Бычки в томате - Иоанна Хмелевская

— Эльжбета объясни, наконец, в чем дело? — жалобно взмолилась я. — Хоть по кусочкам, но в деталях.

— Если не знаешь, в чем дело, то дело в деньгах? — дога­далась, злорадствуя, Мажена.

Эльжбета опять вздохнула, на этот раз с благодарностью.

— Понятное дело. Плел ей, что ее там ждут не дождутся, приглашают напропалую и за все платят. Она же совсем не хотела ехать, ей горный климат вреден, а Швеция — страна гор. К счастью, скоро выяснилось — кто-то оттуда приехал, знакомый Магды, — что все это вранье. Там были очень не­приятно удивлены, когда узнали, что пани Рохач набивается в гости, причем требует приглашения с сопровождающим ли­цом и за их счет. Магда просто рвала и метала, вот мне все это и выпалила.

— От Водолея, что ли, узнали? Интересно, на каком языке?

— Из Министерства культуры и шведского посольства. Че­рез них пытался все обстряпать. И не ее одну так подставил. Но при этом продолжал на публике, по своему обыкновению, на нее бросаться, обнимать и целовать.

Тема разбухала на глазах, но я начала опасаться, что боль­ше мне ничего выдоить из Эльжбеты не удастся, и так, учи­тывая ее молчаливость, она совершила, можно сказать, ора­торский подвиг. Видно, очень ее это дело зацепило, раз так разговорилась.

— А кого еще? — не унималась Мажена, которая была при­ятельницей Эльжбеты и могла надеяться на продолжение.

Та пожала плечами:

— Всех я не знаю. Магде известно больше, но она работает в другой области, а тут надо быть в гуще событий. Вот Стефан должен быть в курсе, он сегодня приезжает. Это он мне ска­зал, что Буцкий врет, как сивый мерин, и так пыжится, что вот- вот лопнет. Алицию он тоже грязью вымажет, будьте уверены.

— Господь с тобой! Алиция-то здесь при чем? Она же ро­манов не пишет, у нее к перу и бумаге просто отвращение!

— Зато фигура колоритная, есть где душу отвести, раз­ве нет?

Мажена от возмущения потеряла дар речи, а я почувство­вала, что вот-вот взорвусь.

— Пусть только попробует! Я ему специально при всем че­стном народе всучу его бычков в томате и вежливо так поинтересуюсь: не полагает ли он, будто Алиция своих гостей мо­рит голодом, или привез это в подарок? Любую гадость скажу, все, что взбредет в голову, а потом еще и в книгу вставлю! И про Данию спрошу. Собирается ли он в подробностях описывать, как путешествовал по стране и тесно контактиро­вал со шведами?

— Ну и послал бог гостей! — сердито фыркнула Мажена. — Только Мариана не хватает!

— Сплюнь ты это имя три раза через левое плечо и посту­чи по дереву, а то еще накличешь. В прошлом году я с ним столкнулась, к счастью ненадолго, перед самым отъездом, но и этого хватило.

— Мариана не знаю, — равнодушно заметила Эльжбета. — Это кто?

— Один молодой... — хором начали мы с Маженой, а по­том каждая продолжила по-своему, и дебил столкнулся с кре­тином.

Я уступила право голоса Мажене.

— Ты бы видела, как он жрет! Недотепа, но только не на­счет жратвы. Я конечно все понимаю, человек он молодой, лет двадцати, организм растущий, но он любой откормочной свиноферме сто очков вперед даст. Здесь у него сестра и зять, зять — датчанин, сестра тоже не дура, гонит его паршивой метлой, чтобы нашел работу. Только он и работа — понятия несовместимые. К Алиции пристал, чтобы нашла ему занятие, где денег побольше и можно не напрягаться. Просто тошно делается!

— Неужели составит конкуренцию нашему знатоку вин?

Смотрите-ка, что с Эльжбетой сделалось! Раньше бы поле­нилась комментировать профессиональные экзерсисы пана Вацлава в качестве сомелье, а теперь? Наверное, это Олаф на нее хорошо влияет.

Мажена, несмотря ни на что, сохранила здравую хозяйст­венную сметку.

— Кстати о Мариане, тьфу на него. Раз уж мы здесь, не ку­пить ли чего из еды?

Чтобы вернуть себе душевное равновесие, мы подробно обсудили проблему продуктов и пришли к выводу, что Алиции придется открыть морозилку в ателье. А если окажется, что там одна-единственная баранья нога, о которой мне не раз случалось слышать, но видеть не доводилось и которая эн­тузиазма у меня не вызывала, что поделаешь, придется еще раз смотаться в магазин. Теперь же, без составленного лично хозяйкой списка, я рискнула купить только картошку и фри­кадельки. А пан Буцкий будет лопать деликатесы только че­рез мой труп!

Домой мы вернулись в крайне расстроенном состоянии, перед глазами у меня маячил мой собственный труп.

