В нужное время в нужном месте - Андрей Богданов

– Ты меня тоже прости. Оба были на нервах.

– Заметано.

– Вероника и Алиса, я так понял, на поминки не придут?

– Ага. Кладбища с них хватило. На этом веселом карнавале, что затеяла Капитолина Карловна, они решили не присутствовать.

– Но ты-то хоть останешься? Поддержи меня морально.

– Идет. Как закончишь основную часть, перепоручи что ли кому-нибудь, а? Посидим хоть как люди. Напьемся ко всем чертям. А, Марат?

– Согласен. Я пожелания Капитолины Карловны в общих чертах изложил в небольшой записке, вручил всем присутствующим. Так что, я думаю, после трех-четырех рюмок народ раскрепостится и все пойдет по ее плану…

Поминки проходили в одной из загородных резиденций Психиатрической академии. Огромный двухэтажный особняк с банкетным залом, десятки спален и рабочих кабинетов, большущий парк в японском стиле, река, пристань с катерами, пляж, сауна… Стоящее место. Для обслуживания гостей наняли около сотни такси. Для желающих прокатиться по реке подготовили десяток катеров.

Поначалу веселый разговор, приказанный Капитолиной Карловной, не ладился. И поскольку любые скорбные поминальные речи были строго запрещены, вся болтовня так или иначе вертелась вокруг самой горячей темы месяца – захвата Соломоном Фон-Ли Золотоносных пляжей.

…Издревле Психиатрическая академия финансировалась из собственного источника – рядом с ней расположены обильные золотоносные пляжи, уникальное явление природы, нигде больше такого нет: золото прямо в песке лежит. Ходи и собирай самородки. Охрану обеспечивает царская гвардия.

Пляжи эти Святая Анастасия изначально отдала Академии в вечную и безусловную собственность. И пока никому в голову не приходило решение Анастасии оспаривать.

Но появился на горизонте Соломон Фон-Ли и самым беспардонным образом при мощнейшей поддержке царя Герберта и парламента, вдруг взял и захапал их себе в бессрочную аренду.

Недаром этого подонка Фон-Ли в свое время из психиатрии вышвырнули. Удумал, гад, наркотиками пациентов накачивать, чтобы гипноз еще глубже был. Да, кстати, а ведь как раз именно Капитолина и обнаружила это дело… Но такой наглой мести от Фон-Ли никто не ждал. И теперь многие уверены, что поголовное истребление царствующей династии и нарушение воли Святой Анастасии грозят Руси большими бедами.

Но после четвертой рюмки, как и предполагал Марат, люди оттаяли, и принялись усердно исполнять последнюю волю покойной.

Я, честно говоря, был в курсе, что Капитолина Карловна – дамочка с большими странностями. Одна коллекция черепов чего стоила! Но после десятка откровений психиатров стало понятно, что я был непомерно строг к покойной. Эксцентричные домашние выходки по сравнению с другими ее эскападами казались всего лишь невинными причудами робкой старушки.

Непревзойденное ораторское искусство продемонстрировал и Отто Фишер. Как я с ужасом и ожидал, он поведал ту самую, заслушанную моей семьей до дыр, историю гвардейского знакомства с Капочкой.

Нетрезвый Отто рассказывал неторопливо, детально. Он шел со всеми остановками: и с кружевными трусиками, и с упругой сочной попкой, и подлыми пиратами; не забыл подробно расписать соблазнительные ножки, которые стояли у него перед глазами, когда он рвал глотки террористам…

Не обошел Отто стороной и свою версию исчезновения великих князей Арнольда и Даниила. Как оказалось, многие узнали об этой истории впервые. Весть о незнамо куда запропавших наследниках престола оказалась настоящей сенсацией и вызвала нешуточный ажиотаж.

– Как же они там, бедняжечки, одни, холодные, голодные…

– Да не одни они были, а с матерями, сказано же тебе…

– Да что же это делается, куда смотрит власть?

– Да какая там власть, царь – ничтожество, парламент – продажный…

– Нет, ну вы поняли, это же детки совсем малюсенькие были…

– Их надо срочно искать!

– Где их сейчас искать, времени вон сколько прошло…

– Страшно представить, в каких-то грязных катерах, по реке, неизвестно куда…

– А где же матери-то?

– Известно где… Не на увеселительную же они прогулку с пиратами поехали…

– Неужели убили всех?

– Ой, только бы деток перед смертью не мучили…

– Да не убил их никто. Зачем? Может, другие разбойники перехватили?..

– Деток, деток жалко…

– И ведь оба мальчики…

– Нет, не могли они пропасть, искать надо. Силы же специальные у государства есть…

– Да какое это, на хрен, государство?! Профукали все давно! Великих князей и тогда спасти не могли, и сейчас не могут. Все. Кончилась Русь…

– Святая Анастасия, спаси и помилуй!..

– Да, точно. Анастасия князей в беде оставить никак не могла. Живы они!

– Конечно, живы!

– Но где же они?

– Это же надо, вот звери, крохотных малюток на произвол судьбы…

– А княгинь-то, небось, этого, ну, того… А опосля кинжалом по горлу – и в реку…

– Страсти-то какие…

– А может, выкуп-то и требовали, но царь зажилил…

– Все может быть…

– Где же теперь их искать?..

– Деток-то, деток жалко, где же они сейчас?..

– Если еще живы остались…

Марат, казалось, с большим интересом прислушивался к разгоревшемуся разговору о судьбе пропавших во младенчестве великих князей. Но участия в обсуждении не принимал. Потом он резко повернулся ко мне.

– Пойдем-ка отсюда, Бонифаций, выпьем как следует.

– Где?

– Да хоть в сауне. Там стол накрыт. Людей пока никого нет. Пусто.

– Пойдем.

Но спокойно выпить не получилось. Едва мы устроились, налили по первой, ворвалась пьяная ватага участников торжественной церемонии.

– Вот где они прячутся! От коллектива оторвались. Нехорошо! А ну давай, наливай по полной, не жалей!.. Машенька!.. А ну все в бассейн!.. Ах ты, недотрога!.. Давай еще по одной!.. Девочки, посмелее, присоединяйтесь!.. Гвардия, вперед!.. Где моя рюмка?.. Да какая разница?.. Водочки, водочки налей… Света, за мной!.. Хорошо-то как, господа!..

И понеслось…

…Утром я очнулся. Ну, не то, чтобы совсем очнулся… Просто глаза сами открылись, сами осматриваться начали. Пытались хоть какую-то зрительную информацию в мозг пропихнуть. Мозг вяло сопротивлялся. Ему было больно. Ему ничего не хотелось. Но воля к жизни уже давала о себе знать.

Надо подлечиться.

Надо похмелиться.

А значит, надо выпить.

Эта строгая логическая цепь постепенно овладела напрочь деморализованным сознанием. И организм, повинуясь основному инстинкту, потихоньку, невпопад, но с каждым ударом сердца все увереннее, грубо подстегивая истощенные за ночь ресурсы, приступил к поискам спасения.