Лезвие на воде (СИ) - Оксана Самсонова

он появляется верхом на своем коне, совершенно один. К нему подбегает слуга и хватает коня за узду, чтобы увести в конюшню. Данте буквально соскальзывает с седла, держа в руке какой-то сосуд. Шатающейся походкой он начинает медленно плестись в мою сторону, допивая содержимое бутылки. Он еще не успевает приблизиться ко мне, но я уже чувствую разящий от него запах алкоголя.

Он вусмерть пьян.

— О, — заметив меня, Данте старается стать ровно, не шатаясь, но получается у него плохо, и он чуть-ли не спотыкается, — доброго вечера…

— Уже скоро рассвет, Властитель Восточной Долины. Будет более уместно пожелать доброго утра.

— Да? Совершенно не заметил, как пролетело время…

— Видимо, компания было очень приятной.

Неожиданно Данте притягивает меня к себе, обнимает и утыкается носом в шею.

— Прости. — тихо произносит Данте заставляя оставить попытки его оттолкнуть.

Я не понимаю, что он имеет в виду и как понять его поведение, но продолжаю стоять не шевелясь, боясь спугнуть нахлынувшие откровения и выслушать все до конца.

— Еще тогда, у водопада, очень давно влюбился в глупую девчонку, сбегающую из дома и гуляющую по ночам. До сих пор помню тот поцелуй. — к концу рассказа его речь становится все более невнятной.

Я понимаю, что Данте говорит о той девушке, которую я напоминаю ему, и от этого становится так тошно. На глаза накатывают слезы, но я изо всех сил сдерживаю их, запрокинув голову наверх. Сегодня не видно ни луны, ни звезд. Кромешная тьма. Освещают поместье только зажжённые фонари.

— Властитель, Вам стоит поспать.

Данте медленно отстраняется от меня и кивает головой. Я забираю из его рук бутылку и, держа его под руку, помогаю дойти до дома, а затем подняться в комнату. Усаживаю Данте на кровать и собираюсь уже уйти, но он резко хватает меня за руку и снова притягивает к себе, зарываясь в мои волосы. Я оказываюсь у него на коленях.

— Но я ее потерял. Потерял. Так близко и так далеко…

— Властитель Тиге, Вам стоит поспать и…

— Снова на Вы… Это обращение… — Данте резко заглядывает мне в глаза, отвлекаясь от волос, и, едва касаясь моих губ, целует.

Я ожидала все, что угодно, но это уже перебор. Возможно, целуй он меня без предыстории, может я и смогла бы насладиться моментом, но позволить ему целовать меня, представляя другую, я не могу.

Пытаюсь оттолкнуть Данте, но его ладонь крепко держит мой затылок, поэтому я больно кусаю его нижнюю губу. Хозяин Востока резко дергается, ослабляя хватку. Пользуясь моментом, я отстраняюсь от него и вскакиваю на ноги, но Данте снова хватает меня за руку.

— Эйрин, прости. Я не хочу, чтобы ты так убежала, думая обо мне плохо…

— А ты считаешь, что поступил хорошо? Говоришь мне о том, как жалеешь, что потерял другую, а потом целуешь меня?

— Я виноват, прости. — взгляд Данте становится более ясным, и я понимаю, что укус его, пусть немного, но отрезвил. — Я поступил подло. Больше не буду. Только не уходи. Я чувствую себя просто ужасно.

— Еще бы столько выпить, я позову служанку.

— Нет, ты же не хочешь, чтобы стали ходить слухи о том, что я пьяница?

— Надо было думать о репутации до того, как пить. Позову Оберона.

— Он уехал из поместья на границу. Остаешься только ты. Мне правда очень плохо…

— Да вижу я. Только помогать тебе у меня нет сейчас никакого желания. И то, что ты спас мне жизнь, не дает тебе право пользоваться мной, как тебе вздумается. Я вообще хотела поговорить, а ты уехал и напился! — я выдергиваю свою руку и разворачиваюсь, чтобы уйти, но вместо двери, что ведет к выходу, иду к двери, что ведет в ванную.

Нахожу чистую тряпку, смачиваю ее холодной водой и возвращаюсь к Данте.

— Я поддался эмоциям. Прости. Мне не стоило столько пить.

— Отлично, что ты это осознал. А теперь раздевайся и ложись.

— С удовольствием. — на миг его лицо озаряет плутовская улыбка, но она быстро пропадает с его лица, после того, как ловит мой недовольный взгляд. — Прости, я пошутил.

Данте с трудом снимает кафтан, ботинки и разваливается на кровати. Я сажусь рядом и кладу прохладную ткань на его лоб.

Таким я его еще не видела. Кто услышит, не поверит, что жесткий Властитель Восточной Долины страдает от потерянной любви и может так беспечно напиться.

— Ты хотела поговорить…

— Ты пьян.

— Но твой укус меня отрезвил. Ты ведь хотела переговорить о случае в библиотеке. Мне жаль, что Оберон ранил тебя. Пусть и царапина, но все же. Он рассказал мне, что ты собиралась напороться на его меч. Сначала я сомневался, но после произошедшего на тренировке все сомнения отпали. Почему ты так безрассудна? Что ты хотела доказать этим или все же что-то скрыть, унести с собой в могилу? — Данте просто рассуждает вслух, без какого бы то ни было подозрения в голосе.

— Вовсе нет… — я собираюсь объяснить Данте, что не планировала пасть в тот вечер от меча Оберона.

Хотя потом в сердцах жалела, что он успел среагировать.

— Тогда зачем? Почему оказалась в библиотеке? — нетерпеливо перебивает меня Данте.

— Я искала тебя. Меня никто не предупреждал что ходить на третий этаж нельзя. — уверенно лгу я. — Потом увидела книги и решила подождать тебя там.

— И для этого ты разулась? Я не отапливал раньше коридор третьего этажа. — по тону Данте я понимаю, что он не верит моим словам.

— Я не хочу навредить тебе. Я благодарна тебе за то, что спас меня. Скрывать мне от тебя нечего.

— Абсолютно нечего?

Временами мне начинает казаться, что Данте знает обо мне больше, чем я сама.

— Абсолютно.

— Почему не увернулась на тренировке?

— Я боялась, что из-за слов Оберна ты больше не хочешь видеть меня и подозреваешь. Ведь его доводы вполне обоснованы. Неизвестно, кто такая. Рылась в книгах про артефакты, а может и в бумагах на столе. Он твоя правая рука и следит за всеми твоими людьми. Я видела тогда твой взгляд, полный разочарования. Меня съедает совесть. Я не хочу потерять твое и так необоснованное ко мне доверие… Не поговори я с тобой на тренировке, то снова упустила бы. Почему тогда в библиотеке ты не стал допрашивать меня? Ты принял мою сторону. Поверил мне…

— Интуиция и связи.

— Связи?

— Я знаю, что ты в розыске. В Западной Долине тебя считают стихийницей. Но не переживай, здесь тебя никто не тронет.

— Я не стихийница.

— Я вижу. Поэтому посчитал, что тебя оболгали.