Мой худший друг - Мария Николаевна Высоцкая

– Машинка, думаю, еще минут пятнадцать будет стирать, – обхватываю свои плечи, чувствуя, как при каждом моем шаге края халата ударяются о лодыжки.

– Ладно.

Да что с ним сегодня такое? Вечно не заткнешь, а сегодня просто слово не вытянешь. Хотя я же сама хотела, чтобы отстал. Вот он и отстал, даже дружелюбие проявляет.

Так и подмывает спросить про тот дурацкий поцелуй, но я держу язык за зубами. Не стоит обострять только начинающееся налаживаться общение.

И все же зачем он тогда меня поцеловал?

Хоть вопрос о нашем поцелуе и не дает покоя, воспламенившаяся во рту жажда волнует куда больше.

– Где кухня? Хочу попить.

– Прямо, – голос Тима звучит за моей спиной, очень и очень близко. – Значит, вы просто друзья?

– С кем? – замираю посреди коридора и медленно поворачиваюсь к нему лицом.

– С Антошкой. Быстро он на Катюху переключился.

– Вообще, тебя это не касается, но, если так любопытно, да. Друзья.

– Но встречались?

Мы возобновляем шаг и наконец-то оказываемся на кухне. Тим открывает холодильник и, скользнув взглядом по моему лицу, предлагает на выбор сок и минералку.

– А какой сок? – усаживаюсь за барную стойку.

– Яблоко.

– Давай, и стакан.

Азарин достает стакан и наливает в него жидкость.

– Спасибо, – обхватываю прохладное стекло ладонями, делая первый и самый жадный глоток.

– Так встречались? – садится напротив, приваливаясь к стене плечами и затылком.

– Ты правда думаешь, что я буду обсуждать с тобой свою личную жизнь? – с моих губ слетает смешок, отчего взгляд Азарина мгновенно становится колким.

– Это не более чем попытка поддержать разговор, – кривит губы и забирает из моих рук стакан, наполовину наполненный соком.

Осушает емкость в два больших глотка.

– Да? Ну тогда у меня тоже вопрос.

– Задавай.

– Твой отец практически гений…

– А я туповат? – приподнимает бровь не без усмешки.

– Ну, умом точно не блещешь.

– А может, это ты поверхностная?

– Что?

После такого вопроса-заявления я на пару секунд теряю дар речи. Прикладываю пальцы к горлу, изо всех сил пытаясь придумать ответ поязвительнее. Только вот Азарин продолжает говорить, чем еще больше сбивает с толку.

– Зацикленная на том, что видишь, а вглубь не смотришь. Это очень по-женски.

– Ты сейчас назвал всех женщин дурами?

– Нет. Ты сама такой вывод сделала. Я это в виду не имел.

– Все-таки переобуваться на ходу – это твое.

– Практичность и быстрое умение адаптироваться к новым условиям – прекрасные черты для ведения бизнеса. Ты так не думаешь?

– Я думаю только о том, что хочу тебя треснуть.

– А вот это уже абьюз, Громова. Вечно у тебя выход из ситуации – рукоприкладство. Насилие в любых его проявлениях – зло! – выдает не без улыбки.

– Что? Ты… да ты…

– Машинка постирала. Слышишь?

Поворачиваю голову, пытаясь прислушаться. И правда, пищит. Спрыгиваю на пол и, затянув пояс халата потуже, иду вытаскивать свое платье.

Перекладываю вещи в другую машинку и выбираю режим «Сушка в шкаф». На глажку времени нет. Оставаться в этой квартире дольше запланированного я не хочу. Хорошо, что платье немнущееся.

Когда я касаюсь дверной ручки, передо мной встает дилемма – возвращаться на кухню или подождать, пока платье станет сухим, здесь. Если выберу второе, то Азарин утвердится в своей правоте или, того хуже, подумает, что я струсила.

Нет уж!

Уверенно выхожу в коридор и не менее уверенно топаю на кухню, воинственно сжав руки в кулаки.

Тим так и сидит за барной стойкой. В руках телефон. Заметив меня, на пару секунд отрывает взгляд от экрана.

Я все еще зла на его слова. Ситуацию ни на грамм не отпустила, а вот он, похоже, закрыл для себя эту тему.

Без спроса лезу в холодильник за соком и, выпив еще полстакана, нервно стучу ногтями по подоконнику.

– Так встречались? – переспрашивает.

Правда, делает это так, словно читает мои мысли. Сидит, улыбается и ждет, что я вот-вот взорвусь.

– Да. Жаль, что мне пришлось переехать, а отношения на расстоянии не очень здоровая тема.

– Это смотря какие отношения. Ваши, видимо, были не особо крепки.

– Слушай, ты замолчишь когда-нибудь? Отстань от меня. У меня нет желания с тобой что-либо обсуждать.

– Правда? А мне кажется, все время, пока ты здесь, хочешь задать один очень интересующий тебя вопрос. Но боишься.

– Какой еще вопрос? – закатываю глаза и даже сопровождаю это громким цоканьем.

– Зачем я тебя поцеловал.

Азарин чуть прищуривается и успевает заметить на моем лице всю гамму эмоций, прежде чем я отворачиваюсь. А там и растерянность, и волнение, и страх, что он все это увидит.

Я же и правда задаюсь этим дурацким вопросом уже не первый день.

– Разве это был поцелуй? – смеюсь, но слышу, как надломлен мой голос. – Так, жалкая пародия.

– Звучит как вызов. Я же могу подумать, что ты делаешь это специально, потому что понравилось и хочется повторения.

– Не льсти себе, – взмахиваю рукой, все еще стоя к Азарину спиной, прекрасно слыша, что он встал со стула.

Тим делает шаг в мою сторону. Резко поворачиваюсь к нему лицом, чтобы контролировать ситуацию. Внутри закручиваются какие-то противоречивые чувства. С одной стороны, я до жути боюсь его приближения. С другой, мне безумно интересно, что за этим последует.

Почти как эксперименты по химии, только здесь я практически не могу предугадать исход. Мало знать нужные компоненты, нужно иметь опыт и неплохую интуицию.

Он надвигается, а потом возвышается надо мной неподвижной статуей. Не дотрагивается. Только смотрит. Слишком пристально.

Сердце предательски начинает разгоняться. Закусываю щеку изнутри и, наверное, громко дышу. Тим склоняется к моему лицу. Секунда, и его пальцы убирают прядь моих волос за ухо.

– Сопишь как ежик, – переходит