История новой Москвы, или Кому ставим памятник - Нина Молева

Кстати, закута писателя находилась (и находится) почти напротив вылета Кривоарбатского переулка, а в непосредственной близости от «Стены Цоя» – Мемориальная музей-квартира Александра Николаевича Скрябина.

Думается, решение, принятое по просьбе Российского союза молодежи, – об установке памятника Виктору Цою на перекрестке проспектов Вернадского и Университетского будет достаточно удачным для всех участников обсуждения, включая жителей Арбата. Здесь и место для большого числа фанатов, и то свободное пространство, которое подсказывается достаточно необычным для певца решением – рядом с мотоциклом. Известно, что именно к мотоциклу Цой не испытывал ни интереса, ни тяготения. А босые ноги около стального коня дело фантазии автора и согласия фанатов.

7-й вопрос – о возведении скульптурной композиции «Сильнее смерти» по-своему типичен для дел, поступающих на рассмотрение Комиссии. Речь идет о композиции работы скульптора Федора Фивейского, еще в 1957 году отмеченной на Фестивале молодежи в Москве. Она поступила в Русский музей, а в гипсовом варианте – в Музей Академии художеств, установлена в лагерях смерти Освенциме и Заксенхаузене, много раз экспонировалась на различных выставках. Теперь ее отливка предлагается для установления в Москве. Комитет по культуре прав, возражая против предложения, поскольку «в Москве устанавливаются только оригинальные произведения монументально-декоративного искусства». Вот только закон, на который ссылается Комитет по культуре, в Москве действует для разных лиц по-разному.

Известно, что во время возведения бетонной отливки Храма Христа Спасителя проблемой стал выбор материала для внешнего скульптурного декора. Скульпторам было предложено одни и те же скульптурные фрагменты выполнить в камне и в бронзе, которой, в конце концов, отдали предпочтение строители. Впрочем, применение понятия «камень» здесь неверно. По свидетельству Научно-исследовательского, проектно-конструкторского и технологического института железобетона (ГУП «НИИЖБ»), «скульптура была изготовлена Институтом из искусственного камня». При ее изготовлении были применены специальная технология и не имеющие мировых аналогов материалы. По своим характеристикам они обеспечивают безремонтную эксплуатацию сооружения в городской среде на протяжении более 100 лет".

Все приведенные характеристики относились к фрагменту большой скульптурной композиции на фасаде Храма Христа Спасителя, выполненному по модели скульптора В.Б. Доброхотовой, – изображению княгини Ольги. Ни о какой оригинальной скульптуре говорить не приходилось – В.Б. Доброхотова повторяла композицию с фасада разрушенного храма.

Заключение Комиссии было, безусловно, отрицательным: «Выполненная в искусственном камне скульптура является повтором бронзовой фигуры княгини Ольги, установленной на горельефном ярусе Храма Христа Спасителя. Скульптура, выполненная с изменением пропорционального строя фигуры для обозрения на значительной высоте, установленная на уровне человеческого роста приведет к зрительному искажению образа. Комиссия также пришла к выводу, что возведение тиражированных скульптур для города Москвы недопустимо».

Но совершенно очевидные для любого искусствоведа или архитектора соображения встречают отпор со стороны именно тех, кто должен был бы бороться за художественный уровень появляющихся в столице произведений. Заведующий Отделом скульптуры XX века Государственной Третьяковской галереи Т.В. Мавц и старший научный сотрудник Л.М. Бедретдинова подписывают экспертное заключение:

"Скульптура В.Б. Доброхотовой «Святая благоверная княгиня Ольга», высота 5 метров, была выполнена для северного фасада Храма Христа Спасителя и принята всеми специальными комиссиями, в том числе Советом с участием представителей Патриархата. Одновременно были изготовлены два экземпляра скульптуры. Первый – бронзовый для Храма, второй – из искусственного литого камня.

Хороший профессиональный уровень монумента позволяет использовать его каменный вариант в качестве памятного знака, установив в одном из новых районов Москвы при соответствующем архитектурном решении".

В свою очередь Комитет по культуре в лице А.И. Лазарева торопится с заключением, что «высокое художественное качество и образная выразительность ПРЕДЛОЖЕННОГО В ДАР произведения обогатит художественно-архитектурный облик Москвы». В этой связи считаем целесообразной установку указанного памятного знака на территории Рязанского района по адресу: ул. 1-я Новокузьминская, д. 6, в соответствии со ст. 7 Закона города от 13 ноября 1998 г. № 30 «О порядке возведения в городе Москве произведений монументально-декоративного искусства городского значения».

