Перекрестный галоп - Дик Фрэнсис

— А тебе известна фамилия человека, которому разбили окно?

— Нет.

— А точный адрес?

— Тоже нет, — сознался я. — Но в местной газете писали об этом случае, и там говорилось, что произошел он в Уиллоу-Клоуз, Хангерфорд.

— Ясно, — кивнула она. — Тогда идем, поспрашиваем людей.

Мы вылезли из машины.

— Давай начнем с номера шестнадцать, — предложил я, указывая на один из домов. — Видел, как шевельнулась в окне гостиной сетчатая занавеска, когда мы подъехали. Возможно, обитатели этого дома внимательно следят за всем, что происходит на улице.

— Я ничего не покупаю, — раздался из-за двери дома номер шестнадцать голос пожилой женщины. — Никогда не имела дел с разъезжими коммивояжерами.

— Мы ничего не продаем! — крикнул я в ответ. — Просто хотим задать вам несколько вопросов.

— И религиозные брошюры меня тоже не интересуют, — громко сказала она. — Уходите.

— Помните случай, когда кто-то запустил кирпичом в окно дома ваших соседей? — спросил я ее.

— Что?

Я повторил вопрос громче.

— Да никакой это не сосед, — возразила она. — Это дом в самом конце квартала.

— Какой дом? — спросил я ее через запертую дверь.

— В самом конце, — ответила она.

— Это я понял. Но чей именно дом?

— Джорджа Саттона.

— Номер?

— Номеров не знаю, — ответила она. — А теперь уходите.

На матовом стекле возле двери я заметил наклейку с надписью «ДОМ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ» и не решился настаивать. Не хватало еще, чтобы она вызвала полицию.

— Ладно, идем, — сказал я Изабелле. А потом добавил громко в сторону двери: — Большое спасибо! Желаю удачного дня!

Мы вернулись к «Гольфу», тут я снова заметил, как шевельнулись занавески на окне. Садясь в машину, я помахал рукой подозрительной обитательнице этого жилища, и мы отъехали. Двинулись по улице к окраине поселка.

И вот машина остановилась, и я спросил:

— Какой дом, как тебе кажется?

— Давай попробуем тот, где машина у въезда, — предложила Изабелла.

Мы прошли по дорожке мимо ярко-желтой «Хонды Джаз», позвонили в дверь. Открыла красивая молодая женщина с младенцем на руках.

— Да? — сказала она. — Чем могу помочь?

— Привет, — сказала Изабелла и выдвинулась вперед, взяв на себя всю инициативу. — Привет, малыш! — Она пощекотала младенца под подбородком. — Какие мы славные!.. Мы пытаемся разыскать мистера Саттона.

— Старика Саттона или его сына? — спросила женщина.

— Или того, или другого, — ответила Изабелла.

— Старик Саттон отправился в дом престарелых, — сказала молодая мать. — Ну а сын иногда появляется забрать почту.

— И давно мистера Саттона отправили в дом престарелых? — спросил я.

— Да еще перед Рождеством, — ответила она. — Бедняга совсем сдал. Никто за ним не ухаживал. Просто стыд и позор! Такой славный был старикан.

— А куда именно его отправили? — спросил я.

— Извините. Не скажу, не знаю, — она покачала головой.

— А номер его дома?..

— Восьмой, — и она указала через дорогу.

— Вы помните историю, когда кто-то запустил кирпичом ему в окно? — спросил я.

— Да, слышала, но это случилось до того, как мы сюда переехали. Мы живем здесь месяцев восемь, не больше. С рождения Джимбо. — И она улыбнулась малышу.

— Не подскажете, как мне связаться с сыном мистера Саттона?

— Погодите, — ответила она. — Вроде бы у меня был где-то записан телефон.

Она исчезла в глубине дома и довольно скоро возникла снова, с визиткой, но уже без маленького Джимбо.

— Вот, нашла, — сказала она. — Фред Саттон. — Прочла номер вслух, Изабелла его записала.

— Огромное вам спасибо, — сказал я. — Непременно ему позвоню.

— Ну, сейчас он, должно быть, на работе, — заметила женщина. — Работает посменно.

— Ничего, как-нибудь найду. А чем он, кстати, занимается?

Женщина всмотрелась в визитку, которую до сих пор держала в руке.

— Он полицейский, — ответила она. — Сержант, детектив.

— С чего бы это тебе вдруг расхотелось звонить Фреду Саттону? — спросила Изабелла. Мы снова сидели в машине, уже выехали из Уиллоу-Клоуз и ехали по центру Хангерфорда.

— Почему? Я позвоню. Но только позже.

— Но я думала, ты хочешь разобраться в той истории с кирпичом, — возразила она.

— Конечно. — Мне страшно хотелось знать, почему в окно Саттонов запустили кирпичом, но разве я осмелюсь спросить?

