За кулисами - Дитер Болен

За моей спиной он звонил Наддель, строил из себя доброго друга и рассказывал ей: «Ля–ля–ля! Та–ра–ра! А, кстати! Ра–ра–ра!» — сплошь истории обо мне. «Да, Дитер, он с ней познакомился! Да, и этот Дитер, он и ее хорошо знает! Ты тоже знакома с ней?» Ничего удивительного, что Наддель от ревности подпрыгнула до потолка.

Собственно, это классическая уловка закулисных заправил: раздувать кругом искры, интриговать, а потом посмотреть, что из этого вышло.

Стоило мне заговорить об этом с Йенсом, он отвечал всегда одно и то же: «Нет–нет–нет! Правда, нет! Честно! И нет! О Боже, Дитер, я никогда не стал бы этого делать! Как ты можешь так думать обо мне? Она просто выдумала все это».

Хотя я волновался и был сбит с толку, но я все еще считал его своим другом. Я просто думал: он просто–напросто не умеет держать язык за зубами. Я же еще не знал, откуда ветер дует.

Есть в Гамбурге один человек, чье фото я с удовольствием прикрепил бы посреди доски для дартса — Реца Гомам. Известный педик и визажист, который, среди прочего, судился с ведущей «Обзора событий дня» Дагмар Бергхоф и ведущей RTL Бриджит Шрованге.

«Послушай, поверь мне», — уверял меня Йенс, беспрестанно кивая головой, — «мне наплевать на него, на этого типа!»

Как это часто случается в жизни, я случайно из третьих рук узнал, что Йенс и Реце — лучшие друзья на свете. Классическое предательство: Йенс рассказывал Реце всякий вздор обо мне. А мне всякий вздор о Реце. В игру впутали и Наддель. На нее оба вылили особо большой ушат гадостей обо мне. И на заднем плане закулисный интриган, как толстенький паучок в паутине: «Мистер обзор событий дня» Йенс Рива, чей язык не только раздвоен на конце, но, возможно, еще при рождении обтрепался до бахромы.

В другой раз спектакль растянулся на целый день. Наддель вернулась со съемок «СОС Баракуда» совершенно растерянная: «Куда ты ходишь? Ты действительно ходишь туда, куда ты говоришь, что ты ходишь?» — донимала она меня.

Это было ужасно, я вообще не мог больше ходить на свои маленькие свидания.

Несколько дней спустя я получил неожиданную кошмарную посылку, на которой в графе «отправитель» значился Йенс Рива.

Мне предлагалось выступить в качестве почетного гостя на презентации Ягуара с пятьюстами приглашенными в зале гамбургскоого Фишхаллеи продемонстрировать свой черный Ягуар–кабриолет.

Моя миссия: визжа шинами на высокой скорости проехать через бумажные ворота а-ля Джеймс Бонд и затормозить в холле. Потом выход, приветствия, интервью. И приветики. И всего–то делов.

На место ведущего совершенно случайно была предложена кандидатура Йенса.

Я влез в машину и ждал условного сигнала. Один из сотрудников фирмы «Ягуар» считал на пальцах: «…четыре… три… два…один! — и поехали!» Я усердно нажал на газ. Бампер с треском разорвал бумагу, и прямо перед капотом радиатора я увидел ничего не подозревающего гостя. Кто–то из постановщиков заснул и не проконтролировал, чтобы путь был свободен. Я со свистом пронесся на волосок от этого человека.

У меня вообще не было времени, чтобы передохнуть после этого кошмара. Едва я остановил машину на сцене, как Йенс распахнул водительскую дверь, сунул мне под нос микрофон и воскликнул в восторге: «Даааамы и господааа! — Наш почетный гость! — Дииииитер Бооооолен…!»

Я был совершенно ошеломлен. Йенс мог бы угадать это по выражению моего лица, ведь он знает меня. Но он весело и бодро продолжал: «Ну, Дитер, и как тебе это, водить такой Ягуар?» — выпытывал он. Я потерял дар речи. На такой идиотский вопрос действительно я не мог придумать ответа.

Йенс попытался спасти ситуацию и рефлекторно изобразил веселье: «Ах, этот Дитер! Все еще не пришел в себя после этой сумасшедшей поездки!» Ведь он был опытным специалистом и постарался представить все как большую шутку.

Расплата за то, что я не смог изобразить восторженного почетного гостя, последовала немедленно. Не прошло и двадцати четырех часов, как зазвонил телефон. На другом конце провода — сотрудник отдела сбыта Ягуара.

«Ну, господин Болен, мне действительно очень жаль! Только что выяснилось, что мы срочно должны забрать машину назад. Дело в том, что у нас на носу новый важный проект. Дело не терпит отлагательства. Могу я, скажем, часа в два, прислать к Вам нашего сотрудника?»

