Синее пламя - Пехов Алексей Юрьевич

– Поэтому дорогу назвали Тропой Любви? – догадалась Шерон. – Скорее ей больше подходит Тропа Смерти.

– Тион пробрался внутрь и распахнул для Голиба ворота, а сам сразился с Камом и победил его.

– Красивая история, – одобрил Мильвио. – Один против тысяч. Это достойно героя. Жаль, что никто так и не сложил песню о том бое. Тион против Кама, свет факелов, звон мечей.

– Мечей?! Сиор ошибается! Они же волшебники! А значит, сражались молниями, огнем и ветром, – сказал Керник и тут же одернул себя: – Хотя теперь-то мы уж точно не узнаем, как было на самом деле.

– Да, – с грустью ответил треттинец. – Подвиги в наше время забываются с той же частотой, как и гнусные дела. После сражения здесь были тысячи мертвых, и лишь время да люди, которые потом стали ходить здесь, сбрасывали кости вниз.

– Очищена лишь главная дорога. Весной, пока трава еще не стала густой, если посмотреть со стены, видны черные и желтые камни – черепа да кости, так и не ушедшие в землю, – подтвердил Керник. – Возможно, поэтому это место и не пользуется доброй славой. Все ждут, что мертвые когда-нибудь встанут и призовут живых к ответу.

– Оно не пользуется любовью из-за этих лестниц, по которым мы идем уже весь светлый день, – проронил Мильвио. – Люди обычно не считают нужным утруждать свои ноги больше, чем это требуется. А живой покойник… это что-то от некромантии, а не от магии шауттов.

– Вы не боитесь мертвых, сиор?

– Нет, эст Керник, – просто ответил южанин. – Я не боюсь того, что мертво.

– Потому что не верите?

– Довольно самонадеянно не верить, когда у нашего мира есть Летос, а в прошлом жили и некроманты. Нет. Просто я считаю мертвых куда как более безвредными существами, чем живых людей. От последних стоит ждать больших неприятностей.

Шерон остановилась, пропуская Мильвио и Керника вперед, взяла Тэо под руку, сказав тихо:

– Значит, шаутт жив…

– Сожалею, – так же тихо произнес он. – Но, судя по всему, у него какие-то дела, и он от нас отстал. Во всяком случае, пока.

– Но не другие…

– Шаутты искали не нас. Любых людей. Несколько дней назад я видел… – Тэо прервался, не став рассказывать девушке, как высокое существо в плаще убило путников на дороге и лишь чудом не заметило их.

– Тьма пробуждается, Тэо. В нашем истерзанном мире долгие годы царило спокойствие. Шаутты были лишь легендами. Как и мэлги. Рубеж всегда находился где-то там… на другом конце мира.

Тэо грустно улыбнулся. Еще несколько месяцев назад он не верил в то, что старые истории могут ожить и коснуться его. Но все внезапно перевернулось с ног на голову. И то, что раньше казалось замшелыми легендами, теперь оживало на глазах.

Довольно широкая тропа все время поднималась вверх, заворачивая направо. Подойдя к краю и посмотрев вниз, Тэо понял, что дорога поднимается спиралью вокруг массивной скалы. Маленькая точка внизу – Лавиани, находящаяся на витке тропы под ними, бодро шагала вперед, нагоняя.

– Поражают масштабы? – спросил Мильвио.

– Вполне, – отозвался Тэо. – Но дорога, вырубленная в горе, меньшее из тех чудес, что я видел. Вспомни тех же альбатросов Талориса или Калав-им-тарк.

Мечник рассмеялся:

– Калав-им-тарк? Понимаю, у тебя связаны с ним воспоминания, но от крепости мало что осталось. Конечно же если сравнивать с ее братом-близнецом – Грим-ар-дэном.

– Северный оплот шауттов? – удивился Пружина. – Ты и там был?

– Что тут такого? Он недалеко отсюда, в Тараше, на границе с Кулией.

– С ней связано огромное количество темных легенд.

Они вновь пошли дальше, по ледяным, скользким камням, следом за ушедшими вперед Шерон и Керником.

– Со всем нашим миром связано множество гадких историй, друг. Но время идет, и от прошлого остается только память. По большей части зло, что пугало наших предков, умерло вместе с ними. Город тьмы, существовавший на севере, был очищен еще во времена таувинов. Шауттов там не видели полторы тысячи лет.

– Так далеко на север я никогда не забирался. Крепость заброшена?

