Паровой дом (пер. В. Торпакова) - Жюль Верн

Известно, что климат Индии включает три сезона: сезон дождей, холодный сезон и теплый сезон. Теплый сезон самый короткий, но он и самый тяжелый. Март, апрель и май — три особо опасных месяца, самый жаркий из них май. Находиться в это время на солнце — значит рисковать своей жизнью, по крайней мере для европейца. И в самом деле, нередко даже в тени термометр поднимается до 106° по Фаренгейту (41 °C).

«Люди, — пишет господин Вальбезен, — дышат тогда как лошади, и во время репрессивной кампании офицеры и солдаты были вынуждены поливать головы водой во избежание солнечного удара».

Тем не менее благодаря движению Парового дома, перемешиванию слоев воздуха, производимого панкой, влажному потоку, циркулирующему через постоянно смачиваемые экраны татти, мы не слишком страдали от жары. К тому же приближался сезон дождей, который продолжается с июня до октября, и следовало опасаться, как бы он не оказался более неприятным, чем теплый сезон. Однако, учитывая условия, в каких проходило наше путешествие, нам нечего было опасаться.

К часу пополудни, после восхитительной прогулки неторопливым шагом, совершенной не выходя из дома, мы прибыли в Чандранагар.

Я уже посещал этот уголок — единственную территорию, оставшуюся у Франции во всем президентстве Бенгалии. Этот городок под трехцветным флагом не имеет права содержать более пятнадцати солдат гвардии для своей охраны. Древний соперник Калькутты во время битв XVIII века, в наше время городок совсем пришел в упадок; без промышленности, без торговли его базары обезлюдели, а форт опустел. Быть может, Чандранагар и оживился бы, если бы железная дорога от Аллахабада прошла по его территории или хотя бы шла вдоль его стен, но на требования французского правительства английская компания ответила тем, что провела железнодорожный путь так, чтобы он вовсе миновал землю Чандранагара, и город утратил единственную возможность восстановить свое значение торгового центра.

Наш поезд не вошел в город. Он остановился в трех милях от него на дороге, у входа в лес веерных пальм. Когда лагерь был разбит, можно было сказать, что здесь возникла деревня. Но эта деревня была подвижна, и, начиная со следующего дня, 7 мая, она продолжала свое прерванное шествие после спокойной ночи, проведенной нами в удобных кабинах.

Во время остановки Банкс пополнил запас топлива. Хотя топлива было достаточно, он придерживался мнения, что тендер всегда должен быть полностью загружен, то есть иметь запас воды, дров или угля на 60 часов.

Это правило капитан Худ и его верный Фокс не замедлили применить к себе и своему внутреннему очагу, я хочу сказать — желудку, который имеет большую поверхность сгорания, и его нужно постоянно загружать азотистым топливом, необходимым для того, чтобы заставить исправно работать человеческую машину.

Этот этап должен был стать более продолжительным. Мы собирались путешествовать два дня, отдыхать две ночи, так чтобы достигнуть Бурдвана и осмотреть его днем, 9 числа.

В шесть часов утра Сторр дал резкий свисток, продул цилиндры, и Стальной Гигант двинулся более быстрым аллюром, чем накануне.

В течение нескольких часов мы шли вдоль железнодорожного пути, который, пройдя через Бурдван, достигнет в Раджмахале долины Ганга и дойдет по ней до Бенареса. Поезд из Калькутты пронесся на большой скорости, как будто бросая нам вызов восторженными возгласами своих пассажиров. Мы не ответили на него. Они могли ехать быстрее нас, но комфортабельнее — нет!

Два дня мы ехали по неизменно плоской, довольно однообразной равнине. Тут и там стояли, покачиваясь, гибкие кокосовые пальмы, последние представители которых вскоре останутся позади, за Бурдваном. Эти деревья из большого семейства пальм — друзья побережья и любят капли морской воды в атмосфере, которой дышат. Вне довольно узкой полосы, прилегающей к морскому побережью, их уже не найдешь, как бесполезно искать их в центре Индии. Но флора внутренней части полуострова не менее интересна и разнообразна.

По обе стороны дороги лежала необъятная шахматная доска рисовых полей, которые простирались насколько хватает глаз. Земля разделена на квадраты, перегорожена дамбами, как в соляных болотах или устричных парках на морском побережье. Но здесь преобладал зеленый цвет, и урожай в этом сыром и теплом месте обещал быть хорошим; поднимавшийся пар указывал на чудесное плодородие земли.

На следующий вечер в указанный час с точностью, какой позавидовал бы экспресс, машина выпустила последние клубы пара и остановилась у ворот Бурдвана.

Этот город — административный центр английского региона, но регион является собственностью махараджи, который платит правительству не менее десяти миллионов рупий налогов. Город по большей части состоит из низких домиков, разделенных прекрасными аллеями деревьев, кокосовых и арековых пальм. Аллеи оказались достаточно широки, и наш поезд смог проехать по ним. Мы разбили лагерь в очаровательном тенистом местечке. Этим вечером в столице махараджи стало одним маленьким кварталом больше. То был наш передвижной поселок, наша деревня из двух домов, и мы не променяли бы ее на целый квартал, где возвышается великолепный дворец англо-индийской архитектуры, резиденция верховного правителя Бурдвана.

Наш слон, надо думать, произвел свой обычный эффект, то есть вызвал нечто вроде восторженного ужаса у бенгальцев, которые сбегались со всех сторон с непокрытой головой, остриженными, как у Тита[86], волосами, единственной их одеждой была повязка вокруг бедер у мужчин и белое сари[87] у женщин, закрывавшее их с головы до ног.

— Я боюсь одного, — сказал капитан Худ, — как бы махараджа не пожелал купить нашего Стального Гиганта. Вдруг он предложит такую сумму, что нам придется его уступить его величеству.

— Никогда, — воскликнул Банкс. — Я сделаю ему другого слона, если он пожелает. И такого сильного, что он сможет перетащить его столицу всю целиком с одного конца государства на другой. Но нашего мы не продадим ни за какие деньги, не правда ли, Монро?

— Ни за какую цену! — ответил полковник тоном человека, которого и миллион не мог бы соблазнить.

Впрочем, вопрос о продаже нашего колосса и не обсуждался. Махараджи не было в Бурдване. Единственный визит, какого мы удостоились, был визит его камдара, некоего подобия личного секретаря, который пришел посмотреть наш экипаж. Ознакомившись с ним, он предложил нам осмотреть дворцовые сады, и мы охотно приняли это предложение. Там были высажены замечательные образцы тропической растительности, орошаемые естественными водами, которые распределялись по прудам или текли ручьями. Мы посетили парк, украшенный причудливыми павильонами, производящими самый чарующий эффект. Сады пестрели зелеными лужайками, на которых разгуливали олени, лани, слоны — как представители домашних животных, а также содержались тигры, львы, пантеры, медведи — представители диких зверей, помещенные в отличный зверинец.