Ход Корбюзье, или Шерше бlя femme - Наталья Солей

С того вечера Андрей Павлов стал совершенно счастливым человеком. И расставаться со своим счастьем не собирался.

Позвонил управляющий банком, напомнил о запланированном совещании. Андрей попросил его уделить особое внимание клиентке, которая, видимо, будет постоянно пользоваться их услугами. Потом принимал посетителей. Думать обо всяких там глупостях было совершенно некогда. К концу дня обед с Троцкой и звонок Отвагина были напрочь забыты. Однако как только он вышел из дверей банка, неожиданно услышал знакомый голос:

– Какая неожиданная встреча. Успела все-таки, в последний момент. Мне открыли счет, и я оставила все указания по переводу средств в мой парижский банк. Андрей, все-таки не получается у меня называть вас Андрюшей. Представьте, испытываю сегодня жуткие неудобства. Оказалась без машины. Может, подвезете в порядке исключения новую клиентку до дому?

Какая бесцеремонность, возмутился про себя Павлов, но вслух сказал совсем иное. Что нет сил отказать прекрасной даме, хоть и времени в обрез.

Он помог Татьяне сесть в машину. Некоторое время ехали молча.

– Вы знаете, где я живу? Даже не спрашиваете, куда ехать, – наконец произнесла Троцкая.

– Извините, думал о своем. Все равно здесь одностороннее движение. Скоро выезжаем на кольцо, сообщайте адрес.

Ехать надо было через всю Москву – со Сретенки на Большую Академическую. Посадив Троцкую в машину, Андрей ругал себя последними словами за уступчивость и бесхарактерность. Он ведь планировал заехать к Проскуриным, а вместо этого ему теперь надо везти эту совершенно неинтересную женщину и слушать ее очередные амбициозные глупости. Большая Академическая его просто доконала. Что она о себе возомнила? Почему все ей что-то должны? Она бы еще в Марьино потащила его… Впрочем, один черт, Академическая ненамного ближе.

Павлов упорно молчал. Однако Татьяну это ничуть не смущало. Когда они выехали на Садовое кольцо, Троцкая сказала, что безумно хочет пить, просит прощения, но не мог бы Андрей остановиться, чтобы купить пакетик сока. Появились элементы жесткой дрессуры, но Павлов сделал вид, что это его никак не возмутило, остановил машину и молча вышел исполнять прихоть своей пассажирки.

Она тут же выскочила за ним:

– Я забыла сказать, что люблю вишневый…

Павлов купил ей вишневый сок. Палатка находилась рядом с цветочным павильоном, и Татьяна восхищенно остановилась:

– Нет, вы только посмотрите, какая красота. Обожаю смотреть на цветы посреди зимы. Розовые розы. Как же я их обожаю! Какие великолепные, гордые цветы.

Прямо у входа в павильон у нее подвернулась нога, и она крепко вцепилась в руку своего спутника.

– Ой, постойте секундочку, не могу идти. Сейчас боль отпустит, и я смогу двигаться дальше.

Она застыла на месте с гримасой непереносимого страдания на лице. Ждать надо было, по-видимому, достаточно долго, и Павлов понял, что лучше ему откликнуться на намек Татьяны по поводу цветов.

– Что, очень больно? – спросил он без особого участия.

– Нет, ничего. Смотрю на розы, и постепенно проходит.

Андрей молча зашел в павильон, попросил пятнадцать роз. Когда он вышел с букетом, Троцкая уже была готова продолжить путь.

Ехали молча. Новая клиентка банкира изредка потягивала сок через трубочку. Уже подъезжая к дому, она зачем-то надавила на пакет. Почти все его содержимое оказалось на ней. Пальто было расстегнуто, и вишневый сок почти полностью залил ее розовую облегающую кофточку.

– Ой, какая я сегодня неловкая. Конечно, это так неправильно – пить на ходу в машине. Но я вам ничего здесь не испачкала, весь сок только на мне, – причитала Троцкая.

Машина подкатила к ее подъезду.

– Андрюша, милый, мне очень неловко, но не могли бы вы мне помочь подняться домой? У меня руки липкие. Я все перепачкаю, а главное, просто не смогу донести ваш чудный подарок. Это не займет много времени.

Павлов, как истинный джентльмен, взял букет, помог своей спутнице выйти из машины, и они поднялись на пятый этаж. Она попросила его достать из ее сумочки ключи и открыть дверь. Когда же они наконец оказались в квартире, ей понадобилось срочно переодеться и вымыть руки.

Павлов не собирался задерживаться и, несмотря на приглашение хозяйки пройти в комнату, так и остался топтаться в прихожей с букетом роз, которые не нашел куда положить.

