Полковая наша семья - Михаил Манакин

Через полчаса переправился гвардии капитан А. М. Денисов. Командир роты провел рекогносцировку ж распорядился атаковать врага на рассвете. Подполковник Н. Т. Волков поддержал это решение.

Медленно, слишком медленно тянулось время. Бойцы, промокшие в реке, ежились от холода. И не подвигаться, не согреться! Слышу, ползет ко мне кто-то. Различаю - старшина Кравчук.

- Бери, командир, сухарь. Жуй. От невеселых мыслей отвлекает. А я дальше - по цепи. Надо Семену сухие портянки дать. Замерз парень совсем.

Только он исчез в темноте, снова слышу шорох песка - подползает старший сержант Воронов.

- Раненых на тот берег отправлял, - тяжело дыша, сказал он. - А вы знаете, оказывается, наш новичок Семен из воды вытащил раненого командира отделения... Ребятам надо рассказать...

И тоже почти бесшумно Воронов растаял в темноте.

Тогда я, по-моему, даже не задумывался, а почему именно Кравчук и Воронов взяли на себя эти хлопоты? Да, они были старше нас, опытнее, но и среди своих сверстников выделялись тем, что все-таки больше других болели за общее дело, больше других взваливали на свои плечи.

Несколько таких людей было в нашей роте. Несколько коммунистов...

И сейчас, через много лет, вспоминая форсирование Днепра, я не могу не отметить роль и значение этих чутких, отзывчивых рядовых ленинской партии. Они были всегда на самых трудных участках, словом и делом цементировали наши ряды. Коммунисты являлись основой, на которой крепло наше фронтовое братство, товарищество. Во многом благодаря им войсковая дружба, взаимопомощь проявлялись с исключительной силой в тех тяжелых условиях, в которых тогда пришлось действовать нашему полку. Когда ночью на подручных средствах мы плыли к вражескому берегу и посланная наугад фашистская пуля смертельно ранила командира отделения коммуниста Бондарева, он умирал, стиснув зубы, чтобы ни звука не издать, не подвести товарищей. Когда наш взвод, высадившийся на небольшой ветровок, вступил в яростный бой с врагом, нас дружно, сознательно отвлекая огонь на себя, поддержали разведчики под командованием гвардии лейтенанта коммуниста Ф. Г. Гаврилова. Когда мы двое суток держались на островке, к нам вплавь, ежесекундно рискуя жизнью, добирались товарищи, чтобы передать патроны, гранаты, термосы с пищей, письма родных, листовки. И здесь первыми были коммунисты.

...Небо на востоке постепенно серело. И как только обозначилась бледная полоска над застывшим в напряжении островком, раздался зычный голос командира роты:

- За Родину, вперед!

Еще накануне было принято решение действовать внезапно, чтобы было больше огня и шума: вдруг удастся с ходу, одним броском, пересечь остров и, завладев мостками, вырваться на правый берег.

На едином дыхании мы добежали до траншеи, через несколько секунд уже перемахнули через нее. Быстрее к мосткам! Они должны быть где-то здесь, недалеко. Вот они! Ближе, ближе... И в это мгновение с противоположного берега ударил навстречу нам шквал огня. Мне показалось, что капитан А. М. Денисов, бежавший первым, просто споткнулся. Он как-то странно сломался пополам, упал на колени, потом вдруг приподнялся, хотел, кажется, крикнуть что-то, но не смог...

Несколько человек мы потеряли на мостках, но захватить их с первой атаки не удалось. И мы понимали, что начинается самое неприятное. Разбуженный берег, занятый фашистами, буквально ощетинился огнем. Заговорили орудия и минометы. Весь остров содрогнулся от множества разрывов. Все! Спасай, матушка-земля! Вжались бойцы в мокрый песок, головы не поднять. А здесь еще и дождь снова начался, усилился холодный северный ветер.

Лежать, дожидаясь полного рассвета, бессмысленно. Передаю по цепи: "Отходить!" Отвел бойцов в траншею, приказал готовиться к новой атаке. Но командир полка вовремя оценил ситуацию: приказал закрепляться с целью удержать остров.

Поняли и гитлеровцы, какую опасность представляем мы на острове. Первую их контратаку мы едва не прозевали. Словно привидения, они возникли из полумрака, окутавшего противоположный высокий берег. Они уже были на мостках, когда наши бойцы без команды открыли огонь. Гитлеровцы не выдержали и откатились. И вновь ударили минометы, орудия...

Мы потеряли счет контратакам. Иногда казалось, что еще одна - и никого из нас не останется в живых. Семь раз за день командир полка повторял свой приказ:

- Держаться во что бы то ни стало! Даже всегда оптимистически настроенный разведчик Ф. Г. Гаврилов мрачновато прокомментировал:

- "Держаться", "держаться"... Конечно, будем держаться: не в воду же прыгать!

Лишь с наступлением темноты фашисты угомонились, и мы получили относительную передышку. Ночью нам привезли пищу. Появился санинструктор, оказал раненым помощь, тяжелых - эвакуировали. Но главное - к утру еще человек восемьдесят к нам переправились. И два станковых пулемета с ними. Командир батальона майор А. П. Кузовников принял командование группой.

Согласовали план действий. Хотя, в общем-то, обстоятельства диктовали единственное решение: под прикрытием пулеметов мои автоматчики берут на себя левый, а разведчики Гаврилова правый мостки, врываемся на них, а за нами - остальные бойцы. Все просто, ясно и... знакомо. Знакомо до щемящей боли. Мне казалось, что каждый из нас уже свою тропинку к этим злополучным мосткам протоптал. Двести метров - туда, двести - обратно. Обратно - не все. Теряли товарищей. Каждый понимал, что в любое мгновение может наступить и его черед. Но мы сознавали и другое: нужен плацдарм! Надо форсировать эту водную преграду, которая имела огромное значение в стратегических планах гитлеровцев, была ими разрекламирована как неприступный рубеж.

И надо сказать, что основания для таких утверждений у фашистов были. Кто бывал на Днепре, тот знает, как крут его правый берег. А военные понимают, какое преимущество получает тот из противников, который занимает господствующие высоты. Все, что ниже, на левом берегу, заранее пристреляно. Каждый кустик, каждая кочка. Продуманная и проверенная система огня, тщательно оборудованные оборонительные сооружения, более благоприятные возможности для скрытого маневра силами и средствами... Было на чем подогревать фашистам свой оптимизм.

Зарождалось новое сентябрьское утро. Прохладное, влажное, пропахшее порохом. В пять ноль-ноль - атака!

Не глядя нащупываю левой ногой заранее подготовленную выемку в стенке траншеи, напрягая все мышцы, упираюсь руками в изъеденный пулями и осколками бруствер... Вперед! И тут же, на флангах, заработали наши пулеметы. В ответ огрызнулся огнем правый берег. Послышались короткие очереди наших автоматов. "Рано, рано, ребята, стрелять!" - думаю я, но сам непроизвольно нажимаю на спусковой крючок. Вздрогнул мой верный ППШ, и уже как-то надежнее стало.