— Явились не запылились! — приветствовала нас Алиция. — За смертью вас посылать.

По исключительной радушности встречи стало ясно, что хозяйка нами недовольна, но не так чтобы очень, и надобно­сти маскировать свои чувства саблезубой улыбкой у нее пока не возникло. Причина же недовольства тоже легко угадыва­лась: мы бросили ее с Олафом и парой из Вероны, что исклю­чало нормальный образ жизни. А она собиралась исследовать морозилку в ателье и никак не могла решить, что делать с этими козлом, капустой и волком? Здорово у меня здесь по­лучилось, даже нетрудно догадаться, кто есть кто! Что ей ос­тавалось делать? Призвать на помощь Олафа, а эту парочку оставить наедине? Взять с собой пана Вацлава, а Юлию бро­сить Олафу на растерзание? Так ведь пан Вацлав тут же при­мется восхищаться всем увиденным в ателье, а посмотреть там было на что...

С нашим возвращением проблема решилась сама собой. Алиция забрала с собой самую тупую в языковом отношении личность, то есть меня, и я впервые в жизни порадовалась, что не владею иностранными языками, о чем раньше всегда жалела. Восторгов с моей стороны хозяйка могла не опасаться, так как расставленную на большом столе керамику я частич­но уже видела, а свое мнение на предмет эстетических досто­инств этих изделий держала при себе. Меня другое занимало.

Мы приступили к разбору завалов в морозилке.

— Ты мне вот что скажи, — напустилась я на подругу, при­нимая от нее таинственные, насмерть замороженные кусищи неизвестно чего в разных упаковках, — что ты делала, когда вы искали под юккой метки от ручек? Визжала и подпрыгивала?

— Сдурела? Зубами скрипела.

— Громко?

— У тебя, похоже, совсем с головой плохо. Я свои зубы бе­регу, они у меня почти все свои, кроме одного, но и к нему я очень привязана.

— И не слушала, что он говорил?

— Кто?

— Да этот Ромео, он же водолей, говорун, панголин, пус­тобрех...

— Губошлеп и дармоед... — подхватила Алиция. — Ты гля­ди! — язвительно продолжала она. — А я и не заметила, что побывала в такой большой компании! Положи это куда-ни­будь, а то еще упустишь.

— А что ты ищешь-то?

— У меня где-то был замечательный кусок свинины, хочу запечь. А вы что купили?

— Фрикадельки.

— Замороженные?

— Нет, готовые, только разогреть. А еще хлеб, картошку и самый плохой сыр.

— Отлично. Фрокост [4] у нас есть...

— Да, и рыбу. Мы можем ее слопать на пару с Олафом.

— Вот и замечательно. А что они говорили?

— Кто?

— Ну, та компания...

— Я так и думала, что ты все мимо ушей пропустила. Лад­но, проехали.

— А ты ему и поверила.

— Еще чего! Чтоб ты визжала и скакала? Вот настоящую истерику я у тебя видела, правда, всего только раз...

— Да ты что? — искренне изумилась подруга. — Когда?

— Когда ты думала, что Торстен сгорел вместе с твоей ма­шиной.

— Точно, было такое. И как тебе зрелище?

— Впечатлило. Интересно, как ты эту свинину узнаешь?

— По упаковке. Она с розовой ленточкой. О, нашла!

Алиция с трудом разогнулась, потерла свою поясницу, за­тем снова нырнула в морозилку и извлекла очередную кера­мическую окаменелость с пришпандоренными остатками ро­зового бантика.

Давно пора. В руках у меня накопилось полтонны леды­шек, а задом я удерживала от падения еще столько же глу­боко замороженных продуктов, сваленных как попало на стеллаж, и жалела, что отказалась от помощи пана Вацлава. В этом случае именно он рисковал бы отморозить филейные части тела, а не я. Подруга понемногу начала освобождать ме­ня от тяжелой ноши.

— Эльжбета рассказала жуткие вещи, — сообщила я ей шепотом. — И велела тебе все повторить.

— А чего ты шепчешь? — удивилась Алиция.

— Чтобы не подслушали. Я не знаю, кто у тебя там наверху.

Алиция машинально попятилась на три шага и заглянула на лестницу.

— Не морочь мне голову. Оттуда ничего не слышно, а в са­лоне, я почти уверена, наш болтун распинается. Но там две разумные девушки, наверняка сообразят, что ты воспользу­ешься случаем?

— Ладно, только давай прячь свои стратегические запасы, а то у меня весь зад обледенел А кричать я все равно не бу­ду, ты и шепот разберешь, у тебя слух, как у летучей мыши.

— Не у летучей мыши, а у змеи. Змея ни фига не видит, зато слышит и ощущает. Движение, к примеру.

— Температуру и тепло. Правильно?

— Правильно. Это и есть твои жуткости, про мышь и змею? — спросила Алиция.