«Окей, как хотите», — ответил я гневно. Конечно, я учуял подвох. Я же не глупец. Нетрудно было заметить, что меня хотели одурачить. «Мне, правда, жаль. Но, знаете, что? У меня достаточно машин! Если она вам так нужна. Давайте! Заберите ее себе».

Этот спектакль фирмы Ягуар я бы еще мог понять. Но то, что последовало потом, это уж было слишком! Дело в том, что через два дня я прочел в газете, что теперь Йенс катался на машине. Друзья и недруги с удовольствием рассказывали мне, что господин Рива воспользовался удачным моментом, чтобы вкрасться в доверие к жене шефа фирмы Ягуар. В итоге: Болен — вон, Йенс — добро пожаловать.

Я в ту же секунду позвонил Йенсу и покончил с этой гадюкой: «Запомни!» — кричал я, — «Ты предатель! Я не желаю иметь с тобой ничего общего!»

«Да, но! Послушай, Дитер! Дай мне объяснить!» — хныкала трубка.

«Нет, можешь поцеловать меня в зад!» — и я положил трубку.

Через два дня пришло длиннейшее письмо с извинениями. Но я решил окончательно покончить с этим. С той поры Рива был на веки вечные отлучен от моего дома в Тетенсене. В противном случае ему грозит отсечение головы на самозапускающейся гильотине прямо у входной двери.

1992

Дженни Эльверс или королева–мать всех стерв

Дженни Эльверс — это такая женщина, с которой можно только заниматься сексом. Ну и что с того, что она обладает упругими формами, как у моделейРубенса и шикарным задом. Или что в ней нет одной клеточки жира, она стройна, как уроженка Нигерии. Мои слова не должны означать, будто я не люблю блондинок. У меня уже были светловолосые подруги (хотя основу моего сексуального творчества, конечно, составляют брюнетки).

Просто Дженни была для меня недостаточно мягкой и женственной. В ней нет той мягкости, которая требуется мне, чтобы подружиться с женщиной. Ничего милого, ничего очаровательного. Ничего, то могло бы кольнуть, тронуть мое сердце. Для меня она слишком спокойна, слишком предсказуема. Она не дает мне ощущения того, что я — мужчина. Скорее, что я — знаменитое битком набитое портмоне. Вот то, о чем она думает, за чем она гонится. И то, что ее прическа и помада идут ей, самый дорогой ее сердцу факт.

При этом на различных мероприятиях с Дженни можно было здорово поболтать. Насколько я знаю, так бывает не только со мной. И это — тайна ее успеха: она в совершенстве владеет языком тусовки. Собственно, ей следовало бы открыть школу тусовки для девочек:

Она не говорит о вещах, которые раздражают мужчин или наводят на них скуку. Она всегда рассказывает новейшие сплетни. За этим стоит не только талант, но и многолетняя тренировка: дело в том, что она с шестнадцати лет постоянно бегает на дискотеки. Так что она абсолютно точно знает, что важно говорить на вечеринках и прочих мероприятиях, чтобы добиться успеха: непринужденно болтать на сексуальные темы.

Шампанское, водка, пиво — она справится со всем. Искусство Дженни — она пьет не пьянея. Она соблюдает норму до 1,2 промилле. Она выпивает свою норму стервы–тусовщицы. И не более того. Она все еще может здорово танцевать, ведет себя легкомысленно, однако, не говорит ерунды. А самая большая выгода в этом: официально ей нельзя вести машину. Да! Кто–то должен отвезти ее домой. В такой ситуации девушки вроде Дженни могут многое сделать.

В первый раз я повстречал сексапильную блондинку из Амелингсгаузен в «Тraxx» в Гамбурге. Тогда ей было двадцать, однако она уже четыре года активно действовала в тусовочном бизнесе.

Она стояла, готовая пообщаться, как это положено стерве на вечеринке: мини–юбочка, мини–жакетик болеро, с высоко поднятыми дыньками размера XXXL. Буфера удерживались в узде одной–единственной маленькой несчастной пуговкой.

«Если пуговица сейчас отвалится, вот будет зрелище», — прогнозировал я с видом знатока.

Дженни в открытую наслаждалась тем, что я пялился в ее декольте. Мы плясали и дурачились. Мы провели супер–веселый вечер. А в конце произошло: ничего.

Так все было в тот вечер и в три сотни других вечеров, когда нам случалось встречаться на панели.

Но если для меня краткий разговор на вечеринке — лишь развлечение, то для Джении хобби — все другое. Для нее болтовня на вечеринке — жизненно важное занятие.

Деньги на оплату жилья и ведение хозяйства она зарабатывала не работой секретарши или парикмахерши, а на гонорарной основе, работая стервой. Если усердно крутить задом, не быть излишне гордой и избирательной, то это весьма доходный бизнес.