Сны куклы - Елизавета Берестова

— Это наша солистка — Э́ба Ди́ккери, — представил незнакомку Рэйнольдс, — прошу любить и жаловать. А перед тобой, Эба, никто иной, как четвёртый сын Дубового клана и верховный коррехидор Кленфилда, его сиятельство граф Окку с, — он бросил испытующий взгляд на чародейку, пытаясь определить ей статус.

— Коронер его королевского величества мистрис Эрика Таками, — представил её Вил.

Эба слегка склонила голову, отчего светлая вьющаяся прядка упала на щёку.

— Рада знакомству.

Рика не без интереса рассматривала солистку «Лунного цирка». Она была безукоризненно красива: высокая, стройная, со светлыми волосами натурального пепельного оттенка, точёными чертами лица и очень белой кожей. Пожалуй, даже слишком хороша. Чародейка успокоилась на том, что без косметической магии здесь не обошлось. Эба окинула гостей равнодушным взглядом и отвернулась к окну. Видимо она принадлежала к породе тех невозмутимых людей, что не склонны растрачивать попусту слова и эмоции.

— Конечно, госпожа Таками, — повторил Рэйнольдс, — я видел вас вчера на представлении. Полагаю, ваш визит связан с безвременной кончиной господина Касла?

— Занятно, когда жестокое убийство называют безвременной кончиной, — усмехнулся Вил, — хотя, строго говоря, любое убийство можно квалифицировать и так. Да, именно эта причина привела нас сюда.

— Прискорбное событие, просто ужас, — покачал головой их собеседник, — вы не представляете, насколько меня огорчила смерть Акито Касла. Хоть мы, можно сказать, были соперниками. Ведь наши представления схожи. Хотя спектакли Акито, увы, не могли соперничать с нашими постановками. Он всегда тяготел к банальному цирку.

— А вы? — лениво спросил коррехидор, делая вид, что поддерживает разговор о соперничестве двух театров лишь из пустой светскости, — ваше представление банальным никак не назовёшь.

— Мне всегда нравилось заставлять публику задуматься, показать то, что можно встретить в реальности.

— Наверное это — боги и оживление мёртвых, — невинно заметила чародейка, вспомнив недавний спектакль.

— Ваша ирония вполне уместна и понятна, — Рэйнольдс, сидящий за письменным столом, слегка повернулся в её сторону, — но если взглянуть глубже, то мы увидим такие общечеловеческие проблемы, как неразделённая любовь, предательство, стремление ни с кем не считаться на пути к своей цели и воздаяние, наконец.

— Не слишком ли нравоучительно для обычного варьете? — спросила Рика, — вы сами пишете пьесы для своих представлений?

— Увы, — покачал головой владелец «Лунного цирка», — ещё в далёкой молодости я осознал собственную драматургическую бездарность и оставил безуспешные попытки преуспеть на данном поприще. Я способен лишь генерировать идеи, не более, а пишут для меня другие.

— Вы сказали, что сожалеете о смерти господина Касла, почему? — спросил Вил.

— Всё очень просто. Я собирался выкупить у Касла его театр. Меня интересовало и продолжает интересовать прекрасное здание, которым владеет, вернее уже владел, глава «Весёлого вечера», — ответил Рэйнольдс, — оно отлично приспособлено для нашей деятельности: сцена, купол, ложи и самая́ форма зрительного зала. Я бы сказал, что встретил идеальное сочетание всего необходимого для наших представлений. И тут, как на зло, кому-то приходит в голову идея убить моего партнёра как раз тогда, когда он собирается подписать документы о купле-продаже! Хуже не бывает. Мало того, что на полгода откладывается сделка, так я останусь в этой конуре, где кроме мишурного блеска ничего и нет! Господин коррехидор, поверьте, я — последний человек в столице Артании, да и во всей Артании, кому была бы выгодна смерть Акито Касла. Мне он был нужен живым и здоровым.

Рика, сидящая чуть сбоку от письменного стола, обратила внимание, что господин Рэйнольдс постоянно с силой сжимает и разжимает правую руку под столом, что могло являться признаком большого волнения. Владелец цирка перехватил взгляд чародейки, вытащил руку и объяснил:

— Не удивляйтесь, в моём почтенном возрасте сердце работает уже не так хорошо, как в былые годы. Кисть руки немеет, вот доктора и посоветовали мне временами разгонять кровь. Это вошло в привычку, и я почти бессознательно делаю упражнения, — он продемонстрировал, как сжимает руку в кулак.

— И что будет со сделкой? С труппой «Весёлого вечера»? — вернулся к допросу Вилохэд.

— У Касла наследников нет, значит я выкуплю здание и всё остальное у Кленовой короны в определённый законодательством срок, — ответил собеседник, а Эба чуть кивнула, словно подтверждала правоту его слов, — что будет с труппой «Вечера», мне неизвестно, скорее всего, их просто распустят. По условиям сделки я был обязан ещё год содержать артистов Касла, но сейчас за их судьбу я не отвечаю. Я встречался с представителем его величества, отвечающим за культурную сферу Артании, он заверил меня, что проблем с лицензированием выступлений моего цирка в Кленфилде возникнуть не должно.

— Хорошо, — сказал Вил, в словах владельца «Лунного цирка» было довольно резонов, чтобы исключить его из числа подозреваемых. К тому же возраст мужчины (а на вид ему было в районе семидесяти) как-то не предполагал возможности лазить по чужим окнам, — это чистой воды формальность, скажите, где вы были ночью с пятницы на субботу?

— Я понимаю, — Рэйнольдс потёр кисть правой руки, — всю ночь с пятницы на субботу я провёл в отеле, где снимаю номер уже несколько месяцев, с момента моего приезда в столицу. Проживаю я там совместно с артистами моей труппы и несколькими слугами, что верой и правдой работают на меня уже около десятка лет. И слуги, и артисты полностью подтвердят мои слова. Отель располагается на улице Белых тополей, недалеко от центра. Вы с лёгкостью проверите всё это.

— Я могу подтвердить слова господина Хито, — послышался мелодичный спокойный голос, и внимание коррехидора переключилось на по-прежнему сидящую у окна Эбу, — мы поужинали все вместе, потом господин выкурил свою вечернюю трубку, отправился спать и проснулся лишь утром.

— У вас общая спальня? — усмехнулась Рика. Её это совершенное создание почему-то раздражало.

— Нет.

— Тогда как вы можете судить, что господин Рэйнольдс не покидал спальни всю ночь? — не унималась чародейка.

— Я могу это утверждать, поскольку сама готовила хозяину успокоительный отвар для сна, — последовал ответ, — доктор, к которому обратился господин Хито в Кленфилде прописал ему специальный травяной сбор для крепкого сна. В пятницу вечером я, как обычно, приготовила отвар и отнесла в комнату господина. Отвар он выпил при мне. Это позволяет мне утверждать, что господин спал всю ночь в своей постели. Доктор предупредил, что отвар очень сильный и принимать его надлежит непосредственно перед отходом ко сну. Если вас интересует состав отвара, вы можете обратиться к доктору Осси, выписавшему рецепт, и в аптекарскую лавку, где тот был изготовлен сбор.

Коррехидор задал ещё несколько, уже ставших обычными, вопросов. Собеседник ответил, что ничего о личных врагах господина Касла ему