Сны куклы - Елизавета Берестова

— Получается, — проговорила чародейка, когда они вышли из помпезного, но начинающего ветшать здания, — Рэйнольдс не был заинтересован в смерти владельца «Весёлого вечера»?

— Получается, — ответил Вил, пряча руки в карманы. Подул резкий холодный ветер, а он оставил свои перчатки в машине, — у него сорвалась желанная сделка. И на мой взгляд, он совсем не тянет на жестокого убийцу, способного замучить человека до смерти в его кровати.

— И на мой взгляд тоже, — согласилась с ним Рика, — мне он показался вполне безобидным старичком. А как вам Эба?

Чародейка хотела сразу спросить мнение Вилохэда о красавице-солистке, но не решалась. Она опасалась, что восторги коррехидора по её адресу будут ей неприятны.

— Эба, конечно, хороша, тут спору нет. Но как бы за невозмутимым совершенством внешнего облика не таилась душевная пустота. Не люблю таких женщин. Но, по всей видимости, это — вкус Рэйнольдса. Он явно не поскупился на косметическую магию, ибо безупречность Эбы Диккери выглядит несколько искусственной. Не находите?

— Пожалуй, — от сердца у Рики отлегло, — мне, если честно, и невозмутимость её показалась тоже наигранной, — Вил наклонился, заглядывая на порозовевшие щёки чародейки, — немного…

— Посмотрим, что удалось нарыть Меллоуну в вещах Касла, — проговорил коррехидор, прикладывая амулет, чтобы запереть свой магомобиль, — но сперва мы сядем у меня в кабинете, выпьем чаю, а уж затем будем делать окончательные выводы по убийству. Боюсь только, успехи нашего двухдневного расследования окажутся более чем скромными.

Сержант Меллоун, многословно по своему обыкновению и слегка сбивчиво, поведал о поисках и находках в доме убитого. Он сообщил, что по вещам Касла можно сделать вывод об изменении благосостояния к худшему.

— Многие вещи качественные и дорогие, но уже основательно потрёпанные, — Меллоун сверился со своим толстым блокнотом, — например, костюм. Некогда шикарная пара потёрлась и залоснилась на локтях и коленях. Обычно обеспеченные люди меняют одежду прежде, чем она успевает обрести столь непрезентабельный вид. Опять же обувь.

— Увольте меня от описания обуви убиенного, — взмолился коррехидор, — меня интересует, удалось ли вам найти нечто существенное, что могло бы пролить свет на мотив убийства либо навести на след убийцы. Мы вот с госпожой Таками сумели найти обручальное кольцо.

Он вытащил из кармана знакомую Рике бархатную коробочку и продемонстрировал находку сержанту.

— Колдовство Эрики позволило безошибочно вычислить нечистого на руку сотрудника банка, пытавшегося присвоить вещественное доказательство, являющиеся ещё по совместительству и ценным имуществом, — закончил он.

Демонстрация изящного перстенька в виде произвела на сержанта Меллоуна непредсказуемое впечатление: он резко вспотел, вытер выступившие капли со лба и полез во внутренний карман. Вилохэд удивлённо следил за его манипуляциями.

— Вот, — выдавил из себя сержант, — я обнаружил у господина Касла магокарточки фривольного содержания, — он протянул коррехидору стопку выполненных на отличном картоне магографий девушек, располагающихся на диване или креслах в откровенных позах и почти без одежды.

— Так вот о каких ночных пробах шла речь! — рассмеялась чародейка, взглянув на запечатлённых раздетых красавиц.

— И когда вы обнаружили сие творчество? — серьёзно спросил Вилохэд, бросив неодобрительный взгляд на смеющуюся чародейку.

Меллоун покраснел ещё сильнее и выдавил из себя, что обнаружил собрание похабных картинок ещё вчера, но скромность и строгое воспитание не позволили ему демонстрировать окружающим столь вопиющее оскорбление порядочности и благонравия.

— Поэтому вы взяли все тяготы от рассматривания магографий на себя, — закончила за него Рика, — а теперь испугались, что я при помощи чар узнаю о припрятанной за пазухой улике?

— Я собирался оформить, — пролепетал пойманный с поличным сержант, — честное слово. Только Турада постоянно был занят, а я не знаком с регламентом оформления подобных улик.

— Хорошо, ступайте, — отмахнулся Вил, — отдайте карточки Тураде, пусть оформит, как положено.

Меллоун с облегчением покинул кабинет.

— Итак, — проговорил коррехидор, когда они остались одни, — с чего начнём с чаепития или работы?

— Я бы предпочла работу, а чай можно не пить с совсем.

— Согласен, давайте так и поступим, а после пообедаем вместе, я знаю одно местечко, где подают великолепные свиные отбивные. Вы согласны?

Рика кивнула, она успела проголодаться, но от чая в коррехидории отказалась намеренно, очень уж не хотелось лицезреть ухмыляющуюся физиономию Дурады, который обычно заваривал и подавал чай своему начальнику.

— Что мы имеем по убийству Касла? — задал риторический вопрос Вил и сам себе ответил, — ничего. Ни мотива, ни врагов. Даже орудия убийства у нас в наличии нет. Не представляю, что я буду докладывать его величеству. Списать на случайное преступление, не получится. Добро бы ещё его огрели по голове, тогда худо-бедно можно было бы попытаться притянуть за уши версию ограбления, Касл проснулся, увидел грабителя и попытался позвать на помощь. Так ведь нет. В доме ничего не пропало, а сама жертва запытана до смерти в своей собственной постели, да ещё так ловко, что ни один из слуг ничего не видел и не слышал. Кстати, наш любитель фривольных картинок опросил соседей и оказалось, что те тоже ничего не слышали. А вот это уже странно. До ближайшего дома несколько метров, а орать человек, которого жгут раскалённым железом, должен отчаянно.

— Может быть мотив убийства кроется в неприличных магографиях? — задумчиво произнесла Рика. Она осмысливала сказанное коррехидором и цеплялась за последнюю возможность, — вдруг кому-то из девушек не понравилось позировать в виде и позах, какие им навязывал Касл?

— Навязывал? — выгнул бровь Вил, — вспомните, девушки выглядели вполне довольными и счастливыми. Полагаю, именно лицезреть и запечатлевать красоток было главной целью и основным удовольствием от общения с прекрасным полом для убитого. К тому же, я не слышал, чтобы в наше время не доставало девиц для подобных, — он замялся, подыскивая подходящее слово, — упражнений.

— Но у них могли быть братья, отцы, женихи, которым такой род деятельности мог не прийтись по сердцу, — возразила чародейка.

Вилохэд поглядел на неё, как на ребёнка, совершенно не понимающего суть происходящего.

— Вы полагаете, подобными картинками хвастаются перед родителями, родственниками или показывают женихам?

— Но вдруг кто-то из них случайно натолкнулся.

— Во-первых, случайно натолкнувшийся не узнает, кто их изготовил, — возразил коррехидор, — во-вторых, обычно в такой ситуации дело ограничится бытовым мордобоем. Причём, получить могут оба виновника торжества. Лезть в окно уважаемого человека с заранее припасёнными орудиями пытки — это уж слишком.

Вил был прав, и чародейке, хоть и с неохотой, пришлось согласиться с ним. Так и не придя ни к какому решению, они отправились обедать, а вернее уже ужинать.

Вилохэд приехал домой довольно поздно. Они прекрасно провели вечер, смеясь и разговаривая о самых разных вещах, совсем как в Оккунари, когда изображали