Кайл Соллей (СИ) - Тимофей Кулабухов

Рынок — это такое странное место, куда одни люди привозят товар, другие приходят его купить. Все норовят друг друга обмануть, царит полнейшая антисанитария, ходят попрошайки, бродячие псы и велик риск быть обокраденным. Торговцы орут. Зная, что ищешь, можно смело ориентироваться на звук. Разносчики предлагают пирожки сомнительного происхождения. Словом, пока что самое веселое, что я видел в этом мире.

Верхом на рынок нельзя, так что мы протопали по его краю к таверне «Дебаркадер», двухэтажному побеленному зданию, которое напоминало свернувшегося калачиком на солнышке сытого пятнистого кота. Спешились и передали расторопному мальчишке поводья. Широченное крыльцо всего в три ступени провело внутрь.

Это заведение отличалось от трактира «Пьяная Цапля», как молодой откормленный боевой конь от паршивого ослика. Просторный светлый зал уходил в обе стороны. Всё из дерева, сравнительно чисто, ново, протерто и блестящее, как от смоляного покрытия. Прямо перед нами стойка, за которой невысокий и немолодой крепкий мужик с мощным орлиным носом дружелюбно объяснял что-то худому пареньку. Увидев нас, отослал его и обаятельно улыбнулся.

— Чем могу помочь молодым господам? — его голос был низкий, хриплый и грубоватый, одновременно и смеялся, и нес музыку человека бесконечно приятного в общении.

— А что означает «Дебаркадер»?

— Место высадки. Выгрузки. Тут любой мореход или путник может выгрузить свои проблемы, печали и страхи. Меня зовут Арман Гарк. Я хозяин заведения. Не молодой ли барон Соллей передо мной?

— Да. Простите за манеры. Не представился.

— Ну что вы, я имею честь видеть вас с детства, всю вашу благородную семью, когда вы посещаете Конкарно. Желаете откушать с дороги?

Нас усадили за стол с видом на рынок, сразу же подали вина — не такой гадости, как пил раньше. Я почувствовал, что верховая прогулка действительно утомила меня. Надо ещё пойти на рынок и найти Оливера, он планировал не ночевать в городе, а пусть и в ночь — обратно домой в замок. Усталость внесла свои коррективы, и мы со Снорре стали есть вкуснейшую печёную говядину с имбирным хлебом.

Арман по одному нашему поведению угадал, что мы кого-то ищем, послал того же шустрого парнишку найти Оливера.

Когда мажордом появился, то был сердит, вероятно на меня, но увидев Армана, разговорился, растаял. Они были давно знакомы. Хозяин таверны угостил его вином, сыром, крупно нарезанной ветчиной, взял с нас скромную сумму и проводил. Напоследок посетовал, что его заведение опять хочет купить некий Карло из «Золотого шлема».

В отличие от Оливера я не имел на рынке какой-то цели. Мы просто бродили, зорко следя чтобы не стащили кошелек или оружие. Смотрели на тарелки, расшитые платья, пахнущие свежей кожей ремни.

Когда брожение по рынку мне надоело, утянул Снорре в сторону моря.

* * *

Не знаю, как должен был выглядеть порт, но этот бардак меня разочаровал.

Захламленная узкая улочка вывела нас на какую-то небольшую шаткую деревянную конструкцию, торчащую из воды. Море было отвратительным, грязным, в воде плавали какие-то отбросы и дохлая ворона. Мелко, дно с крупными фрагментами мусора. Без видимой системы привязаны лодки разных размеров и форм. Корабли — в бухте. И это порт?

— У вас разочарованный вид, — прямо за спиной произнес резкий хриплый голос с ярко выраженным южанским акцентом.

Владелец голоса — немолодой мужчина, моряк, худой, остроносый, с пронзительным взглядом, в необычного вида шляпе. Мы подошли к нему вплотную и даже не заметили, хотя он не прятался. Сидел на бочке, свесив ноги и что-то вытачивал при помощи малюсенького ножа. От неожиданности мы постыдно вздрогнули, а он сделал вид что не заметил этого.

— Базил из Ливана, но род мой из Каваллино, Венеции, — он сделал неопределенный жест в сторону бухты. — Что же расстроило благородных юношей?

— Ну…

Я почувствовал себя немного неуверенно от того, что разговариваю с незнакомцем. Хотя какого черта, для меня в этом мире одни незнакомцы, чего мне стесняться? Выглядеть глупо? Кто посмеется надо мной, молодым бароном, в походном доспехе и при оружии?

— Кайл Соллей, — я немного поклонился и подал руку для рукопожатия. К моему облегчению он не пытался её поцеловать, как крестьяне, а пожал чрезвычайно цепкой хваткой корабела.

— Простите жителя лесов и холмов. Впервые вижу порт. И…

— А это не порт, — с детской непосредственностью перебил мореход, спрыгнул с бочки и замахал рукой.

— То есть, конечно, город считается портом, но нет! Это каботажные пристаньки. Настоящий порт, это такие большие пристани, такие, чтобы судно могло подойти вплотную, кинуть концы, привязать, спустить трап, сходить прямо с борта и обратно. Таскать грузы. А здесь — как бедный родственник, становишься посреди бухты, бдительно следишь, чтоб ветер не утянул на отмели. Нанимаешь местных пьянчуг на лодках для разгрузки. Замахаешься пополняться припасами. Поэтому большинство капитанов тянут до Бресте. А это всё мелкая крысиная суета. Желаете вина из чудесного жаркого местечка Таррако?

Мореход не дождался ответа, суетливо полез в поясную сумку, достал простую глиняную бутыль, оплетенную мелкой сеткой растительного происхождения, три глиняных же стакана и налил ароматного красного вина.

Было вкусно. Базил принялся рассказывать какую-то странную историю из собственной жизни. Шторм, веревки, блеющая коза. Трагическую, но подавал с юмором. Я мгновенно потерял нить повествования, а Снорре хохотал как гигантский ребенок.

— Есть такая легенда, — голос моряка стал серьезен. — Давно это было. Однажды судно с отважными мореплавателями попало в сильный шторм. Ночь. Дождь льет, как в день Великого Потопа. Волны удар за ударом бьют о борт, как пьяные барабанщики. Мачты сложились, словно сломанные крылья гибнущей птицы. Трюм дал течь. Как не боролся экипаж, смерть была неминуема.

Тогда молодой благородный капитан, сказывают, что был он королевских кровей, прокричал что было сил в море, что отдаст жизнь, но просит бога ветров и морей спасти судно и матросов.

И зов его был услышан. Внезапно волны расступились, показалась фигура. Женщина стояла среди волн в свете молний. И сказала она тихо, но каждый разобрал слова. Что если готов он внести свою плату, пусть корабль идет за ней. Волны возле корабля успокоились, хотя кругом бушевала стихия. На последнем парусе, на остатках вёсел проложил курс за ней отважный капитан. Завела она их в чудесную тихую бухту, где не было ни ветра, ни шторма.

Велела капитану плыть к берегу. И как ни просили моряки, он спустил шлюпку и сел за весла. Один. Все видели, что она старая, страшная, а в руках древний колдовской нож. А он подошел к ней. Взял за руку, и они удалились