Продавец цветов - Марина Серова

«Ауди» стремительно приблизилась и начала объезжать нас слева. Я быстро опустила боковое стекло и, когда «Ауди» поравнялась с моим «Фольксвагеном», забросила в окно азиата шумовую гранату. Через секунду в их салоне оглушительно рвануло, словно на крышу «Ауди» с большой высоты внезапно обрушился несгораемый шкаф.

Для неподготовленного зрителя эффект был просто потрясающим. Оба человека в машине — и водитель, и азиат — подпрыгнули на своих местах. На мгновение мне удалось увидеть глаза азиата, и теперь вместо узких щелочек на меня смотрели две пятирублевые монеты.

Я сбросила газ, не давая «Ауди» далеко отстать от себя, выхватила из сумки газовый пистолет и дважды выстрелила в окно. Раздались негромкие приглушенные хлопки, будто кто-то с чувством высморкался, и плотное облако «Черемухи» расцвело в салоне рыжей «Ауди». Затем моя нога до самого предела выжала акселератор; от резкого набора скорости меня откинуло на спинку сиденья.

В зеркало я увидела, как «Ауди», потеряв управление, пересекла полосу встречного движения, затряслась, словно в приступе тропической лихорадки, на неровностях обочины и наконец уткнулась в невысокую кочку на самой границе с откосом. После удачно проведенной химической атаки я вполне могла быть уверена, что как минимум десять — пятнадцать минут все, кто находился в «Ауди», будут далеки от мысли продолжать погоню, и единственным их занятием на это время будет размазывание по лицу слез, соплей и слюней.

Примерно через минуту, после поворота, «Ауди» пропала из виду. Получив мое разрешение и опасливо оглядываясь назад, Соболев поднялся с пола, когда мой «Фольксваген» ровно заскользил по прямой.

— Что это было? — спросил он, обращаясь ко мне.

— Наши вчерашние знакомые, — ответила я.

Дальше Соболев, очевидно, хотел спросить, что им было надо, но, встретившись со мной глазами, промолчал. Для меня самой этот эпизод стал некоторой неожиданностью.

«Значит, Бен с Утюгом не довели до начальства мое предложение, а решили сами исправить собственные оплошности и выполнить задание до конца, — подумала я. — Дисциплина у них хромает, и поэтому не до всех еще дошла весть о временном прекращении огня и предстоящей „встрече в верхах“.»

— Наверное, вы правы, Семен Петрович, — сказала я вслух, — учитывая упорство, с которым вас преследуют, вам не стоит встречаться лично с этим Чесноком. На встречу я схожу сама.

Но та масса впечатлений, обрушившаяся на него недавно, так поразила его, что нельзя было с уверенностью сказать, рад он этому или не очень. Между тем я свернула с шоссе и, виляя и подпрыгивая на грунтовой дороге, через десять минут выехала на другой путь. Теперь, следуя исключительно по окраинам, я могла вернуться на соболевскую дачу.

Меня сейчас занимал вопрос: известно ли нападавшим о даче? Но многократно прокручивая в голове все события последних дней, я пришла к выводу, что о даче они скорее всего не знают, люди из «Ауди» так же, как и мы с Соболевым, направлялись в теплицу, и им еще ничего не было известно о наших предстоящих переговорах с Чесноком.

Учитывая, что безопасность клиента была превыше всего, я решила оставить его на время встречи на даче. Тем более что в случае нападения по мобильнику можно было вызвать милицию. Моя же задача на встрече в «Каменном цветке» сводилась к выяснению требований противоположной стороны. Если же нужно будет уточнить спорные вопросы, то я могла позвонить Соболеву на мобильник, который собиралась оставить ему.

Соболев выслушал мой план и выразил свое согласие радостным кивком. По всему было заметно, что перспектива остаться одному взаперти на даче пугала его значительно меньше, чем встреча с главарем Утюга и Бена.

— Надеюсь, что вы, Женя, сможете разрешить сегодня все вопросы, — сказал Соболев, задумчиво глядя куда-то в окно.

— Я тоже, — ответила я, бросив на него изучающий взгляд.

Подъезжая к дому, в котором мы провели прошлую ночь, я выполнила несколько «противолодочных» маневров — так на жаргоне оперативников назывались приемы выявления слежки. Но все было спокойно, и я уверенно направила «Фольксваген» к знакомым воротам. Внешние признаки проникновения в дом и устройства там очередной засады отсутствовали.

