Перегной - Алексей Рачунь

Определенно это была местная «золотая» молодежь. Что-то я не замечал раньше, чтобы в бедном Штырине много молодежи ездило на машинах. В Штырине на машинах вообще мало кто ездил. Мне вспомнился лозунг-растяжка, на который я обратил внимание еще в первые дни. Узкое белое полотнище плескалось, запутанное между двумя белыми столбами на перекрестке и гордо гласило: «25 лет первому объекту светофорному». Именно так, в соответствии с законами английской грамматики.

Как впоследствии оказалось, «первый объект светофорный» оказался в Штырине и единственным за все время проникновения сего чуда прогресса в город. Впрочем и он был здесь явно лишним. В Штырине преобладал легкомоторный транспорт – угрожающего вида обшарпанные мотоциклы с коляской, на коих восседали коренастые Штыринцы в очках-консервах. В колясках у них неизменно гнездились подруги жизни, с рассадой на коленях. Были у Штыринцев и автомобили, и служили они такой же цели – поездке на дачу, посему и имели завсегда прицеп, в нем инвентарь, все ту же рассаду, и, иногда, мотоблок.

Впрочем, подозреваю, что эти автомобили принадлежали уж совсем зажиточным хозяевам, рачительным и деловитым, пользовавшимся всеобщим уважением, окруженным почетом, довлеющим над другими бытовым авторитетом. Чаще же мотоблоки, запряженные в самодельную телегу, с грузом все с той же рассады скорбно пылили куда-то по обочине.

Нет, конечно попадались мне здесь и навороченных марок блестящие автомобили. Принадлежали они местному бомонду – начальникам, бандитам, коммерсантам, но бомонда, его никогда не бывает много, и он скорее исключение, нежели правило. Бомонд бы не оказался с автомобилем на городском пляже – у него есть свои, прикормленные, места для отдыха. Вдали от посторонних ушей и глаз.

И усредненный дядя Петя на своем москвиче с тележкой под рассаду тоже не будет рассекать по пляжу. А если и будет, значит это только-то, что дядя Петя решил приспособить пляж под огород. Хотя следуя краткой характеристике Штырина и окрестностей, прозвучавшей из уст ВиктОра одним емким словом: просторы, - меньше всего дяде Пете нужен под огород клочок насквозь проблеваной земли в центре города.

Значит это у нас не дачники. И не бомонд. Бомондом этим соплякам еще по сроку службы не положено числиться. Значит надо разъяснить, кто же это такие. Хотя, что-то мне подсказывало, что кем бы они не были, кровь все равно прольется.

Так и есть – мажорчики. Джинсики в обтяжечку, неизменно аккуратно подвернутые под коленку, дабы были видны загорелые ноги. Тапочки-вьетнамки со шнурком меж пальцев, еще один непременный летний атрибут современного мажорящегося мужчины, разом нивелирующий всю мужскую сущность как бойца, защитника, охотника и добытчика. Ибо как же ты будешь настигать добычу в тапочках? Да эти и не будут – пяточки розовые можно поцарапать. Они даже запинать никого не смогут – пальчики на ножках поломают. А пальчики на ножках для них по-видимому серьезный элемент имиджа. А мне и хорошо – значит, если что, не запинают.

- Слышь, пацаны, - начал я вечную заунывную песнь акына-гопника, - вы извините конечно, что я к вам обращаюсь, но можно я просто поинтересуюсь.

Мальчики-пальчики смотрели на меня настороженно и с интересом. Потом один, с чередующимися прядями соломенных и русых волос и с неизменными четками на шее, видимо дерзкий, спросил - чего надо? Может тебе проспаться лучше пойти.

- Да говно-вопрос братуха, - разухабисто улыбнулся, злорадно отметив про себя, как сморщился на мою фамильярность собеседник, - щяс пойду просплюсь, конечно, только можно вопрос задам. Ты уж извини пожалуйста!

- Ну валяй – милостиво разрешил собеседник.

- Да вопрос – то так, чисто из интереса. А че за музыка у вас такая играет?

- В смысле, - недоуменно переглянувшись с товарищами спросил «Братуха».

- В смысле, че за музыка у вас играет в машине, братан?

- А тебе какое дело?

- Не ну братан, как какое дело? Я подошел, спросил разрешения на вопрос, извинился если чо не так, ты мне позволил обратиться, так ведь? Как – какое дело? У тебя чё братан, поинтересоваться нельзя? – Я воспользовался старым как мир способом докопаться, цепляясь за отвлеченные фразы.

В принципе, если бы на мой вопрос о музыке этот крашенный придурок ответил четко, дальнейший разговор бы просто не состоялся. А теперь он плотно попал в тиски.

Мальчики-пальчики тоскливо переглянулись между собой, тоже потихоньку понимая, что быстро отстать от меня не получиться и начинается канитель.

- Ну R’n’B, а что?! – уже с вызовом спросил мелированый.

