Удивительные приключения дядюшки Антифера - Жюль Верн

Сейчас мы расскажем вкратце о событиях, случившихся после того, как Камильк-паша покинул Алеппо и увез свои сокровища, чтобы укрыть их в недрах какого-нибудь неизвестного острова.

В октябре 1831 года Ибрагим-паша во главе флотилии из двадцати двух кораблей, с тридцатью тысячами человек взял Газу, Яффу и Хайфу, а 27 марта 1832 года в его руках очутилась и крепость Акка.

Казалось, что эти территории Палестины и Сирии будут окончательно отторгнуты от Блистательной Порты, но вмешательство европейских держав остановило сына Мухаммеда-Али на пути завоеваний. В 1833 году обоим противникам — султану и вице-королю — было навязано соглашение в Кютахье, и все осталось по-старому[72].

В это смутное время Камильк-паша, к счастью для него, скрыв свои богатства в безопасном месте, помеченном двойным «К», продолжал свои путешествия. Где скитался он на своей шхуне-бриге, находившейся под командой капитана Зо? В какие воды, в какие моря — близкие или далекие, — в какие части света заходила она? Заплывала ли она в далекие воды Азии или огибала Европу?.. Кроме капитана Зо и самого Камильк-паши, ни один человек не ответил бы на эти вопросы, ибо, как мы знаем, никто из экипажа не попадал на берег и ни одному матросу не было известно, в какие страны Запада или Востока, Юга или Севера заносила их фантазия хозяина.

Но после всех этих бесконечных скитаний Камильк-паша имел неосторожность вернуться к портам Леванта. Соглашение в Кютахье положило предел честолюбивым мечтам Ибрагима, и северная часть Сирии вновь подчинилась султану. Поэтому Камильк-паша был уверен, что его возвращение в Алеппо не грозит ему никакой опасностью.

Но, к несчастью, в середине 1834 года его судно было загнано бурей к берегам Акки. Флот Ибрагима, всегда готовый к наступлению, крейсировал у побережья, а на борту одного из фрегатов находился не кто иной, как Мурад, к тому же еще облеченный Мухаммедом-Али официальной властью.

На шхуне-бриге развевался оттоманский флаг. Знал ли Мурад, что это судно принадлежит Камильк-паше?.. Неизвестно. Так или иначе, шхуну начали преследовать, догнали, взяли на абордаж и, несмотря на мужественное сопротивление, перебили всех матросов, захватили в плен владельца и капитана и затем уничтожили корабль.

Мурад сразу же опознал Камильк-пашу, и это означало, что свобода его была потеряна навсегда. Спустя несколько недель капитан Зо и Камильк-паша были тайно увезены в Каир и заключены в крепость.

Впрочем, если бы Камильк-паша вновь поселился в своем доме в Алеппо, он не чувствовал бы себя в безопасности, на которую рассчитывал. Сирия, подвластная египетскому правительству, находилась под ужасным гнетом. Так продолжалось до 1839 года; жестокость и насилия, чинимые приспешниками Ибрагима, заставили султана взять обратно все свои обещания и уступки, на которые раньше он должен был поневоле согласиться. Отсюда новый поход Мухаммеда-Али, войска которого одержали победу у Низиба в северной Сирии. Отсюда же страх Махмуда перед угрозой нападения на самую столицу Европейской Турции и отсюда, наконец, вмешательство — с согласия Блистательной Порты-Англии, Австрии и Пруссии в ближневосточные дела. Победитель остановился. Ему было гарантировано наследственное владение Египтом, пожизненное правление Сирией, от Красного моря до Северной части Тивериадского озера и от Средиземного моря до Иордана, иначе говоря — всей Палестиной по эту сторону реки.

Но вице-король, опьяненный победами, убежденный в непобедимости своих солдат, а может быть, подстрекаемый французской дипломатией, находившейся под влиянием Тьера[73], отказался от предложения союзных держав. Тогда союзный флот открыл военные действия. Знаменитый командор[74] Непир[75] овладел Бейрутом в сентябре 1840 года, несмотря на мужественную оборону полковника Сельва, получившего впоследствии титул Солеймана-паши. Сидон сдался двадцать пятого числа того же месяца. Акка тоже капитулировала после бомбардировки и сильнейшего взрыва расположенных на ее территории пороховых погребов. Мухаммед-Али должен был сложить оружие. Он приказал своему сыну Ибрагиму вернуться в Египет, и вся Сирия снова была возвращена под власть султана Махмуда.

Как видно, Камильк-паша слишком поторопился в любимую страну, где надеялся спокойно провести остаток своей тревожной жизни. Он рассчитывал доставить туда и свои сокровища, выделив часть из них для уплаты долгов людям, которым был обязан своей благодарностью и которые, наверное, успели забыть об услугах, когда-то оказанных египетскому богачу… И вот вместо Алеппо он попал в Каир и очутился в тюрьме, во власти безжалостных врагов!

Камильк-паша понял, что он погиб. Мысль вернуть свободу ценою своих сокровищ ему даже не приходила в голову; или, вернее, он обладал такой нечеловеческой выдержкой, такой силой воли, что, твердо решив ничего не уступать из своего богатства ни вице-королю, ни Мураду, упорно молчал, как только может молчать турок-фаталист.

Разумеется, нелегко ему дались эти годы, проведенные в каирской тюрьме: запертый в одиночной камере, он был разлучен даже с капитаном Зо, в молчании которого ни на минуту не усомнился. Только через восемь лет, а именно в 1842 году, благодаря услужливости тюремного сторожа ему удалось послать несколько писем разным лицам, должником которых он себя считал, и одно из них — Томасу Антиферу в Сен-Мало. Таким же путем попал в руки Бен-Омара, нотариуса в Александрии, и пакет с духовным завещанием его бывшего клиента.

Спустя три года капитан Зо умер, и Камильк-паша остался единственным человеком, кому было известно местоположение острова сокровищ. Здоровье его заметно слабело. В суровых тюремных условиях он медленно угасал, запертый в четырех стенах каземата. В конце концов Камильк-паша умер в 1852 году, семидесяти двух лет от роду, всеми забытый, после восемнадцатилетнего заключения, не выдав своей тайны, несмотря ни на какие угрозы и муки.

В следующем году последовал за ним в могилу его бесчестный двоюродный брат, которому так и не удалось насладиться огромным богатством; ради этих сокровищ он не остановился в своей алчности даже перед преступлением.

Мурад оставил сына, Саука, унаследовавшего все дурные наклонности своего отца. Хотя в то время ему было не больше двадцати трех лет, он уже и тогда вел дикую и беспутную жизнь, будучи своим человеком в кругу политических проходимцев и бандитов, которыми в те годы кишел Египет. Единственный наследник Камильк-паши, он мог бы неслыханно разбогатеть, если бы сокровища от него не ускользнули. Можно себе представить безумную ярость Саука, когда со смертью Камильк-паши исчез единственный, как он думал, человек, хранивший тайну этого громадного состояния.