Революция 1918 года в Финляндии и германская интервенция - Виктор Михайлович Холодковский

этого корпуса от 26 (13) января 1918 г. Он писал, что «главное ядро корпуса — 106-я пехотная дивизия, расположенная в районе Сейняйоки — Таммерфорс — Рихимяки — Або, имеет в своих полках не более как по 500 штыков в каждом. Артиллерийский дивизион 106-й артиллерийской бригады, ссылаясь на свою небоеспособность, настаивает на его полном расформировании. Гарнизон Выборгской крепости также малочислен, главное его ядро составляют 509-й и 511-й полки, имеющие не более 250 — 300 штыков в каждом». Однако и после признания независимости Финляндии Советское правительство не могло сразу же вывести из нее все войска, так как пока не был заключен мир с Германией, опасность нападения последней на Петроград через Финляндию оставалась. Следует иметь в виду, что хотя финляндское правительство в письме к командованию русских войск в Финляндии и обещало, что «в качестве самостоятельной, независимой страны Финляндия будет поддерживать нейтральные, дружественные отношения с Россией», официально Финляндия все же не провозгласила себя нейтральной страной вроде Швейцарии. К тому же для Советского правительства не были секретом оживленные связи финляндской буржуазии с Германией и большой интерес, который Германия проявляла к Финляндии. Все это делало весьма вероятным использование Германией территории Финляндии для нападения на Советскую Россию. После захвата Германией Моонзундских островов осенью 1917 г. опасность высадки немецких войск в Финляндии особенно возросла. Поэтому задача 42-го армейского корпуса в приказе по корпусу от 9 ноября 1917 г. была сформулирована так: «прикрывать подступы к Петрограду со стороны Ботнического и Финского заливов и сухопутной границы к северу от Ботнического залива» [19]. «Финляндия, — говорилось в резолюции Областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии, — должна рассматриваться как часть открытого фронта — защитницей подступов к Петрограду». «Пока не заключен мир, мы не можем оголять подступы к Петрограду, — писали «Известия Гельсингфорсского совета депутатов армии, флота и рабочих» 20(7) декабря 1917 г. — Мы сами уйдем, как только к этому представится возможность». Таким образом, присутствие русских войск являлось временным и не представляло опасности для независимости Финляндии. Это были войска страны, правительство которой уже на деле доказало свое уважение к праву финляндского народа на самоопределение, к его национальной свободе.

Временное оставление русских войск в Финляндии буржуазные авторы изображали как свидетельство того, что Советы не хотели-де выпускать Финляндию из своих рук, хотя формально и признали ее независимость. Они охотно пускались в рассуждения о том, что полный суверенитет несовместим с таким положением, когда в стране остаются войска, подчиненные правительству иностранной державы. Эти строгие правоведы безусловно предпочли бы, чтобы молодая Советская республика, окруженная врагами, которые себя не обременяли соблюдением норм международного права, скрупулезно соблюдала эти нормы, подставляя себя под удары. Между тем временное оставление русских войск в Финляндии, продиктованное только заботой об охране подступов к столице Советского государства до заключения мира, было в тысячу раз более оправданным, чем пребывание на чужих территориях войск империалистических держав.

Оборона тогдашней столицы Советской России Петрограда была издавна рассчитана на использование укреплений в Финляндии, и было немыслимо сразу же с отделением Финляндии заменить их чем-то другим. Только из-за этого 42-армейский корпус, по своему действительному составу не стоивший одной нормальной дивизии, и был оставлен в Финляндии до заключения мира с Германией. Правда, боеспособность этих войск была низка и всё больше падала. Уставшие от многолетней службы солдаты рвались домой, дисциплина была слабой; это ведь была не Красная Армия, а остатки развалившейся царской армии. Но хоть каким-то военным фактором эти войска все еще являлись, и за неимением лучшего приходилось использовать и их.

Оправданность этих соображений фактически признал и финляндский военный автор Хейнрике, который писал: «Если бы русские войска были выведены из Финляндии, то на северном фланге западного фронта России образовался бы вакуум. Этот вакуум... мог бы возбудить у немцев интерес к такому направлению операций, которое отнюдь не было чуждо германскому верховному командованию и к которому сторонники финляндской независимости (имеются в виду «активисты». — В. X.) надеялись привлечь внимание немцев уже с первых лет мировой войны». Другими словами, вывод русских войск из Финляндии мог бы привлечь германский удар на Петроград через Финляндию.

Однако буржуазия требовала скорейшего вывода русских войск. Еще 14 декабря 1917 г., когда правительство Свинхувуда рассчитывало и без обращения к Советскому правительству добиться признания независимости Финляндии другими странами, оно потребовало от командира 42-го корпуса и командующего Балтийским флотом «безотлагательного вывода расположенных в Финляндии русских войск». Вынужденное затем обратиться к Советскому Правительству за признанием независимости Финляндии, правительство Свинхувуда первое время само признавало обоснованность соображений советской стороны об оставлении некоторого количества русских войск в Финляндии до заключения мира с Германией. В интервью Свинхувуд заявил, что вывод русских войск будет произведен по обоюдному соглашению, причем финляндцы не будут в этом вопросе слишком назойливыми. Он признавал, что эта мера может быть проведена лишь в зависимости от военно-технических условий и обстановки. Но фактически буржуазия начала настоящую травлю русских войск, к которым она испытывала понятную классовую ненависть за то, что это были войска революционные.

Но как ни тщилась буржуазная пропаганда изобразить русских солдат и матросов источником всех зол, как ни раздувала и ни преувеличивала она отдельные случаи совершаемых анархистскими и преступными элементами безобразий, с которыми вели борьбу революционные органы самих войск и которые в сущности являлись следствием преступления самой финской буржуазии — незаконной продажи ею спиртных напитков, — восстановить финляндских рабочих против русских войск так и не удалось. Финляндский пролетариат оказался достаточно зрелым политически, чтобы с презрением отвергнуть попытку буржуазии совлечь его с классовой позиции пролетарского интернационализма на позицию буржуазного национализма. Если буржуазия требовала немедленного вывода революционных русских войск (хлопоча в то же время о присылке в Финляндию контрреволюционных германских или шведских войск), то финляндские рабочие и их партия проявляли полное понимание позиции Советского правительства в этом вопросе. Социал-демократическая партия считала, что русские войска должны быть выведены по соглашению с Советским правительством после заключения мира между Россией и Германией. Сирола в своем выступлении в сейме 7 декабря 1917 г., отметив, что мир еще не заключен и война между Россией и Германией может возобновиться, заявил: «Находящиеся здесь русские солдаты покамест защищают революционный Петроград от этой, возможно, грозящей опасности, и пока эта опасность существует, я ни в коем случае не желаю быть соучастником политики, которая могла бы привести к тому, что войскам какой-нибудь иностранной державы был бы, возможно, открыт путь к столице революции. Ибо если потерпит поражение русская