- Да не, ничо, аренби, так аренби, я же просто спросил. Я просто сижу себе под деревом, отдыхаю в теньке, пивка вон взял хорошего, полторашечку, чисто расслабиться, смотрю у пацанов в машине – умц-умц-умц играет. Ну думаю – подойду, спрошу че за музыка звучит...

- Ну тебе же сказали. Можешь не париться.

- Могу не париться? Типа все нормально?

- Да, все нормально. Всё фигня. Еще вопросы есть?

- Есть.

-Ну давай, валяй быстрей!

- Слышь, друг, а можешь другую музычку какую-нибудь включить, не аренби эту.

Ребятки начинали закипать. Крашеный переглянулся с приятелем. Тот сложил руки на груди и начал:

- Можеть тебе еще коктейль принести? Мохито? Ты видимо попутал чёто, дядя? Давай, чеши отсюда.

Я не обратил на него никакого внимания и продолжил с Крашеным:

- Слышь, братан, а чё это за тебя твой кореш так дерзко разговаривает? Я вроде как с тобой беседую, чё он встревает?

- Короче, дядя, - ответствовал мне крашеный, - мой друг имеет здесь такой же голос как и я, чего тебе надо? Тебе не ясно сказали?

- Я чёто не пойму вас ребята – я подошел, спросил разрешения поинтересоваться, вы ответили, я извинился, попросил другую музыку поставить, а вы мне чо? Вы меня посылаете? Вы чё ребята!

- Вы типа сказали, что музыка у вас – фигня, и чтобы я не парился – так? А потом меня послали. Это че, типа получается, вы доебаться до меня решили. Посмеялись, как над лошком сельским? Вы чё, хотите сказать, что я лох и меня послать можно?

- Слышь, мужик, тебе чего надо от нас, - спросил приятель Крашенного.

- Вот нифига себе стоялочка! – я развел руками, сделав при этом шаг вперед, - Сначала посылают, потом говорят: «Чего докопался». - Это кто до кого докопался-то. Вы меня посылаете, то есть практически хотите, я извиняюсь, за слово "практически" выебать, и не при делах? Может вы реально пидоры, а?

Я распалялся все больше и больше и уже не чувствовал, а точно знал, что драки не избежать.

Это сладкое чувство опасности грело меня изнутри, щекотало ноздри, ходило во мне ходуном, не находило внутри меня никакой зацепки, разматывало клубок нервов и рвалось, рвалось из меня прочь. «Сейчас, сейчас», - убеждал меня кто-то внутри, - «Сейчас эти уроды за все ответят. Из-за таких как они ты теперь изгой, человек без адреса, без семьи, друзей, цеха и поддержки. Беглец и пария. Это из-за вот этих вот крашеных долбоебов у тебя все в жизни наперекосяк. Тебя сегодня уже один раз послала нахуй баба, а теперь тебя послали нахуй вторично, причем, что обиднее всего, послала мажорящаяся шпана».

- Да кто тебя послал, - заламывая руки, возопил Крашенный, - кто?

- Да ты и послал – рявкнул я и бросился на эту слюнявую, ненавистную мажорящуюся харю.

Я еще успел, перед тем как тот отшатнулся, скользом приложиться кулаком в бровь. Я еще успел ухватить его за бусики. Я успел увидеть боковым зрением, набегающего третьего. Я успел подумать про себя о том, в какой момент я его упустил, как мир сузился для меня до хлопка и тонкой черты – будто на экране внезапно выдернутого из розетки телевизора. Потом все стихло и померкло.

9.

- Вроде как живой пассажир.

- Черт его знает. Бомж какой-то.

- Да нет, не бомж. Больно чистый. И сам и одежда.

- Черепно - мозговая, к гадалке не ходи.

- Ага. Причем приложили чувачка сзади. На ограбление похоже.

- Да ну, ограбление. Чего грабить-то у него. По пьяни видать залупнулся. Рожа незнакомая какая-то. Может откидуха. Надо по Кумаринским колониям пробить – когда кто недавно освободился.

- Тебе оно надо, пусть начальство думает или лошадь, у неё голова большая.

- Живой хоть, он?

- Говорю тебе, не знаю.

Эй, баклан, ты живой? – что-то тупое и твердое, видимо ботинок, ткнулось мне в бок. Я не мог пошевелиться, голова раскалывалась.

- Проверь карманы у него – есть там чего, нет?

Меня охлопали по карманам и что-то вытащили.

- Кошелек. Так посмотрим, что там у нашего пассажира есть. Три тысячи денег, слышь, и мелочь.

- Документы есть какие-нибудь?

- Нет ничего.

Через паузу диалог возобновился.

- Хрен его знает, кто такой. Перегар от него есть?

-Как от самогонного аппарата.

-Ясно. Алкаш. Хотя для алкаша у него больно много денег. Да и кошельки у синяков не водятся.