Волшебное слово «дар» решает все проблемы и делает бессмысленными все соображения Комиссии. Вот только остается непонятным, каким образом в представлении Муниципального собрания «Рязанский» фрагмент украшения Храма Христа превращается в «памятник женщине-матери в образе Святой Княгини Ольги, который послужит продолжением духовного возрождения, осуществляемого в Рязанском районе г. Москвы в ходе проведения МАРАФОНА ДОБРОТЫ». И как быть со всеми вариантами мести за мужа отличавшейся редкой жестокостью и непреклонностью правительницы? В одном варианте город врагов (не пожелавших платить князю вторичной дани – первая была отдана безропотно) был полностью сожжен с помощью птиц. В другом послы разоренного города были живьем погребены в заранее выкопанной яме. В третьем – заживо сожжены в бане. И каждый раз княгиня Ольга обманывала своим гостеприимством, кажущейся покладистостью, любезными речами. Правда, все эти варианты сказаний о княгине Ольге изложены летописцами, до которых явно не успели дойти руки чиновников.

«Пристраивает» Комитет по культуре и другие оказавшиеся бесхозными памятники (Степан Разин едва ли не единственный не нашел себе пристанища). Но во всех случаях речь идет не о регионах или даже «спальных районах», но непременно центре или «элитных» районах города.

В дар Москве преподносится по вопросу 8-му повестки дня памятник-бюст генерального директора ООО «Домостроительный комбинат № 1» В.Е. Копелева. Домостроительный комбинат берет на себя все расходы по установлению бюста начальника, к тому же перед фасадом Дома культуры «Созидатель», рядом с местом размещения аппарата управления (собственного!). Фимиам характеристики начальника совмещен с банковскими реквизитами и гарантирован подписями первого заместителя Генерального директора по экономической политике и главного бухгалтера. Как доказательство права на подобную форму увековечения в анналах Москвы приводится список наград директора: Герой Социалистического Труда, заслуженный строитель СССР и России, трижды лауреат Государственных премий СССР и России, два ордена «За заслуги перед Отечеством» II и III степени, более 10 орденов и медалей СССР и Российской Федерации, Почетный строитель России, Почетный строитель Москвы, 14 орденов и премий международных и общероссийских общественных организаций, четыре ордена Русской православной церкви – «За внимание к усердным делам во славу Святой Церкви». И это в порядке вещей, раз речь идет о становлении крупнопанельного домостроения, порученного в свое время самим Хрущевым.

Причиной отказа явилось только отсутствие прецедента по установлению памятников еще живым героям.

И, наконец, последний на этот день дар Москве – памятник инженеру В.Г. Шухову. Автор проекта – член Комиссии по монументальному искусству Салават Щербаков. Правда, на этот раз профессор счел нужным подать заявление о выходе из состава Комиссии. В результате голосования сомневаться не приходилось. Однако решение вопроса, если подходить к нему с полной ответственностью, далеко не так очевидно.

Имя Владимира Григорьевича Шухова не нуждается ни в чьей поддержке и дополнительных характеристиках. Шухов – это около 500 построенных по его проектам и при его участии мостов, большое число башен оригинальной конструкции, уникальные для своего времени стеклянные перекрытия ГУМа, Киевского вокзала, Главного Почтамта. Памятник таланту инженеpa представляет и поныне носящая его имя радиобашня на Шаболовке – Шуховская башня. По форме это однополостной гиперболоид вращения. В башне нет криволинейных элементов. Она возводилась вообще без строительных лесов – путем телескопического подъема секций. Сегодня мало кто знает, что первоначально Шухов проектировал высоту в 350 метров из 9 секций. Острая нехватка стали в стране вынудила сократить высоту до 150 метров. И техническая справка. Расчетная масса Шуховской башни составляла 2200 тонн, тогда как Эйфелева башня в Париже весит 8000 тонн при высоте 305 метров.

Первый вопрос: уместен ли памятник рядом с Шуховской башней. А если все же на портретной фигуре решено настаивать, то почему местом ее установки оказывается Тургеневская площадь? Здесь и пролом в никуда – изуродовавший эту часть города несостоявшийся Новокировский проспект, и эклектичное нагромождение театра Калягина, и огромная масса здания «Лукойла», перекрывшая перспективу Мясницкой, наконец, непонятным образом срезанный Сретенский бульвар, на вылете которого уже решено поставить «для благообразия» фонтан.