Легенда о Фейлель - Евгения Куликовская

Сердце Дина никак не хотело мириться со смертью любимой. Поэтому, даже написав её имя на могильном кресте, он намерен был навестить отца Грегори… Но сначала ему предстояло удостовериться, что Переход удалось закрыть и что жители Зелёной Долины и Горного Замка находятся в безопасности… А после надо было начинать самостоятельно, без чьей-либо помощи, дабы не подвергать никого лишней опасности, готовить будущую битву, в которой он, Динаэль Фейлель, обязан одержать верх. Хотя для этого понадобятся годы, Дин не собирался отступать. Он рассчитывал на десять с половиной лет, дабы к открытию Перехода и люди, и юные волшебники были в безопасности. Знал он и ещё одно, о чём не говорил ни с кем, кроме Дона и дяди: скорее всего у него не хватит сил остаться в живых. Да и волшебный кристалл уже не поможет. Но теперь Дин об этом вовсе не жалел: так его душа быстрее встретится с душой Любимой…

Динаэль собрался в дорогу. Он обещал Ганабену вернуться через пару месяцев и поселиться у старика надолго. Знахарь не задавал вопросов – он о многом догадывался.

Дин отправился к Зелёной Долине.

По дорогам, тянущимся среди полей и лугов шёл молодой и сильный крестьянин с сучковатой палкой в руках. Одет он был в добротные льняные штаны, свободную хлопчатобумажную тёмную рубаху навыпуск, подпоясанную бечёвкой. На голове был повязан выгоревший, когда-то зелёный платок, скрывавший даже брови путника. Поверх платка нахлобучена широкополая потрёпанная соломенная шляпа. Волос почти не видно: если короткая прядь и выбивалась наружу, то определить её цвет не представлялось возможным, ибо, подсвеченная солнцем, она могла показаться рыжей, но в тени оказывалась седой. За плечами крестьянина болтался линялый мешок. Босые ноги шагали быстро и твёрдо, как у человека, привыкшего быть в пути.

Обойдя никому не ведомыми тропинками некоторые участки созданной им же самим невидимой преграды, Динаэль спустился в ближайшее к Вратам Перехода поселение. Здесь из непринуждённых разговоров с местными жителями он узнал о жестокой осаде Тоннеля отрядами Торубера, о мужестве оборонявших свою Долину жителей и о том, как погиб один из воинов, прикрывавший отход остальных, и как потом бесновались солдаты хана, оставшиеся перед запертыми Вратами. Вскоре отряды Колдуна ушли. А павшего защитника похоронили местные крестьяне, ибо негоже такому герою доставаться воронам.

Динаэля не узнавали. Прежде, до того, как жители Долины, чем-то навлекшие на себя гнев Чёрного Мага, вынуждены были отгородиться от мира и прервать связь с ближайшими соседями, общение между людьми здесь было тесным и добрым: праздники, торговля, походы в гости. Знали и хозяев Горного Замка: старого седовласого Даниэля, его племянников – Донуэля и Динаэля. Младший из братьев был любимцем местных девушек: редко появлявшийся на вечеринках, но такой обаятельный, остроумный, рыжеволосый красавец с удивительными, совершенно необычного цвета глазами. Сейчас в пришедшем откуда-то издалека молчаливом и, казалось, печально-нелюдимом крестьянине никто почему-то и не заметил черт того самого молодого человека, по ком вздыхали незамужние чаровницы.

У Динаэля щемило сердце.

– А где могила этого воина? – словно из обычного человеческого любопытства спросил он.

Деревенские мальчишки взялись проводить путника. По дороге Дин узнал, как выглядел тот, чьё мужество спасло остальных.

– Он был такой, рыжеволосый… – говорил один из мальчиков.

Далее следовало подробное описание одежды, той самой, в которой Донуэль покидал Долину в последний раз, когда уходил сопровождать Дина.

– А вы знаете кого-то из тех? – спросил второй провожатый, махнув рукой на горный хребет.

– Да, – кивнул волшебник. – Бывал в Долине пару раз.

– А! – протянул мальчик. – Так мы вам лучше имя его назовём.

– Вы знаете его имя? – удивился слушатель.

– Угу, – радостно сообщил парнишка. – Священник нашей церкви частенько бывал в Долине. Да и многие жители знают людей оттуда, тем более хозяев Горного Замка.

– И? – спросил Дин, а в душе у него всё сжалось.

– Сейчас… – медленно говорил мальчик. – И на могиле написали… Не старый господин. И не красавчик, что сводит с ума наших и без того глупых девиц, – явно повторяя слова кого-то из ворчливых взрослых, продолжал парнишка. – Вот! – воскликнул он, довольный тем, что вспомнил сам, не дойдя ещё до могильного креста. – Донуэль Фейлель…

Динаэль отпустил парнишек и остался один на могиле брата…

Динаэль стоял перед храмом, где служил отец Грегори. Вечерело, и на церковном дворе никого не было видно.