Я вышла из машины, велев Соболеву занять водительское место и в случае любого подозрительного шума немедленно уезжать, и легкой прогулочной походкой направилась к калитке. Выходя из машины, я прихватила с собой связку отмычек, отобранных у Бена, и довольно быстро подобрала из них подходящую. Калитка, скрипнув, как и в прошлый раз, открылась, и я зашла внутрь.

Мои опасения и предосторожности на этот раз оказались напрасными: в доме никого не было. Я раскрыла ворота, и Соболев завел мой «Фольксваген» в гараж. Затем я заперла все запоры, и мы прошли в дом. До назначенной встречи оставалось еще больше трех часов, и я решила заняться небольшим переоборудованием инкубатора попугаев и будущей орхидейной теплицы в некое подобие неприступного укрытия, способного выдержать несколько часов осады.

В подвале в случае нападения можно было запереться и, вызвав помощь по мобильнику, дожидаться ее прибытия. Соболев сразу же согласился с моими соображениями и отправился показывать мне подвал.

Вход в него находился в прихожей. Это был большой люк, открывавший ступеньки вниз, которые в свою очередь приводили в темную комнату наподобие маленького погреба. Там уже находилась дверь, ведущая в обширный подземный этаж.

Соболев потянул за ручку дверь на себя и в образовавшуюся щель просунул руку, нашаривая выключатель на стене. Попытка найти его на ощупь не увенчалась успехом, и, негромко чертыхнувшись, он вошел в темноту.

— А вот он, наконец-то! — раздался его радостный возглас. — Я нашел его.

Раздался щелчок, и в следующее мгновение подвал озарился яркой, как блеск молнии, вспышкой света, а все внутреннее пространство наполнилось внезапным и резким хлопком. Я увидела побледневшее лицо Соболева, тут же покрывшееся мелкой испариной. Затем все быстро погрузилось в темноту.

Мои боевые рефлексы сработали моментально: я метнулась в его сторону, сбила на пол и приготовилась отразить нападение или же закрыть его своим телом сверху. Но вслед за вспышкой и хлопком ничего не последовало, а где-то впереди послышался приглушенный звук, словно захрустел под чьей-то ногой снег. Мои мышцы постепенно, одна за другой расслабились, я выпрямилась и помогла подняться Соболеву.

— Лампа, — спокойно прокомментировала я случившееся.

— Что — лампа? — недоуменно переспросил Соболев.

— Лампа, лампочка, взорвалась. Наверное, слишком старая, да и влажновато тут для нее, — пояснила я.

— Ну, конечно. — Соболев заметно повеселел и, словно стесняясь проявления своего недавнего страха, устремился в глубь подвала.

— Здесь есть еще одна… — Его голос внезапно прервался, а до меня донесся шум падающего тела. — Что-то я сегодня на ногах не стою, — раздался сдавленный смех Соболева из темноты. — Обо что же я споткнулся?

Мои глаза к этому времени начали различать в подвальном мраке неясные контуры предметов. И то, что я увидела, повергло меня в легкий шок. В паре метров от меня, там, куда направился Соболев, на полу лежал не один, как можно было это предположить, а два человека.

Я сильно зажмурила глаза в надежде, что эта иллюзия была не чем иным, как следствием резких перемен в освещении, и что противное двоение в глазах немедленно пройдет, как только я их открою. Я подняла веки: на полу подвала Соболев по-прежнему присутствовал в двух экземплярах. Тогда я закрыла один глаз: я хорошо помнила, что двоение в глазах является результатом не скоординированной работы обоих глаз и должно исчезать, если посмотреть на предмет только одним глазом.

Но соболевское раздвоение оставалось стойким. В это время одна из фигур, слегка охнув, зашевелилась и начала подниматься на ноги. Вторая же оставалась неподвижно лежать на полу. Я облегченно вздохнула, и тут мой мозг прорезала страшная догадка. Вместе с воздухом я вдохнула в себя жутко знакомый запах. Он был приторно-сладковатым, густо вяз на зубах и во рту и имел свойство превращаться в неприятную липкую горечь.

Так пахнуть мог только еще не успевший разложиться труп. Я достала из кармана зажигалку и, чиркнув ею, зажгла маленькое дрожащее пламя. Мгновенно на стенах и потолке подвала призрачно заплясали неровные тени, а слабый свет выхватил из темноты то, что я вначале приняла за непонятную иллюзию. Теперь никаких сомнений не оставалось. Это был труп. Труп человека, который был мертв уже несколько дней.

Соболев тоже увидел страшную находку и резко вскочил на ноги. Под потолком вырисовалась еще одна лампа, а на противоположной стене другой выключатель. Я сделала несколько шагов в его направлении и щелкнула клавишей. Подвал через запыленный абажур осветился тускловатым светом.