Неверная - Аля Алая

из-за двери глухой голос, и включаю кран с водой, чтобы не слышать его больше. К черту, пошел он к черту со своими разговорами! Ненавижу!

Медленно принимаю душ, думая о том, что дома все наверняка уже встали. Тоже позавтракали, разговаривают, ходят по своим делам. А я в клетке. В жутко дорогой и удобной, но на замке.

Выхожу в спальню и замечаю на полу пакеты с одеждой.

– Здравствуйте, – в дверь несмело заглядывает девушка. Тоже в черном, тоже в платке. Да что они все тут как на похоронах? Меня от этого цвета всегда тошнило, – я могу войти?

– Да, – пожимаю плечами.

Девушка, видно ,местная, довольно смуглая кожа, миндалевидные глаза, подведенные черными тенями, широкие брови и аккуратный нос. Странно, но есть ощущение, то его подправили. Она вежливо улыбается и скользит в комнату.

– Ясмина, я буду вашей помощницей и разъясню любые вопросы, – ее изучающий жадный взгляд скользит по моему лицу и телу. Это непростой интерес, так обычно смотрят на соперниц, сравнивая с собой. Очень мило.

– Понятно, – перевожу взгляд на пакеты, – мне нужно одеться. Только не в черное.

– Дома – это не обязательно, – ее голос становится снисходительным, ласковым, как будто она с ребенком разговаривает, – абайю и платок носят на улице и везде, где вас могу увидеть посторонние мужчины. Не обязательно черную и вам, как не мусульманке не обязателен платок. Но будет лучше, если вы будете его одевать, и даже никаб вам не повредит. Вы слишком необычны для наших мест. Мужчины будут на вас смотреть.

– Это я переживу, – говорю себе под нос и рассматриваю содержимое пакетов, – это все?

– Я не знала, что вам понравится, поэтому выбрала на свой вкус. Тут все, что может порадовать глаз вашего мужа.

Пакеты с платьями, бельем, большой с абайями или как они там.

– Мне нужны джинсы и футболка, белая.

– Там есть очень красивые платья, – продолжает она терпеливо.

– Вот что не понятно? Я же не на китайском говорю, – оборачиваю к Ясмине и делаю тон таким же снисходительным, – джинсы и майку – алкоголичку. Лучше две.

– Через час привезут, – она сглаживает спор.

– Где мой телефон?

– Ренат не давал никаких указаний на этот счет, – Ясмина улыбается и замолкает.

– Обсужу с ним, вы свободны, – она мнется и не уходит, – еще что-то?

– Соня, – она начинает примирительно, – вам будет тяжело сначала, но, если я помогу и расскажу обо всем, то вы быстро запомните правила.

Отлично, правила, запреты…

– Давай, расскажи, – присаживаюсь на край постели и скучающе смотрю на нее, похоже, не отстанет.

– Вам нельзя нигде ходить одной, думаю, у вас будет персональный охранник и водитель.

– У меня есть права.

– Женщина не может водить машину, это запрещено законом.

– Класс, – запрокидываю голову и закрываю глаза, – что еще мне запрещено?

– Употреблять алкоголь, ругаться матом, вести себя вызывающе. Женщина должна быть скромной и степенной, уважающей своего мужа и заботящейся о его репутации.

– Это все?

– Соня, если вам нужно с кем-то поговорить, подруга.

– Ты ей уж точно не будешь, свободна, – обрубаю любые попытки сближения сразу.

– Я только хочу помочь, – Ясмина кусает свои пухлые губы.

– Не надо, я сама со всем справлюсь без чьей-либо помощи.

– Как скажете, – она в последний раз дежурно улыбается и скрывается за дверью, оставляя меня в полном одиночестве.

Забираюсь под одеяло прямо в халате. Меня начинает бить озноб. Куда я попала? Какой-то ад. Хочу домой, где все родное и близкое. Даже эти женщины раздражают, улыбки их услужливые, ласковые голоса. Бесят.

– Соня, – щеки касается тепла рука, и открываю глаза.

Ренат.

– Сколько времени? – оглядываюсь по сторонам.

– Вечер, ты проспала весь день, – он продолжает касаться моего лица подушечками пальцев, – это тебе, – в его руках появляется кольцо.

– Мне обязательно его носить? – смотрю на богатое украшение из белого золота с тремя камнями.

– Да, – поджимает губы и надевает кольцо на палец, – ты моя жена, Соня.

Ничего не отвечаю, просто смотрю в его глаза. Уставшие, встревоженные, печальные. Ренат тянется ко мне и целует губы. Ладонь цепляет одеяло и убирает преграду между нами.

– Я не хочу, не надо, – пытаюсь его оттолкнуть, но ничего не получается.

– Я твой муж, Соня. Я тебя люблю, и ты меня любишь, – Ренат развязывает узел на халате и забирается ладонями под махровую ткань. Его прикосновения такие бережные и ласковые, как никогда раньше.

Пытаюсь возражать, но Ренат закрывает рот своими губами, жадно целует. Стаскивает с себя галстук и рубашку, ложится сверху и убирает мои руки за голову. От него не отклониться, не спрятаться.

Руки и губы везде.

Слова, которые невозможно не слушать. Люблю тебя, моя принцесса. Моя красавица. Лучшая в мире женщина. Моя Сонечка. Какая ты прекрасная. Губы и язык оставляют влажные следы на ключице, груди, моем животе. Соня, не думай о них. Только о нас, мы будем счастливы, отпусти себя, любимая. Пальцы ласкают меня внизу, изнутри, отвлекают от грустных мыслей, за которые я все еще цепляюсь.

Но я так устала, мне нужна хотя бы небольшая передышка. Пальцы заменяет член, слышу свои стоны, цепляюсь за мощные мужские плечи. Хотя бы пару минут не думать. Наши тела сплетаются, вибрирую от напряжения. Все сильнее и сильнее, пока не наступает разрядка. Короткий миг пустоты и блаженства. За которым все возвращается. Как заезженная пластинка. Мысли. Чувство вины. Злость. Обида.

Глава 12

– Ренат, – лежа в постели, наблюдаю за тем, как он завязывает галстук и собирается на работу, – через три дня моя выставка и мне очень важно, чтобы она состоялась.

Его пальцы замираю:

– Завтра большой прием у шейха Халида, где будут важные для меня люди, и я хотел бы представить всем свою жену. Это очень важно для меня.

Торг. Потрясающе.

– Хорошо, – перевожу взгляд в окно на унылый надоевший городской пейзаж, – мне