Бамбук в снегу (сборник) - Кира Буренина

Гостиница наполнилась гомоном, кто-то не был согласен с планом доктора Пелетье и рассчитывал на другую компанию в номере, кто-то возмущался отсутствием платяного шкафа, у кого-то не грел термос. Чарли жил на первом этаже – «мужском», как распределил руководитель миссии. Он скупыми движениями распаковал свой багаж. За несколько лет работы волонтером он точно знал, что необходимо, а без чего в любой экспедиции можно обойтись. Его соседом оказался знакомый по предыдущей поездке Карел, поляк, молодой парень, для которого эта миссия была третьей по счету. Уставшие члены миссии, получив в качестве ужина сухой паек – коробки с быстрорастворимой лапшой, – за несколько минут управились с поздним ужином и легли спать.

Анна достала заветную плитку шоколада – быстрорастворимая лапша ей как-то была не очень по вкусу. А вот «Конфаэль», плитка горького шоколада, на мгновение перенесла ее в детство, когда дедушка с бабушкой приезжали по выходным в гости и обязательно привозили для маленькой Ани шоколад. С собой в качестве НЗ Анна взяла несколько плиток, надеясь, что их ей хватит на все время, пока она будет в Китае. Втайне Анна была сладкоежкой, хотя давно запретила себе есть сладкое, особенно по вечерам. Но семидесятисемипроцентный горький шоколад «Конфаэль» не считался сладким, так она для себя решила.

Утром у гостиницы их ждала улыбчивая девушка Вэй Сунь, проводившая группу пешком по крошечному кварталу к столовой завода, выпускавшего бытовую технику. Там их уже ждала вторая часть миссии, которая провела ночь в заводском общежитии. Им повезло больше – хотя комнаты были рассчитаны на четверых, в тамбуре между двумя комнатами располагался санузел с душем. Завтрак представлял собой некое подобие рисовой похлебки, также были поданы соленые овощи, мягкие рисовые булочки, обжаренные в кунжуте, и сладкие пирожки.

– Мда-а, – протянула Эмми, афроамериканка, с которой Анна успела познакомиться еще в Париже, – завтрак не особо питательный, зато полезный для фигуры.

Анна рассмеялась:

– Мне сказали по секрету, что вот эти сладкие пирожки – welcome-meal, то есть их приготовили в честь нашего приезда.

Эмми только закатила глаза и вздохнула. Эта пухлая неунывающая молодая женщина из Детройта неплохо владела китайским и приехала в Иньян в качестве психолога.

– Эмми, а ты где китайский выучила?

Та захлебнулась смехом:

– Дружила с парнем из китайского квартала. Так он мне по сердцу пришелся, что в университете изучала китайский. А степень защитила уже по психологии.

– Вот это да! – только и смогла вымолвить изумленная Анна.

После завтрака перед всеми выступил доктор Пелетье. Он представил еще раз китайских волонтеров, которые будут «прикреплены» к тому или иному объекту – школе, больнице, детскому дому, палаточному городку и которые будут готовы помочь добровольцам по любому вопросу. К школе были прикреплены уже известная Вэй Сунь и смешливая молоденькая Дэн Лицзюнь с косичками и вплетенными в них красными лентами.

Итак, настал первый день работы. Город был очень красивым, Анне казалось, что она очутилась в совершенно иной эпохе. Дома с загнутыми крышами, местный храм, рынок, даже школа – трудно было представить, что город стоит более тысячи лет. И только на окраине всю панораму города портил вид современных уродливых цехов завода, который, однако, кормил жителей Иньяна.

Нынешний Иньян появился на карте Китая еще до нашей эры, а при династиях Мин и Цин (последней императорской династии) стал финансовым центром Поднебесной. Тогда и обрел свой нынешний облик – с опоясывающими стенами и лабиринтами улочек. Построен город был в соответствии с архитектурными правилами, так называемыми Ритуалами Чжоу. Поэтому Иньян расположен лицом к югу и немного развернут на восток – это создает хорошее освещение. Городские учреждения строили симметрично, соблюдая принцип инь – ян, что еще раз усиливало название города. Храм Конфуция на юго-востоке, а храм боевых искусств – на юго-западе; здание администрации – на западе, а храм городских богов – на востоке.