Появился сторож. Словоохотливый старик, тоже не признав в Дине знакомого, как и никто прежде, поведал молодому крестьянину печальную историю.

Отца Грегори перевели в какой-то другой город. Куда – неизвестно. Слухи говорят, что кто-то написал на священника донос: мол, укрывал батюшка государственных преступников и помог им скрыться. Это, люди толкуют, дело рук хана Торубера. Он хотел жениться на красавице Эливейн Перлик. Да та сбежала со своим любимым. Вроде, их и вправду венчал отец Грегори. Но потом несчастных всё равно убили: его – на глазах девушки, а её – после, когда ей удалось каким-то образом снова сбежать, из ханского дворца. Её смерть он, сторож, сам видел.

– Бедняжка даже вскрикнуть не успела, – сокрушённо покачал головой старик. – Так и упала с обрыва в реку… Я сразу к отцу Грегори побежал, да он, видать, сам опечалился, ни слова мне не ответил…

Сторож помолчал. Динаэль смотрел пустым взглядом куда-то вдаль, его словно окаменевшее лицо было непроницаемо.

– А накануне своего отъезда отец Грегори куда-то отлучился, часа на два, – зашептал старик. – Вернулся не один. С ним пришёл человек с вещмешком за плечами. Они вошли в дом. Видимо, отец Грегори объяснял тому человеку дорогу. Но в какие края – не ведаю. Прощаясь с этим господином, отец Грегори спросил: «Вы всё запомнили, мистер Перлик?» «Да, батюшка, – ответил тот, подавленно так. – Я не заблужусь… И простите меня, если сможете…» Так они и расстались. А наутро отец Грегори уехал. И даже новый священник не знает, где теперь искать нашего прежнего батюшку…

Динаэль возвращался в избушку Ганабена. Удручённый гибелью брата, огорчённый неизвестностью о судьбе отца Грегори, подавленный неоспоримыми фактами, утверждающими, что его любимая мертва, хотя он чувствует её рядом, Дин готовил себя к жизни. Жизни, в которой была благая цель. Видимо, именно из-за этой цели ему и дано было жить.

По пути Динаэль собирал информацию. Он точно знал теперь, где и с кем ведёт военные действия армия Торубера, какие поселения и почему неугодны хану, как и когда Чёрный Колдун осуществляет проверки и контролирует своих подданных.

Дома, а домик Ганабена стал для Дина домом, молодого человека ждали тоже неприятные новости.

Во-первых, старик был совсем плох. И сам знахарь, и Динаэль понимали, что никакие лекарства не помогут, потому что от старости не изобретено даже волшебных снадобий.

Во-вторых, рядом с могилой Эливейн появился новый холмик. Примерно через месяц после ухода Динаэля в избушку Ганабена постучали. Местные крестьяне принесли к знахарю захворавшего в дороге путника. Тот был при смерти. Спасти несчастного не удалось. Но имя своё он назвал. А потом в бреду всё просил прощенья то у «доченьки милой», то у какого-то «рыженького». На новом могильном кресте значилось: «г-н Перлик». Так отец упокоился рядом со своей дочерью.

Динаэлю предстояло пережить в ближайшем будущем и смерть Ганабена.

Время шло. В Долине утра стали туманными, а вечера прохладными.

Эливейн теперь двигалась удивительно легко, несмотря на свой округлившийся животик. Доктор Стратор пригласил наблюдать за будущей мамой опытную повитуху Заиру. Та, осмотрев Эливейн и прослушав своей трубочкой сердечко малыша, улыбнувшись, спросила:

– Солнышко моё, а ты хотела бы иметь не одного ребёнка? Эливейн непонимающе взглянула на Заиру.

– Она же вдова, – укоризненно шепнула медичке Вивьен, зашедшая за подругой.

– А ты, красавица, не вмешивайся, – мягко ответила та. – С тобой мы попозже побеседуем, – и Заира многозначительно погладила ещё почти не заметный живот мадам Койль.

Эливейн вдруг вся осветилась счастьем.

– Их будет двое? – робко спросила она. – У меня будут двойняшки?

Заира кивнула.

Даниэль готовил комнату, соседнюю с комнатой Эливейн, под детскую.

Все вещи были вынесены. Книги, записи Донуэля переселились в кабинет Даниэля. Старик радовался как ребёнок: наконец в Замок возвращается жизнь!

Когда детская была готова и соединена дополнительной дверью с комнатой Эливь, Даниэль отправился за своей ненаглядной невесткой, которая последнюю неделю провела в доме мадам Тору. Так договорились старшие, чтобы будущей мамочке не помешали шум и пыль работ.