Волшебная палитра любви - Диана Рейдо

Вместо этого в ее голову полезли разные мысли.

Например, о том, что же она все-таки нашла в Эдмунде. Иногда полезно отвечать на такие вопросы хотя бы себе самой.

Внешность? Но это далеко не все.

Ум, проницательность? Но это стало заметно не сразу, по крайней мере его проницательность и глубина суждений. Да и практицизма ему явно не хватало. Уж она-то насмотрелась на предприимчивых и практичных мужчин.

Подкупающее сочетание застенчивости и уверенности в своих действиях? Нерешительная улыбка, спорящая с озорным взглядом? Может быть, это все порождало загадку, которую было бы любопытно разгадать.

Или все просто случилось само собой, как это происходит между мужчинами и женщинами, когда пробегает какая-то искра, протягивается ниточка взаимного интереса, и в таком случае причины произошедшего и анализ ситуации становятся не так уж важны?

И тут сумка Мередит, которая лежала у нее на коленях, задрожала. Это сработал виброзвонок ее мобильного.

За все время, проведенное в Праге, ее телефон звонил впервые.

Дрожащими руками она торопливо открыла сумку и извлекла оттуда телефон.

– Алло, – сказала она, нажав кнопку приема вызова.

– Ну здравствуй, дорогая моя.

– Здравствуй. Не ожидала тебя услышать.

– Почему это?

– Просто не ожидала – и все. Что-то случилось?

– А почему что-то должно случиться?

Мередит старалась говорить тихо, чтобы не разбудить Эдмунда.

– Хотя ты права. Знаешь, Рональд вернулся в Сидней.

– Очень рада за него. И… что? Почему ты мне об этом говоришь?

– Он заезжал ко мне. Искал тебя.

– И что ты ему сказала?

– Знаешь, дорогая моя, разбирайтесь сами. Я сказала ему, что еще совсем недавно ты была у меня в гостях. И что ты совершенно точно была в Сиднее. А потом я закрутилась, забегалась и как-то потеряла тебя из виду.

– А он что же?

– Он сказал, что заезжал к тебе сразу по возвращении из Японии. Тебя не было дома. Он звонил на домашний позже, никто не ответил. А когда заехал на следующее утро, тоже не застал тебя.

– Он мог бы позвонить мне на мобильный, – протянула Мередит.

– Говорит, что звонил, но абонент был вне зоны доступа.

– Ну и что же следует из всего этого?

– Думай сама, Мередит. Тебе не кажется, что стоит вернуться?

– Почему это?

– Повторяю: разбирайтесь сами. Где ты сейчас, все еще в Праге?

– Если честно, то я нахожусь на пути в Польшу. Сейчас я в поезде. Мы с Эдмундом едем к нему в Варшаву.

– Что ты там забыла?

– Сама не знаю, – ответила Мередит. – Я просто подумала: почему бы не прокатиться? И вообще, что касается Рональда, я что, похожа на игрушку, которую обычно ищут там, где оставили в последний раз? Он ничего не сообщал мне о том, сколько продлится его последняя деловая поездка, чем он занимается, когда мы увидимся.

– Ясно. Мередит, один вопрос.

– Да?

– Ты уверена в том, что делаешь?

Мередит беззаботно отмахнулась, словно подруга могла видеть ее жест.

– Да ни в чем я не уверена, даже и настаивать не буду.

– Ну тогда почему бы тебе не разобраться в сложившейся ситуации, выйдя из нее с минимальными потерями?

– Элинор, о чем ты говоришь? Неужели ты действительно… Неужели я так похожа на чью-то собственность? Вы все считаете меня игрушкой?

– Я-то точно не считаю, – вздохнула Элинор. – Но вот за Рональда поручиться не могу. Я не так уж хорошо знаю его. Мередит, когда ты появишься в Сиднее?

– Я не знаю. Не знаю.

– И что ты собираешься делать дальше, ты тоже не знаешь?

– Все вы слишком часто задаете мне этот вопрос. Я не делаю ничего особенного. Живу в свое удовольствие.

– За любые удовольствия рано или поздно приходится платить, – четко сказала Элинор и повесила трубку.

Польша встретила Мередит и Эдмунда настоящей весной.

Двоюродный брат Эдмунда, Стефан, приехал за ними на вокзал на сверкающем серебристо-серой краской «опеле». Они оперативно перенесли все сумки в машину, не позволив Мередит понести даже ее собственную небольшую дорожную сумку.

Но затем Стефан уехал с их вещами домой, а Мередит и Эдмунд отправились с вокзала пешком.

– Долго не был в Варшаве, – объяснил Эдмунд. – Соскучился. Прогуляемся, заодно сразу посмотришь город. Нам вообще-то недалеко.

– Недалеко – это сколько? – спросила Мередит.

Она заменила в поезде легкие дорожные ботиночки на туфли на каблуках и совсем не горела желанием стирать ноги в первый же день приезда в Польшу.

– Недалеко – это минут пятьдесят, не больше. – Он с сомнением посмотрел на ее обувь.

– Давай так: как только ты скажешь, что устала, мы ловим такси и доезжаем уже на машине.

– Не скажу, – заверила его Мередит. Ей не хотелось выглядеть в глазах Эдмунда совсем уж избалованной. Хотя последние месяцы жизни в Сиднее она перемещалась исключительно на автомобиле. Из дома – в машину, из машины – в салон, в бутик, в галерею или супермаркет. Либо же они передвигались на машине Рональда.

Последние долгие душные неопределенные месяцы жизни в Сиднее.

Мередит решительно тряхнула головой, отвлекаясь от нежеланных мыслей. Волосы упали ей на глаза. Теплый варшавский ветер играл с ними, а солнце золотило их нежными бликами.

Эдмунд залюбовался этой картиной.

– Ну что, мы идем или как? – нетерпеливо спросила Мередит.

Эдмунд взял ее под руку, и они зашагали от вокзала в направлении центра.

– Расскажи мне о Варшаве, – попросила Мередит. – Я же ничего не знаю.

– Что мне тебе рассказать… Гид из меня неудачный, причем весьма. Могу, конечно, дать краткий обзор сухими терминами, как в энциклопедическом словаре.

– Любыми терминами, просто расскажи мне про город.

– Варшава, как тебе известно, является столицей Польши, – начал Эдмунд. – Вот уже четыреста лет, кстати.

– Срок немалый.

– Да. Город одновременно спокойный и вместе с тем жизнь не стоит на месте. После Второй мировой войны город пришлось почти полностью восстанавливать. С трудом, конечно, но восстановили. Можно сказать, что это единственный в мире реконструированный город.

– Подумать только.

– Варшава – крупнейший культурный центр.

– О, это же как раз по твоей части.

– Да, с этим мне повезло. Можно сказать, родился в нужном месте.

– И в нужное время?

– Время покажет, – выдал каламбур Эдмунд. – Ну что еще… У нас много театров, музеев. Семьдесят четыре галереи искусства.

– Ого! Значит, у тебя есть перспективы?

– Посмотрим. Я ведь уже рассказывал тебе. Пока продвигается не очень успешно. Надо много работать.

– Ладно. А что еще у вас есть?

– Ты любишь оперу? Опера, оперетта, камерная опера. И филармония.

Мередит скривилась.