Синее пламя - Пехов Алексей Юрьевич

Когда на пути появились темные камни и еще более темный провал, ведущий под низкий каменный свод, все вздохнули с облегчением. Мильвио посторонился, пропуская Шерон, и та, оказавшись под прикрытием толстых стен, стянула с лица шарф.

– Здесь оставаться бессмысленно. Холл сквозной, все продувается.

– Верно, – согласился Мильвио. – К утру без огня мы превратимся в покойников.

– Тут лестница. – Лавиани вышла из мрака, сплевывая кровь, текущую из растрескавшихся губ. – Вверх можно подняться на пролет, потом завал. А вниз дорога свободна. Далеко я не спускалась, только на один ярус. Но там нет ветра и значительно теплее. Только темно хоть глаз выколи. А факелов у нас нет.

Ей и указывающей свет не требовался, чего не скажешь о мужчинах.

– Эту проблему я решу, – сказала Шерон. – Но разумно ли спускаться в недра башни?

Мильвио пожал плечами:

– Лично я не вижу причин отказываться переждать снежный буран в более удобной обстановке. А ты, Тэо?

Акробат согласно кивнул:

– Готов пойти куда угодно, хоть в подвал, лишь бы подальше от открытых пространств.

Он увидел, как Шерон достала из сумки игральные кости, шепнула им что-то ласковое и неразборчивое, бросила их под ноги, и те мягко засияли белым светом. Его хватило, чтобы осветить первые пять узких ступеней, ведущих в бездну.

Девушка с некоторой опаской посмотрела на Мильвио, но не увидела на его лице ни страха, ни ненависти, ни отвращения. Он лишь улыбнулся, словно та показала ему какую-нибудь милую вышивку:

– Так вот как выглядят твои способности. Это и есть магия?

– Скорее ее малая часть, – ответила за нее Лавиани и, едва не опережая прыгающие со ступеньки на ступеньку кости, начала спускаться.

Вой ветра ослаб за спиной. Их ботинки тревожили пыль, которая здесь покоилась веками.

На лестничном пролете Тэо увидел, что дверь, когда-то перекрывавшая проход, отсутствовала. За тысячу лет она рассыпалась прахом. А быть может, кто-то из тех, кто путешествовал здесь раньше, просто разрубил ее и пустил на дрова во время такой вот незапланированной остановки.

Мильвио шагнул в проем следом за Лавиани, склонив голову, чтобы не задеть каменную притолоку.

– Что насчет огня, девочка? Я устала как собака, и хорошо бы погреться хоть немного.

С помощью двух камушков, извлеченных из сумки, указывающая вызвала белое пламя, не дающее дыма, но источающее живительное тепло.

– Мы в караульной. Или что-то вроде того, – вынес свой вердикт треттинец, изучив помещение.

– Пойду осмотрюсь. – Лавиани бросила свою сумку под ноги Тэо. – Здесь еда. Мою порцию можете разделить. Я не голодна.

– Разумно ли это, сиора? Без фонаря или факела уходить из освещенного зала опасно.

– Такая забота начинает нервировать, Фламинго.

– Она видит в темноте ничуть не хуже меня. – Уставшая Шерон грела ладони у огня и поэтому не заметила, с каким недовольством посмотрела на нее сойка.

Та ушла, и Мильвио, несколько озадаченный новостью, осторожно произнес:

– Лавиани не похожа на указывающую.

Тэо хмыкнул, но ничего не сказал, зубами растягивая узел завязок на вещмешке.

– Ты прав. – Шерон попробовала пошевелить запястьем и поморщилась от боли, стрельнувшей выше по локтю. Поединок с ловчим все еще давал о себе знать. – Она немного не такая, как мы.

– Это я заметил, – улыбнулся мечник и, видя, что тайну сойки ему не откроют, не стал приставать с вопросами.

Они разделили еду – остатки копченой грудинки, два вареных куриных яйца, морковь и черствый хлеб. Тэо неспешно жевал, прислушиваясь к слабому гулу – ветер за стенами выл точно сотня шауттов, и даже толстые камни не спасали от его песни.

Лавиани вернулась, когда Шерон уже начала беспокоиться, что та все же заблудилась.

– Здесь хоть шаром покати. Все деревянное давно сгнило, а что было из металла проржавело. Во всяком случае, на этих ярусах. Но я кое-что нашла. Вам стоит взглянуть. Тебе, Шерон, особенно.

