Учение древней Церкви о собственности и милостыне - Василий Экземплярский

Если, как мы видели, в отношении своего имущества человек, с хри­стианской точки зрения, есть лишь «приставник» и «управитель» в «чу­жом достоянии», обязанный управлять этим достоянием согласно с волей Божией; если верность этой воле Божией состоит в том, чтобы не был обижен никто из детей одного небесного Отца, то само собой несомнен­но, что всякое богатство, как скопление в одних руках излишков, есть и неверность Богу, и обида ближнего, а потому всякое богатство по са­мой своей природе является «неправедным». Эта важная в христианском мировоззрении черта, характеризующая богатство, подробно выясняется святыми отцами, и поэтому теперь мы не будем долго останавливаться на детальном выяснении этой черты, но перейдем к дальнейшему раскрытию того отношения к богатству, какое составляет долг христианина.

Если, как мы отметили, в отношении наших ближних богатство ха­рактеризуется в Евангелии как «неправедное», то в отношении конечной цели христианской жизни, в отношении Божиего Царства, богатст­во признается тяжелым бременем, затрудняющим для богатого путь в Царство Божие; Иисус сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное: и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царст­во Божие[282]. И в Евангелии мы находим прямой ответ, почему это так, то есть почему богатство всегда оказывается неудобоносимым бременем на пути в Царство Небесное: «где сокровище ваше, там будет и сердце ваше»[283], — говорит Христос Спаситель. «Никто не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одно­му станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне (богатству). Посему говорю вам: не заботьтесь для души ва­шей, что вам есть и что пить; ни для тела вашего, во что одеться... Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и это все приложится вам»[284]. И на эту же, по существу, сторону дела обращает внимание св. апостол, когда утверждает, что желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть, и во многие безрассудные и вредные похоти91. И поэтому апостол с силой говорит, что сребролюбие есть корень всех зол и приводит к по­тере веры в истинного Бога[285], вследствие чего св. апостол не усомнился любостяжание назвать идолослужением93, разумея здесь, несомненно, того же самого бога — маммону, служение которому несовместимо со служением истинному Богу.

Нас не может поэтому удивлять, что в Евангелии и апостольских по­сланиях мы встречаем в отношении богатых и богатства определенно осуждающий приговор. «Горе вам, богатые! — возвещает Сам Спаси­тель. — Потому что вы уже получили свое утешение; горе вам, пресыщен­ные ныне! ибо взалчете»[286]. Св. апостол Иаков, обличая богатых, обращает внимание на обычное угнетение ими ближних: «не богатые ли, — пишет он, — притесняют вас, и не они ли влекут вас в суды? не они ли бесславят доброе имя, которым вы называетесь?»[287]. И самим богатым говорит: «вы собрали себе сокровище на последние дни. Вот, плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет, и стоны жнецов дошли до слуха Господа Саваофа. Вы роскошествовали на земле и наслаждались; напитали сердца ваши, как бы на день заклания»[288]. Предупреждает и св. апостол Павел богатых об опасности сделаться рабами богатства вместо служения Богу97.

И если так, если богатство в отношении к ближним всегда соединяется с неправдой, а в отношении Царства Божия есть бремя, затрудняющее ше­ствование в это Царство путем узким, то нам понятно это отрицательное отношение новозаветного Откровения к богатству, и понятно также то, что единственный путь сделать богатство свободным от этого осудитель­ного приговора есть путь раздачи его нуждающимся. В таком только от­ношении к богатству найдет удовлетворение и правда Божия, требующая «верности» в «управителе» при распределении благ мира; и чувство любви к ближним, не позволяющее «утешаться» богатством, когда брат страдает от нищеты; и, наконец, будет снято тяжкое бремя с плеч «странника» на пути его к истинному отечеству.

И, действительно, в Евангелии мы находим прямые советы раздавать свои имения. Богатому юноше Христос Спаситель определенно указал, что для достижения нравственного совершенства необходимо продать все, что юноша имел, и отдать нищим[289]. И общая заповедь Христа Спа­сителя говорит: «продавайте имения ваши и давайте милостыню»[290]; «при­обретайте друзей богатством неправедным»[291]. И мы уже видели, что на заре христианства так именно верующие и поступали[292].

