном огне соусе, затем осторожно полил приправой заранее подготовленные грудки цыплят. После чего с раскрасневшимися от гордости и кухонной жары щеками поставил готовое блюдо перед своими гостьями.

— Suprêmes de volaille aux framboises,[8] — торжественно объявил хозяин. — Летний супчик в зимних сумерках.

Потом он снял с себя фартук из грубой хлопчатобумажной ткани и сел, убрав со лба несколько прядей влажных белокурых волос. Деннис Дено был коренастым блондином, с розовым цветом лица персонажей картин Гейнсборо и с острым взглядом голубых глаз. Атлетом он, в сущности, не был — возможно, по причине врожденной косолапости, — но вид имел вполне атлетический. Как и Байрона, его очень беспокоил собственный вес, отчего он часто соблюдал диету. Джульет признавала, что мужчина привлекателен, хотя, к сожалению, ей самой он нравился все меньше и меньше.

— Приятного аппетита, — пожелал он.

Женщины поблагодарили его и усердно занялись тем, что было на тарелках. Говорили о погоде, о снеге, превращавшемся в кашу, об экономике, о борьбе с терроризмом и о том, какое влияние эта борьба может оказать на гражданские права. Деннис развлекал дам длинной, запуганной историей перевода Библии в девятнадцатом веке, а после этого еще одной — о новых средствах отслеживания нарастания сейсмической активности. И только когда был поглощен последний кусочек и положена последняя вилка, он позволил своим гостьям высказать то, что у них было на душе. Всех троих в тот день допрашивала полиция, женщин отпустили сравнительно быстро, а Денниса задержали более чем на три часа.

— Этот парень, Скелтон, — заговорил он, когда в электрическом чайнике закипела вода. — Черт возьми, мне хотелось врезать ему хорошенько. «Расскажите еще раз о том, что вы делали, сэр». Ну, вы-то знаете это полицейское «сэр», звучит как «ты, кусок дерьма». «Не соблаговолите вы, сэр, еще раз повторить нам о том, как провели пятницу?» «Вот вам бумага и ручка, сэр. Не соблаговолите ли написать для меня и детектива Краудер о том, как провели пятницу?»

По причинам, которых Джульет пока не понимала, Мюррей больше не расследовал то, что случилось с Адой. Вместо него делом занимались детектив Джеффри Скелтон со своим напарником, детективом Латонией Краудер. Скелтону было лет тридцать пять; толстомордый увалень с рыжеватыми волосами и свирепым взглядом зеленых глаз. Краудер была моложе его лет на десять, но почти такого же роста. У нее была безупречная кожа темно-шоколадного цвета и слегка удлиненное лицо.

— О, детектив Краудер, — вставила Сузи. — Она мне совсем не понравилась. Все время старалась умаслить меня, знаете, разыгрывала карту женской солидарности. Подхалимка.

— А меня никто не пытался умаслить, — посетовал Деннис. — «Мы с детективом Краудер не очень-то разбираемся в тонкостях посреднической торговли редкими рукописями, сэр». — Ехидный тип. — «Не соизволите ли вы пояснить нам, в чем особенности вашей профессии, будьте добры? Не могли бы вы снова пояснить, пожалуйста, почему не взяли у миссис Кэффри расписку, возвращая ей рукопись? Сэр, не могли бы вы пояснить нам, что думаете о пропавшем документе? Сэр, когда вы…»

— Почему ты не взял у нее расписку? — не удержалась Джульет. Она знала, что Деннис ожидает возмущения симпатизирующих ему людей, но любопытство взяло свое.

— Я пытался, поверь, — ответил он, тотчас раздражаясь, — но она подняла такой шум! Мне не хотелось подливать масла в огонь, в особенности в присутствии клиента. Ну вообще-то не буквально в его присутствии, — поправился букинист, — в это время он находился в ванной комнате. Но я знал, что Фитцджон вот-вот выйдет оттуда. И подумал, что, поскольку она не получала от меня никакой расписки (в той, которую я дал тебе, говорилось, что я получил рукопись, принадлежавшую ей, от тебя, а не от нее, помнишь?) и я, совсем по-идиотски, решил, что раз мы друзья, ты мне доверяешь и просто порвешь ту расписку. А потом, когда все пошло наперекосяк с исчезновением миссис Кэффри и так далее, я просто позабыл об этом.

— О!

Некоторое время Джульет молчала. Она была вынуждена сообщить полиции, что сохранила расписку, подтверждающую, что Деннис Дено получил от Джульет Бодин три страницы, написанные предположительно Гарриет Вильсон, принадлежащие Аде Кэффри. После того как Деннис подписал расписку, Джульет сунула ее в карман джинсов, а потом выложила на туалетный столик, где подобные бумажки копятся месяц-другой, пока не попадутся на глаза и не будут выброшены. Возможно, она совсем забыла бы о ней, если бы не исчезновение Ады. Теперь стало ясно: кашу расхлебывать в этом случае придется Деннису, но Джульет не понимала, как он сможет взвалить вину на нее. Чувствовала она себя тем не менее неловко, словно он каким-то образом мог это сделать.