Чилима - Игорь Кротов

– Марк, погоди! А что это за телка рядом с ним стоит? Ты ее знаешь? – Влад увидел добычу, и остальное для него потеряло всякий интерес.

– Это артистка, – ответил Марк.

– Какая красотка! – поскуливал Яцек, ни на секунду не спуская своих глаз с объекта. Он напоминал кобеля, который рвется с поводка, учуяв текущую сучку. – Марк, ты ее знаешь? Пойдем, познакомишь!

Влад категорично схватил его за руку и потащил внутрь в толпу сопричастных. Макс одним прыжком настиг их обоих.

– Вы что сегодня, оба решили пасть смертью храбрых? – он уже не давал Кашпировского: это был просто свирепый Макс. – Ты знаешь, что у нее муж – очень авторитетный человек?

Он посмотрел на гроб, который засовывали в катафалк, и добавил:

– Теперь, пожалуй, самый авторитетный в этом городе! И тебя уроют еще быстрее, чем Колоду!

Макс резко развернул Яцека с Марком и с силой подтолкнул их ко мне.

– Почему я всегда страдаю физически только за то, что просто нахожусь рядом с вами? Объясните кто-нибудь! У меня никто не крал пятьсот долларов, мне не нужна эта телка, но на орехи я получил со всеми вместе! Почему? – Марк вяло залупался. Он не мог терпеть физической боли и потому всегда сторонился наших подвижных игр. Но правда и то, что ему часто прилетало просто так, случайно.

– Это карма, Марк!.. И у меня действительно нет ни одного шанса? – еще раз уточнил Влад на всякий случай.

– Даже половины! Даже четверти… – подтвердил Макс.

Яцек горько вздохнул и протяжно выдохнул: не было слов, чтобы выразить его печаль. Мы все посмотрели на девушку; я даже поднялся на цыпочки, пытаясь ее получше разглядеть. Она действительно резко выделялась из всей массы окружавших ее людей. Хорошо уложенные каштановые волосы, ослепительная улыбка, очень живой взгляд, красивое лицо, от которого не хотелось отводить глаза. Видимо, наши пламенные взоры прожгли в ней дыру. Она вдруг повернула голову в нашу сторону, прищурилась, навела фокус и, узнав Макса (или Марка?), пересекая улицу, уверенно пошла в нашу сторону. И снова я увидел, как Макс судорожно лепил обратно себе на руку белый платок.

– Привет, Макс! – сочный, поставленный голос легко перекрыл гул недовольной толпы, не попавшей на праздник.

– Привет, Марк! – добавила она уже немного удивленно, никак не ожидая увидеть двух этих разных людей рядом в одном месте.

– Привет! – радостным дуэтом пропели Макс с Марком.

– Ты поедешь? – спросила она Макса.

– Конечно!

– Хочешь, поедем с нами?

– Конечно! – эти «Конечно!» прозвучали как «Так точно!». Он снова закурил – по-моему, уже шестую, пока общался с нами.

– Минут через пять выдвигаемся, – девушка кивнула Марку. Буквально краешком губ улыбнулась Владу, который глазами ее не ел – ёб! И даже ни на мгновение она не взглянула на меня. Повернулась и пошла обратно, немного добавив амплитуды своей походке, понимая, куда сейчас устремлены четыре пары глаз. На ней было красивое траурное платье – большие алые маки с зелеными листьями.

– Какое тело! Ты видел, какое тело? – спрашивал Влад самого себя.

– Ты кончил? – уточнил Макс.

– Еще нет! Но уже скоро, – засмеялся в ответ Яцек.

– Максим, мне нужно всего две минуты! И у тебя еще три останется, – Марк дал понять, что он согласен уйти в глубокий минус, и потянул его в сторону.

Пока Макс рассуждал про побудительные мотивы, от которых люди с радостью снимали с себя одежду, я вдруг пригляделся к этой парочке и понял, что меня забавляет.

– Смотри, смотри! – не без усилия мне удалось переключить внимание Яцека на другой объект. – Макс в очках, как у Джона Леннона, и с этими педерастическими усиками на кого сейчас похож?

– Сразу и не вспомню. На кого-то очень доброго и смешного человека? – мой друг с довольной улыбкой смотрел на меня.

– Точно! На Гиммлера! Ему бы еще эсэсовскую фуражку – и вообще будет одно лицо!

Нам стало еще веселей от вида этой парочки: маленького еврея, похожего на Пушкина, и русского гиганта – точной копии кровавого палача. Правда, тот, вроде, был небольшого роста, но кто сейчас об этом вспомнит? То, что он похож на Гимлера, об этом Макс мне самолично рассказал. Вряд ли бы я сам до такого додумался. И тогда в его голосе явно проскользнули нотки гордости. Но я спокойно выдавал эту идею за свою, – Яцик точно не полезет к Очкарику с расспросами по этому поводу. Но насладиться этим зрелищем по полной программе мы не успели – Макс прервал на полуслове своего собеседника и подошел к нам. Недовольный Марк остался стоять на месте, источая из себя горькую обиду.