— Так звони ему!

Я уже начал жалеть о том, что попросил Изабеллу подвезти меня. Как мог объяснить я ей, что не могу обсуждать историю в Уиллоу-Клоуз с полицией и уж тем более — с сержантом-детективом? Если он хороший детектив, то сразу учует неладное, стоит только упомянуть о Родерике Уорде, особенно если он, сержант детектив Фред Саттон, является, как я подозревал, тем самым полицейским свидетелем, который видел, как молодой мистер Уорд зашвырнул кирпичом в окно в доме его отца.

— Не могу, — сказал я. — Не могу и не хочу вовлекать в это дело полицию.

— Почему нет, черт побери? — удивленно спросила она.

— Просто не могу, и все, — ответил я. — Обещал тому молодому солдату, что не скажу полиции.

— И все-таки почему нет? — не отставала Изабелла.

Я взглянул на нее.

— Знаешь, мне страшно жаль, но я никак не могу тебе сказать. — Даже на мой взгляд прозвучало это как-то слишком мелодраматично.

— Тоже мне! — обиженно фыркнула она. — Не хочешь, не говори. Думаю, самое время отвезти тебя домой.

— Да, наверное, так будет лучше, — кивнул я.

Шансы мои на получение в будущем бонусов стали совсем уже призрачными.

Весь день я провел за компьютером матери, в ее кабинете. Влез в Интернет без ее разрешения. Ей бы наверняка это не понравилось, но, когда Изабелла привезла меня, матери дома не было, так что и спрашивать было некого.

У меня был свой компьютер, ноутбук. Его вместе с остальными вещами я привез из Элдершота, но мать еще не вошла в эпоху беспроводной связи, так что пришлось использовать ее старую стационарную модель, где кабель Интернета втыкался в телефонную розетку на стене.

Я просматривал отчеты о дознаниях, выложенные в сервисе «онлайн» «Оксфорд мейл». Их было множество, сотни и тысячи.

Я искал сообщение, где фигурировало бы имя Родерик Уорд, и нашел, совсем коротенькое, опубликованное на странице газеты в среду, 15 июля. Но там говорилось лишь об открытии дела по факту несчастного случая и начатом расследовании.

Похоже, полного расследования еще не проводилось. Однако тот коротенький отрывок содержал информацию, которой не было в статье из «Ньюбери уикли ньюс». Согласно сообщению на веб-сайте «Оксфорд мейл», тело Родерика Уорда прошло официальное опознание, и то, что это он, подтвердила его сестра, некая миссис Стелла Бичер, тоже из Оксфорда.

Возможно, мистер Родерик Уорд действительно отошел в мир иной.

Глава 07

Во вторник вечером, ровно в девять, мать получила очередное требование от шантажиста.

Три пребывавшие в унынии резидента дома Каури ужинали за кухонным столом, когда вдруг зазвонил телефон. Мать и отчим так и подпрыгнули со своих мест, потом переглянулись.

— Девять вечера, — сказал отчим. — Он всегда звонит ровно в девять.

Телефон продолжал звонить. Никто из родных, похоже, не стремился снять трубку, поэтому я поднялся и двинулся к телефону.

— Нет! — вскрикнула мать и вскочила. — Я отвечу.

И она пролетела мимо меня и сняла трубку.

— Слушаю, — нервно бросила она. — Да, это миссис Каури.

Я стоял рядом и пытался расслышать, что говорит человек на том конце провода, но он — или она — говорил слишком тихо.

Мать молча слушала с минуту.

— Да. Я понимаю, — наконец сказала она. И повесила трубку. — Сайентифик в Ньюбери, в субботу.

— Должен проиграть? — спросил я.

Она кивнула:

— Да, в стипль-чезе «Дух Игры».

А потом, как зомби, она побрела к столу и тяжело опустилась на стул.

Я поднял трубку и набрал 1471 — то был код, позволяющий определить номер последнего звонившего.

— Прошу прощения, — раздался в трубке безликий женский компьютерный голос, — номер определить не удалось.

Этого следовало ожидать, но попробовать все же стоило. «Интересно, — подумал я, — может ли телефонная компания дать мне этот номер. Нет, они наверняка потребуют объяснений, зачем это он мне понадобился. К тому же вряд ли шантажист звонил со своего телефона или же другого, номер которого можно было проследить».

— А каковы шансы у Сайентифика? — спросил я.

— Очень высоки, — ответила мать. — Он, правда, у нас новичок, но хорошо подготовлен, и эти скачки позволят ему продвинуться в классе. — Она сутулилась. — Нет, это просто нечестно по отношению к лошади! Если я снова отравлю его, это может погубить его навсегда. Скачки будут ассоциироваться у него с болезнью.