Являлось ли это требование раздавать свое богатство «евангельским советом», обязательным лишь для «совершенных», или же такое отноше­ние к богатству есть норма общехристианской жизни? Мы ставим вопрос так, как он обычно ставится в наших богословских системах. Ответ по­следних, в общем, известен: это совет для «совершенных» или же вообще для отдельных лиц, стремящихся к совершенству, но отказ от богатства ни в коем случае не может быть рассматриваем в качестве общехристи­анского долга. Но мы думаем, что сама постановка вопроса в корне непра­вильна. Все евангельское нравоучение предлагает ряд норм идеальных, то есть таких, следование которым ведет человека к нравственному совер­шенству. Дело нашей свободы — принять христианское учение или от­вергнуть; дело нашей совести — исполнять евангельские заповеди или же нарушать их. Одного только права мы не имеем: называясь христианами, изменять учение Того, Кого зовем своим Учителем. Верно, что заповедь раздавать имения свои обращена Господом к желающим совершенства; но ведь христианин и обязан его желать[293]. И разве заповеди о полной негневливости[294], чистоте помыслов[295], совершенной кротости[296], любви к врагам[297] и другие — разве эти заповеди не имеют в виду совершенства христианской жизни? Все христианское учение проповедует идеал высо­чайший, святой, совершенный. И если заповедь раздавать богатство свое имеет в виду лишь совершенных или вообще не всех, то как же все могут исполнять безусловно уже общую заповедь: всякому просящему у тебя да­вай[298]? Исполняйте эту только заповедь, имеющую значение элементарно­го выражения братской любви, исполняйте ее, не думая о совершенстве, и неминуемо произойдет то, что требуется будто бы только от совершен­ных: имение будет роздано. «Если брат или сестра наги, — учит святой апостол Иаков, — и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: идите с миром, грейтесь и питайтесь, но не даст им потребного для тела, что пользы?»[299]. Едва ли кто-нибудь искренне станет отрицать, что единственный способ сохранить богатство, это именно говорить ближ­ним то, что предвидел св. Иаков, или же и вовсе «замыкать сердце свое от вопля бедных».

Таким образом, мы думаем, что заповедь раздавать богатство свое есть иное словесное выражение той же заповеди давать просящим. Это не иде­ал недосягаемый, а одно из условий того христианского совершенства, которого все мы должны желать и искать, пока считаем себя учениками Христовыми. И мы уже говорили, что такое отношение к своей собствен­ности есть необходимое выражение любви, как общение с любимым во всем. И до тех пор, пока началом христианской нравственной жизни при­знается любовь, то есть, иными словами, пока Евангелие будет для нас верховным авторитетом, до тех пор невозможно будет найти основания для защиты с христианской точки зрения права «хранить и умножать» богатство. Xранить — это значит замыкать свое сердце для любви, не слышать молящего голоса нуждающегося брата или отвечать отказом на просьбу; умножать — это значит собирать себе сокровище здесь и при­том неправедное: не только не давать своего, но и брать чужое. Поэто­му, между прочим, христианство не может не отнестись отрицательно и ко всякого рода роскоши; оно не может считать добродетелью ту бе­режливость, которая является путем собирания богатства; оно строго и беспощадно должно осудить корыстолюбие и любостяжание. Все эти мысли нашли определенное раскрытие и всестороннее обоснование в святоотеческой письменности. Но мы думаем, что и помимо этого ясно для каждого согласие их с духом Евангелия. Так, например, роскошь. Мы уже говорили, что Христос Спаситель и апостолы жили в бедности. Если св. апостол Павел говорит о себе, что он умеет жить и в скудости, и в изобилии[300], то нужно знать, что он разумеет под изобилием: «имея про­питание и одежду, будем довольны тем», — заповедует он[301]. И, по наше­му убеждению, может произвести только тяжелое впечатление попытка утверждать законность роскоши в христианской жизни вообще, а на осно­вании жизни Христа Спасителя — в особенности. Эти последние удиви­тельные попытки заслуживают того, чтобы о них сказать несколько слов, особенно потому, что они иногда принадлежат серьезным ученым, труды которых пользуются большим уважением и широким распространением у нас в России. Для примера назовем два евангельских повествования из жизни Христа Спасителя, которые рассматриваются в качестве осно­ваний для оправдания и даже утверждения законности роскоши в жизни христианина. Первый рассказ — о помазании миром ног Христа Спа­сителя. Епископ Мартенсен[302] и профессор Пибоди112 видят в этом рас­сказе доказательство «нравственного права роскоши» в жизни христиа­нина. Известна эта трогательная и глубоко поучительная история: здесь, действительно, налицо противопоставление милостыни и другого доброго дела[303]. Но какого? Очевидно, предполагается, роскоши, если этим фактом стремятся оправдать законность избытка в жизни христианина. Не будем говорить, как не подходит к образу Христа Спасителя такая мысль о Его любви к умащиванию. Приведем Его подлинные слова: «возливши миро сие на Тело Мое, она приготовила Меня к погребению». Гроб и роскошь! Любящее снисхождение к доброму порыву сердца, вопреки лицемерной заботе о нищих[304], и законность для христианина роскоши, законность «носить на себе целые состояния сирот», говоря образом св. Златоуста[305].