Именно в Иньяне появились первые банки. В 1823 году на Западной улице открылся первый банк, имевший дело не с наличными, а с переводами, депозитами и кредитами. Банк основала семья Лю, история богатства которой началась за двести лет до этого с красильных мастерских. Бизнес процветал, Лю открыли несколько мастерских в разных городах. Но со временем конкуренция возросла, доходы упали, и пятидесятитрехлетнему Лю пришла в голову мысль открыть банк, который облегчил бы купцам «бремя» финансовых операций – ведь расчеты велись золотыми и серебряными слитками… Любопытно: для того чтобы работать с безналичными деньгами, здесь выработали свой тайный код. Во всех отделениях банка на стенах висели каллиграфические работы – обычные посетители читали их как поэму, восхищаясь мастерством каллиграфов. И только банковские служащие знали, что одна группа иероглифов означает двенадцать месяцев года, другая – тридцать дней месяца, следующая – десять мер серебра, а последняя – единицу счета серебряной валюты. Дела банка шли так хорошо, что древние китайские монеты здесь использовали не только как платежное средство, но вмуровывали в стены между кирпичами: чтобы стояли дольше. Стены стоят до сих пор, городская стена возведена в 1370 году. Архитекторы находились под явным влиянием конфуцианства – в стене 3000 бойниц – точно по числу учеников Великого учителя, смотровых башен семьдесят две – именно столько преданных студентов было у Конфуция. Прогулка вдоль стен может занять не менее двух часов. В узких улочках города можно почувствовать дыхание старины – дома в старинном стиле сохранились до наших дней. Центральные улицы заполнены лавками, в которых продаются сувениры и предметы старины. Местные жители шутят, что если бы дух жившего в Иньяне в эпоху Мин горожанина невзначай вернулся в город, то легко нашел бы свой дом – время здесь как будто остановилось.

Школа, в которой Анне предстояло преподавать, занимала двухэтажное деревянное строение начала девятнадцатого века. У входа висели красные фонарики, на стенах в коридорах – доски с изречениями Конфуция, Лао-Цзы и, как ни странно, деятелей партии. Анну представили классу. Тридцать пар глаз – непроницаемо-черных, пытливых – впились в нее с напряженным вниманием.

– Дети, я немного знаю английский язык и очень хорошо знаю русский. – Анне казалось, что губы шевелятся сами собой и заранее заготовленные слова произносит кто-то другой. – Вы будете учиться новым языкам, а я буду учиться у вас китайскому, договорились?

Дети рассмеялись, напряжение спало, и урок начался.

Вечером первого дня работы добровольцев в Иньяне после ужина доктор Пелетье попросил собравшихся поделиться впечатлениями, задать вопросы, если таковые накопились. Анна подняла руку:

– У меня вопрос, может, странный и смешной. У меня в номере на столе стоит банка с крышкой. Пустая. У нее есть какое-то предназначение?

Раздался смех, но смеялись добродушно, необидно.

– Кто-то может ответить? – Луи поднял обе руки.

– Давайте я. – Эмми поднялась со стула и, все еще посмеиваясь, сказала: – Это емкость для питья.

– Что?!

– Ну да. Здесь, как мы знаем, нужно пить кипяченую воду или очищать ее дополнительно солевыми таблетками. Можно покупать бутилированную. Но китайцы и дома пьют воду из банок, и в любую дорогу берут с собой такое питье. А чтобы туда ничего не попало или не расплескалось по пути, банку закрывают крышкой.

Анна была обескуражена. Такого объяснения она никак не ожидала.

– Не удивляйтесь. – Она не заметила, как Чарли оказался рядом. – Это Китай. Так принято. А вы, разумеется, можете пить воду из бутылок. Кстати, китайская Future Cola очень даже неплоха.

Анна благодарно улыбнулась ему.

Когда группу распустили, Чарли предложил Анне немного прогуляться по городу.

– Как прошел ваш день? – Анна опередила его с вопросом.

– Хорошо. У меня младшие классы, где я преподаю физкультуру, а вот старшие по математике и физике очень нестабильны. А у вас?

– Неплохо. Только смеются много. То ли над моим произношением, то ли они вообще такие…

Чарли хмыкнул. Возможно и то, и другое…

Они помолчали.

– Вы знаете, в Китае я почему-то чувствую себя очень уютно, видимо, сказываются гены, – признался Чарли. Такого признания он от себя не ожидал и опасливо замолчал.

– Может, это ностальгия? – Анна поняла его настроение. – А чем вы все-таки занимаетесь в Гонконге?

– Это долгая история, давайте сядем на эту импровизированную скамейку, а то на нас смотрит, похоже, половина городка. Бревно вполне крепкое, видимо, любимое место для посиделок.

– Ну да, увидеть китайца с янгуйцзы!

– Тут вы не правы. Китайцы уже давно так не называют иностранцев. «Заморские черти» – это старое выражение. Да и европейцев здесь в последнее время много – строители, архитекторы, врачи. Давайте все же присядем, а то во всем городе скоро свет выключат!