– Мне пора! Я, наверное, что-то серьезное упустил, пока делами занимался. Предлагаю встретиться в ближайшие дни, и вы мне все расскажете. А пока постарайтесь прожить аккуратно! – Макс пожал нам руки и уже пошел в толпу, а Влад бросил ему в спину:

– О чем рассказать, Макс?

– О том, как вы богатеете! – он повернулся на миг с полуулыбкой, в которой я не заметил особой радости.

Вдруг стало немного тоскливо. Отчего? Я поддался настроению людей, которых оскорбили показательные выступления бандитов? Скорее всего!

– Недобрый он какой-то, – и Яцека, похоже, накрыло то же самое.

Сверху по Первого Мая от драмтеатра один за другим съезжали большие черные и серые «мерседесы». Мы не считали, но их точно было больше десяти. Интересно, что на дорогах города они мне особо не встречались. Похоже, что их держат только для таких мероприятий. Тонированные дочерна, они придавали законченность и вес прошедшему действу. Может, в одном из них ехал Макс? Почему-то мне очень хотелось, чтобы так было. Собравшаяся толпа примолкла, как побитая собака. Ей показали, кто в доме хозяин. Мы не спеша потянулись к «сурфу» и остановились у черных следов, которые прочертил «лаурель». Мой друг потер ногой по остаткам жженой резины. Он понимал, что если бы я немного зазевался, то мы сейчас стояли на этом самом месте в ожидании ГАИ.

– Дашь еще порулить? – я воспользовался ситуацией.

Яцек сначала посмотрел на Марка (тот утвердительно замотал головой), потом он повернулся ко мне и кивнул:

– Тогда поедем через Рабочую. Все равно они не дадут себя обогнать.

Мне не хотелось ехать на Угол, но хотелось лишний раз прохватить на «сурфе». Тогда – за руль! Через Уборевича мы выехали на Суханова и взлетев на фуникулер, с кольца я поехал прямо по новой дороге. Не знаю, в каком настроении пребывали мои друзья – они не делились, – но меня посетило стойкое ощущение, что мне в душу насрали. Поэтому, проехав метров двести, я остановился, заглушил мотор и предложил:

– Выходим!

У нас под ногами лежала половина города. Я не бывал в Сан-Франциско и не знаю, так ли тот прекрасен, но наш – без равных! Солнце до краев наполнило Золотой Рог! Чуркин, Эгершельд, далекий Русский – всех облили золотым теплом. Мы пили легкий ветерок, наслаждались великолепием, и оно потихоньку вычищало из нас дерьмецо.

– Вот красоту наебохали! – восхитился Марк.

– Если бы не Череп, нам ее век не видать! – сказал я, щурясь на солнце.

– А почему так, Игорь? – спросил Марк.

– Как так?

– Ну, так! Почему человек, который немного не в себе, за полтора года сделал чуть ли не больше, чем советская власть? – Марк задал мне вопрос, который я порой задавал себе сам.

– Немного не в себе – мягко сказано! Он ебанутый, причем на всю голову, – с некоторых пор я старался не ругаться без нужды, но в этом случае другого слова не подобрать. – И с глубоким сожалением я вынужден признать: только такой и может что-нибудь сделать для людей в нашей стране. Любой из нас, из нормальных, как только там окажется, сначала подумает о себе, о своих друзьях и близких, и только потом на то немногое, что осталось, можно и об остальных «позаботиться». А Череп поступил наоборот, поэтому его и вынесли вперед ногами. Жаль, что он мост на Чуркин не успел построить!

– Чуваки, вы не можете просто так вкушать прекрасное без этих гнилых базаров? – Влад раздраженно побрел в машину.

Мы с Марком переглянулись и, не чувствуя за собой большой вины, потянулись следом.

Оставшуюся часть пути проехали без особых происшествий и разговоров. Только когда с Котельникова переезжали через Баляева, я хотел напомнить, что на эту процедуру раньше час уходил – как минимум. Но промолчал, только глянул на тупую рожу Яцека и сказал то, чего даже сам не ожидал:

– Пусть тот рыжий пес… Пусть подавится моими долларами, падла! Вот увидите, от этих денег пойдут у него по жизни только минусы и косяки!

На Углу было пусто. Нет, машины в огромном количестве стояли по обе стороны дороги, пока мы ехали к главному входу. Но покупатели уже иссякли, а продавцы превратились в охранников своих четырехколесных авуаров.

– Паркуйся! Пойдем, поищем Кислого, – предложил Влад.