Девушка удивилась, но поднялась со своего расстеленного одеяла и громко щелкнула пальцами, призывая игральные кости. Те подкатились к ее ботинкам, готовые следовать за своей хозяйкой.

– Это далеко?

– В двух шагах. Тэо, ты с нами?

– Ни за что не пропущу. Мильвио?

– Я – бесконечные залежи кипящего любопытства. – Тот поднял меч.

– Оставь свою железку, мальчик, – пренебрежительно произнесла Лавиани. – Это место такое древнее, что здесь даже крысу не найдешь.

– Предпочитаю не расставаться с Фламинго, сиора.

За караулкой начинался узкий коридор со сводчатым потолком. Справа и слева от них то и дело возникали арки, ведущие в маленькие комнатки без окон. Такие же пустые и пыльные, как и прежнее помещение. Несколько коридоров были забраны ржавыми решетками, едва держащимися в стенах.

– Снова лестница, – сказала Шерон, останавливаясь перед первой ступенью.

– Она короткая. Давай, девочка. Давай. Не робей. Это не Талорис. А просто груда заброшенного камня.

Тэо на всякий случай запоминал дорогу и считал ступеньки. Он посмотрел на Мильвио и увидел, что губы у того тоже беззвучно двигаются.

Зал, куда привела их Лавиани, был огромным, с двойной колоннадой, терявшейся во мраке.

– Сюда, – поманила сойка. – Посмотрите на стену.

Шерон наклонилась, и кости прыгнули на ее раскрытую ладонь. Девушка подняла руку повыше, освещая стену с колоссальным рисунком. Он оказался старым, кое-где совершенно потерявшим цвета, и в этих местах глаз различал лишь слабые контуры былого изображения. Фрагменты картины были частично скрыты под кусками темно-серой плесени, выросшей на краске.

Но все равно того, что имелось, хватило, чтобы она издала восхищенный возглас и, сияя глазами, повернулась к Тэо:

– Узнаешь руку?

– Да, – тут же откликнулся он. – Тот же художник, что рисовал фреску на куполе здания, которое я видел с парома. Ей больше тысячи лет, и для этого времени она прекрасно сохранилась в таких условиях. – Он указал на изображение статной белокурой девушки в воздушном нежно-голубом платье. Возле ее ног лежал большой пятнистый карифский кот с кисточками на ушах. – Прочесть подпись не могу, но и так понятно, что это Лавьенда.

– Красивая сиора. – Мильвио подошел поближе. – В моей стране всегда ценили такие волосы. Она легко могла бы стать герцогиней.

– Она была больше чем герцогиня. Благодаря Скованному у ее ног лежал весь мир.

– Ничем хорошим это не закончилось, циркач. – Лавиани постучала пальцем по рисунку. – Обратили внимание на колонны?

Тэо обернулся назад:

– Да. Ты права, это зал, в котором мы сейчас находимся.

– Или очень похожий на него, – не согласился с ним Мильвио. – Здесь нарисованы окна и нет статуй львов, а у нас, наоборот, есть львы и никаких окон. Стена глухая.

– Все могло измениться. Смотрите, сколько свечей нарисовано. И люди в таких красивых одеждах. – Шерон прищурилась, читая мелкие подписи рядом с изображениями. Большинство имен ни о чем ей не говорило. – Кажется, они что-то празднуют. Хм, а вот это сам Войс!

Лучшего друга Тиона почти не было видно, из-за влажности остался лишь едва различимый контур. Можно было предположить, что великий волшебник стоял, опираясь на стол, и наблюдал за танцующими парами.

– Война Гнева еще не началась, и этот человек еще жив. Так грустно смотреть и знать, что люди, которые радуются, давно мертвы, – печально произнесла Шерон.

– Мы все умрем, – спокойно ответил ей Мильвио. – Смерть придет ко всем нам. Это в человеческой природе – умирать.

– Есть разница, Фламинго. Одно дело сдохнуть, когда тебе девяносто и ты уже ждешь этого едва ли не с радостью, лишь бы песок перестал из тебя сыпаться. Совсем другое, когда едва исполнилось двадцать и твоя жизнь – сплошные мечты и надежды.

– Ты жалеешь его? – удивился южанин.

– Я?! Я даже себя не жалею. Чего уж говорить о людях, которых нет тысячу лет. За это долгое время множество молодых умерло. На всех не хватит скорби даже у Шестерых.