Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени - Эрика Монахан

себя такие князья, как киргизский князь Немей, монгольский Алтын-царь, а также царица Манчика, правившая обширной монгольской (широмугальской) землей209. Он вручал им дары, чтобы убедить их воздержаться от нападения на торговые караваны – необходимое условие надежной и выгодной евразийской торговли. Французский иезуит Филипп Авриль советовал: «Тайсо [тайши] Аюка, хан или глава орды этих калмыков, которые не имеют никаких постоянных жилищ и живут подобно древним скифам, может сделать этот путь весьма безопасным и легким; чего можно от него добиться, сделав несколько небольших подарков»210.

КУПЕЧЕСКИЕ ДИАСПОРЫ

В Московии признавали, что государственная торговля не может быть единственным каналом международной торговли. Одним из способов увеличения торговли было поощрение иностранных купцов, приезжающих торговать. В Московии понимали, что люди «меркурианского» типа – те, чья повышенная мобильность обеспечивала им пограничный статус вечных чужаков, которым до известной степени дозволено проникать «внутрь», – будут полезны для развития торговли, и потому иногда жаловали новым партнерам по международной торговле щедрые налоговые послабления211. И только когда отношения были уже установлены и товары поступали бесперебойно, государство начинало больше заботиться о получении дохода. Оно начинало более плотно следить за тем, чтобы частные товары не проскальзывали в страну под дипломатическим прикрытием212. (Вспомним, что значительная часть торговли на первых порах была по природе своей торгово-дипломатической, а дипломатические товары не облагались пошлинами.) Затем, подождав, пока торговля упрочится, государство начинало отменять существующие привилегии и шаг за шагом вводить пошлины. Так оно действовало по отношению к центральноазиатским и английским купцам. Государство хорошо понимало, что, если купцы не приедут, доходов от пошлин не будет. Ко второй половине XVII столетия Москва была столь хорошо интегрирована в международные торговые сети, что ее власти чувствовали себя уверенно, вводя более всеобъемлющее протекционистское налогообложение. Новоторговый устав 1667 года вводил для иностранцев более высокие налоги, чем те, что платили русские купцы. Поскольку этот устав на протяжении нескольких десятилетий не вводился в Сибири, а в Астрахани существовали исключения из него, он прежде всего относился к европейским купцам, в то время как выходцы из Центральной Азии, армяне и индийцы продолжали платить более низкие пошлины, чем российские подданные. Империя распространяла различные привилегии на различные группы людей в различное время, но она обеспечивала себе возможность собирать налоги.

Англичане из Московской компании торговали, не платя никаких пошлин, с 1555 по 1572 год, на протяжении семнадцати лет. Вот образец типичной московской практики: освобождение от налогов на первоначальном этапе развития торговли, после чего следует введение налогов. Конечно, в англо-московских отношениях был и дополнительный компонент: Иван IV хотел покупать оружие, которое англичане могли ему поставлять. В государстве, признающем важность торговли и ее потенциал в деле генерирования доходов, отмена пошлин – пример работы в режиме предоставления особых прав, позволяющей изобретательному государству обеспечить себе выгоды, прибегнув к альтернативному пути. Верно и то, что политическая стратегия всегда могла оказать воздействие на экономическую политику. В дарованной англичанам грамоте 1572 года Иван ввел для них половинные пошлины. В грамоте 1574 года, дарованной Строгановым, он вновь повторил свое требование, чтобы бухарцам, торгующим на территории Строгановых, было дозволено торговать беспошлинно. Грамота гласила: «Почнут к ним в те новые места приходити торговые люди бухарцы и Казацкие орды и из ыных земель с лошадьми и со всякими товары, а к Москве которые не ходят, и им у них торговати всякими товары вольно безпошлинно»213.

Государство создавало механизмы и выделяло ресурсы для поддержки иностранных купцов. Опираясь на монгольский опыт, Московское государство ввело тщательно разработанную систему почтовых станций с грузчиками и всадниками, где путешественники могли отдохнуть и поменять лошадей. Хотя часто замечают, что в России действовали ограничения на движение иностранцев, реже обращают внимание на то, что иностранные купцы, путешествовавшие по России, как правило, делали это за счет самого государства. Государство обеспечивало им все необходимое и оплачивало каждый день их путешествия по стране. Оно выделяло средства не только на военные, дипломатические и административные предприятия в Сибири, но и на торговых агентов, хотя деньги приходили нерегулярно, с задержкой и иногда в меньших количествах, чем было обещано214. Лучшей иллюстрацией того, какую важность Москва придавала торговле, служит тот факт, что государство субсидировало путешествия бухарских купцов по России, и, как мы увидим, бухарские купцы вскоре начали относиться к такой обходительности как к чему-то само собой разумеющемуся.

Возможно, Российское государство смотрело на западноевропейских купцов с чисто фискальной точки зрения – то есть через призму той звонкой монеты, которую они могли привезти. Но в Сибири отношение государства к иностранным купцам было в полной мере инструментальным. Приоритетом были не пошлины, а товары, которые они привозили. Документ из Казани наглядно показывает, насколько Россия ценила тот пограничный статус, которым обладали подобные купцы, имевшие возможность заключать сделки, невзирая на географические и культурные границы. В октябре 1620 года казанский воевода написал в Москву, спрашивая, что делать с тезиками, которые приехали из Персии и поселились в татарском квартале. Москва ответила, что тезиков надо приветствовать в Казани и обращаться с ними хорошо. Но они не должны безвыездно жить дольше года. Они должны поселиться в гостином дворе, не становясь жителями татарского квартала или посада (торгово-ремесленного квартала), где от них будут ждать выплаты посадских налогов. Они не должны брать себе татарских жен, и казанским женщинам нельзя будет уезжать с ними215. Здесь мы видим государство, которому всегда недоставало людских ресурсов и которое тем не менее желало, чтобы эти иностранные купцы сохраняли пограничный статус, ограниченный перевозкой товаров между империями. Чем больше эти иностранцы привыкнут к местной жизни в Казани, тем менее вероятен будет их отъезд. Тезики были более ценны Российскому государству как торговые брокеры, чем как местные налогоплательщики. Бухарские купцы в Сибири тоже считались ценными людьми, и государство старалось им всячески угодить, как мы увидим в седьмой главе. Это упорное развитие здоровой торговли с целью поддержки своего военного и гражданского населения пронизывает всю историю бухарской диаспоры в Сибири. Подданные ждали от государства, что оно облегчит им торговлю; первые поселенцы в Сибири обращались к царю с прошениями о том, чтобы он привел в Сибирь купцов; руководство страны пыталось все обеспечить, как мы увидим во второй главе. Это противоречие между регламентированием торговли и ее поддержкой, между попытками загнать ее в рамки и содействием ей было стандартным явлением для всех стран раннего Нового времени, от Колонии Массачусетского залива и до рынков