Наконец Троцкая переоделась и предстала перед взором несколько оторопевшего банкира в весьма откровенном пеньюаре от La Perla, который, надо сказать, был ей необычайно к лицу.

Молодой человек даже не нашелся что сказать.

– Может быть, вы все-таки пройдете ненадолго в комнату? – спросила она и, не ожидая ответа, повлекла его за собой. – Давайте поставим цветы в вазу. А пальто… Я думаю, вы можете снять пальто, – приговаривала Татьяна. Инициатива полностью перешла в ее руки.

Гость послушно снял пальто.

– Не надо останавливаться…

С этими словами она сняла с него пиджак, очень осторожно, глядя прямо в глаза, начала развязывать узел галстука, медленно расстегивать пуговицы на рубашке, а он спустил с ее плеч пеньюар, который сразу упал на пол, обнажив большую круглую грудь.

«Да у нее сиськи как у Памелы Андерсон. Один в один», – только и смог подумать Андрей, сдаваясь на милость победительницы и включаясь в предложенную ею игру.

Он совершенно не мог, а главное, не хотел сопротивляться. Ему казалось, что он находится в каком-то густом теплом сиропе с постоянно меняющимися течениями. Его переворачивает, кружит, и он проваливается в какую-то сладостную глубину. Перед глазами мгновенно, как в рекламном ролике, мелькнули лица Отвагина и Ани, уютно устроившейся в кресле с книжкой. Все это сейчас было совершенно не важно. Он испытывал необычайное физическое наслаждение и желал только одного – чтобы оно длилось как можно дольше.

Андрей очнулся рано утром. Не подвела привычка вставать в семь часов. Пробежка, душ, завтрак… Еще не очень соображая, где находится, он почему-то подумал, что сегодня вполне можно обойтись и без пробежки. Огляделся вокруг, придя к выводу, что эту комнату видит в первый раз, и наконец обратил внимание на блондинку в постели. И сразу все вспомнил.

«Ой, блин! Зачем мне только это было надо? – колоколом било в его голове. – На черта поднимался к ней в квартиру?»

Аскетом Андрей никогда не был, но считал, что дешевле пользоваться услугами тружениц коммерческого секса, нежели заводить какие-то связи, которые неизвестно к чему приведут. Карьера была для Андрея превыше всего. А для карьеры нет ничего лучше, чем правильный брак. То есть брак с девушкой из хорошей семьи, хорошо воспитанной, образованной, и чтобы родители не где-нибудь там в Саратове последний кусок доедали, а тоже что-то представляли собой.

Его избранница была именно из такой, вполне приличной, даже престижной семьи. Как выяснилось уже позже, из более чем престижной. Их дети будут праправнуками Корбюзье – тут есть чем гордиться. Андрею надо было обязательно гордиться своей невестой. К тому же, когда избранница не просто красива, а обладает еще и другими ценнейшими качествами, то и мужа везде рады видеть, повсюду приглашают – а это помогает расширять связи, развиваться. Короче, многое, очень многое зависит от того, кто рядом. И карьера, и самоощущение, и еще все то, что словами не объяснишь.

Перспектива видеть рядом с собой банальную блондинку, пусть и красивую, пусть и проложившую себе грудью дорогу из Омска в Париж, пусть и очень умелую в постели, но, по сути, так и оставшуюся хваткой провинциальной Каштанкой, Павлова совсем не прельщала. Он же не старик, которому лишь бы молодая была рядом, хоть и за деньги. Павлову надо, чтобы он любил, и чтобы его любили, и чтобы все вокруг восхищались его выбором, и чтобы дети с родословной…

Как же прав был Отвагин! Этой Троцкой надо было кого-то зацепить, и она нашла себе лоха. Дай только палец, уже рука по локоть! Ну, заполучить в постель его, конечно, можно, но в свою жизнь залезть он ей не позволит. Да скорее убьет!

Оставаться здесь ему больше не хотелось ни минуты. Он быстро оделся и уже было направился к двери, как услышал томное:

– Дорогой, ты даже душ не принял, не приготовил мне завтрак. Куда ты так спешишь?

– Мне надо успеть заехать домой. Там уже и душ приму и переоденусь. У меня сегодня сложный день. Я не хотел тебя беспокоить. Ты спи, еще рано.

– Нет, так не пойдет. Я встаю рано и хочу с тобой позавтракать.

– Я не люблю завтракать. Мне в это время еще совсем не хочется есть.

– Мы еще увидимся, – безапелляционно сказала Татьяна, что не вызвало у Павлова никакого энтузиазма. – Ты мне обещал еще с невестой своей познакомить.

– Созвонимся, – холодно сказал Андрей и заспешил к выходу.

Из машины он позвонил Отвагину. Тот еще спал, но, услышав голос школьного друга, быстро пришел в себя.