– Отнюдь. Там обосновались мятежники. Ну, во всяком случае, таковыми их считает герцог Тараша. Какой-то его троюродный брат по материнской линии, или что-то вроде того. Вялое противостояние за наследование северных баронств длится уже лет сорок. Оба благородных господина одной ногой в могиле, но все еще упрямы, точно мулы.

– И Грим-ар-дэн красивее Калав-им-тарка?

– Ну… и в твердыне Горного герцогства есть свое очарование. Во всех этих оплавленных магией стенах, обломанных шпилях и самом величественном водопаде всех северных стран. А рассвет, когда вспыхивают поочередно Зубец Тиона, Гребень Арилы и другие пики… Невероятное зрелище. Но ученики Скованного, спасая Нейси и Арилу, хорошенько прошлись по Калав-им-тарку волшебством. Грим-ар-дэн сохранился лучше, а оттого кажется значительнее. Точнее, неприступнее.

– А ты что делал среди этих мятежников?

Мильвио улыбнулся:

– Я от природы любопытен, Тэо. И, когда мне представилась возможность посмотреть нечто новое, я тут же туда отправился. Провел там несколько месяцев. Учил младшего внука его милости основам меча.

– Подозреваю, что герцог Тараша, узнай он о том, что кто-то обучает его врага, был бы не очень рад.

Треттинец расхохотался:

– Его врагу было десять лет. Хотя ты прав. Мне повезло, что он об этом не узнал. Потому что я видел его спустя год и могу сказать: человек его светлость крайне тяжелый и гневливый.

С каждым поворотом тропы грохот усиливался, и наконец Тэо увидел водопад, белым облаком разбивающийся о скалу далеко внизу.

– Откуда здесь столько воды? – напрягая голос, спросила Шерон.

– Магия! – ответил ей Керник. – Я был здесь шесть лет назад, прошлой зимой, и он даже не думал замерзать, как и ключи, его питающие.

– Ключи? Здесь должна быть огромная река!

– Увы. Никаких рек на такой высоте нет. Все они остались внизу, в ущельях. Перед тобой источники, дававшие воду крепости.

Из-за брызг, осевших на камни, дорога стала еще более скользкой, и Мильвио подал Шерон руку.

– Последний виток – и мы окажемся на вершине хребта, – без всякой радости сказал Керник.

Тэо видел, как бледно его лицо.

– С вами все в порядке?

– Просто усталость, – ровно ответил старый воин. – Скоро сделаем большой привал, там и отдохнем.

Тэо первым вышел на открытую площадку, над которой ветер гнал тяжелые облака. Резкие ледяные порывы били по ногам, стремясь опрокинуть. Прямо перед акробатом высились темно-синие стены, сложенные из огромных каменных блоков. Они поднимались на высоту сорока пяти ярдов, а затем переходили в две опорные башни.

– Вон там был мост! – Пружина указал на острый козырек с перилами, находящийся на краю площадки и обрывающийся в пропасть.

– Говорят, раньше здесь начиналась главная дорога от крепости. – Керник перевел дух, жадно всматриваясь в зев темных врат. – Мост обрушился во времена Катаклизма, и осталась лишь тропа в горах. А так была бы прямая дорога до Гранита для телег, карет и всадников.

– Давайте уйдем с ветра, – предложила Шерон, и они направились к крепости, которая теперь, казалось, заполнила собой весь мир, нависнув над ними.

За аркой ворот начинался большой квадратный двор, напомнивший Тэо глубокий колодец, с тусклым, несмотря на середину дня, светом и толстым слоем снега, лежащим вдоль стен.

– Здесь три пути, – сказал Пружина, разглядывая арки ходов. – Какой нужен нам?

– Я ходил по самому широкому, – ответил Мильвио, указывая на дорогу, поднимавшуюся в горку и скрывающуюся за оборонительным бастионом. – Главный тракт идет по верху стены. Но тогда было тепло, а сейчас лишь ветер да лед.

Керник стоял прислонившись к стене, и Тэо, глядя на его забинтованную голову, подумал, что надо попросить Лавиани о помощи. Ей стоит еще раз посмотреть рану старого воина, слишком худо он выглядел.

– Я ходил по самой правой. Один раз, – произнес воин. – В другое время так же, как сиор де Ровери, шел поверху. Сейчас лучше выбрать галерею. Она по бокам открыта, но есть крыша над головой и днем там всегда светло. Лучший вариант для такой погоды.