Бамбук в снегу (сборник) - Кира Буренина

Это заставило его задуматься, переоценить незыблемые до сих пор ценности. Горе и радость не знают границ – это он отлично понял. Работа волонтером стала потребностью. Он с удивлением обнаружил, что только в Гонконге насчитывается более тысячи разных организаций добровольных помощников. Волонтеры не получают денег. Но их награда не поддается исчислению в денежных единицах. Чарли понял, что нашел смысл в жизни. За несколько лет он побывал в Южной Америке, Африке, Австралии и даже на Аляске.

Задумавшись, Чарли вновь выпал из происходящего в зале, а в этот момент собравшимся вокруг раздавали большие белые конверты. Он огляделся – Анна взяла свой конверт изящным движением и открыла его. Удивительно, почему больше никто не замечает ее?

Тем временем Луи поднял руку и вновь призвал к вниманию:

– Нам, безусловно, помогут с переводом местные волонтеры. Но в первую очередь я хотел бы спросить, кто из здесь присутствующих знает хотя бы разговорный китайский язык?

Чарли удивился, что поднятых рук было не менее двадцати. Неплохо, если из сотни человек двадцать хотя бы слабо говорят по-китайски. Он открыл свой конверт – правила безопасности, расписание работ и занятий, подробная карта города, маленький словарик с самыми необходимыми выражениями на китайском языке.

Вылет был назначен на следующий день, в 5.30 утра. Летели до Пекина, потом чартерным самолетом до ближайшего к Иньяну уездного города Чаньджоу, где находился крошечный аэродром. Судьба или просто случай – но места Анны и Чарли оказались рядом – А 15 и В 15. Они улыбнулись другу другу, произнесли пару вежливых фраз. Утром Анна выглядела иначе – в джинсах, джемпере и кроссовках, с убранной назад челкой – казалось, что она проще и моложе, чем вчера. Не успел самолет набрать высоту, как она заснула. Чарли исподтишка разглядывал ее. Почему, спрашивал он себя, эта почти ничем не примечательная европейская женщина так волнует его? Он почувствовал странное тепло в груди, какого не испытывал со времени своих первых свиданий, на которые бегал в парк Коулуна.

Анна проснулась, когда стали разносить завтрак.

– Надеюсь, я ничего интересного не пропустила, – улыбнулась она, открывая коробку с завтраком.

– Абсолютно нет, – отозвался Чарли. – Весь самолет последовал вашему мудрому примеру.

– А вы?

– А я редко сплю в самолете. Да и вообще сплю мало. Это с детства.

– А что было в детстве? – поинтересовалась Анна, разламывая булочку.

– Я учился в школе-интернате, где основной дисциплиной были боевые искусства. Нас поднимали в пять тридцать, и весь день был посвящен тренировкам и учебе. А спать мы ложились в одиннадцатом часу.

– Какой ужас! – воскликнула она. – Так вы едете…

– Преподавать математику, физику и физкультуру. А вы?

– А я учить английскому и русскому языкам. Причем одновременно на одном уроке. Я слышала, что в школе уплотнили классы, дети учатся в три смены. Основные дисциплины преподают студенты из Китая, а вот дополнительные – предложили нам.

– В Иньян перевели детский дом, временно, конечно. Это дом для детей-инвалидов, я знаю, что от нас ждут помощи и там.

– Наверное. Скучать не придется, это точно. Но ради этого мы и отправляемся туда, верно?

Чарли кивнул, попивая невкусный чай.

– А вы родились в Гонконге? – продолжила расспросы Анна, приканчивая свой кофе и возвращая поднос стюардессе.

– Да. А вот мои родители – с материкового Китая, из провинции Шаньдун. Дедушка с бабушкой и родители бежали в Гонконг от голода и «солдат культурной революции» – хунвейбинов. А я уже родился в Гонконге.

– У вас есть семья?

– Да, жена и дочь. Дочь уже взрослая девушка, живет отдельно от нас, снимает квартиру. А у вас?

Анна как-то посерела лицом, сжала ладони в кулаки и через силу произнесла:

– Я вдова. – И, не давая ему возможности что-либо сказать, перевела разговор на другую тему: – А сама система обучения в Китае наверняка не похожа на то, чему вы учились в Гонконге?

– Я знаю, что в Китае обязательным является девятилетнее образование. Дети в шесть-семь лет поступают в младшую школу, где обучаются шесть лет. Им приходится учить иероглифы, чтобы потом изучать в иероглифической записи содержание других предметов, а затем – в школу средней ступени, в которой учатся три года. Кто хочет продолжить обучение, поступает в среднюю школу высшей ступени. Но для этого нужно сдавать экзамены. Единые и общие по физкультуре, математике, физике, химии, иностранному и китайскому языкам. В Гонконге другая система образования, ведь Гонконг долгое время был под управлением Британии. Так как же вы будете преподавать языки, если не знаете китайский? – задал Чарли давно мучающий его вопрос.

Анна пожала плечами:

– Ну, на простом уровне знаю и даже иероглифы знаю. Я буду работать с теми, кто только начинает учить английский. Думаю, для этого достаточно знать простые слова, их перевод на английский. А когда по программе время подойдет к более углубленному изучению грамматики, нас уже сменят, не так ли?

Он покачал головой:

– Пожалуй. Но я не уверен. Если у вас будут вопросы, обращайтесь, не стесняйтесь.

– Спасибо. А откуда вы математику и физику знаете, если учились боевым искусствам? Кунгфу, да?

– Да, разным стилям кунг-фу, боксу, тхэквондо, айкидо… А в свободное время я брал уроки игры на гитаре… Разбитые пальцы в кровь, а я по струнам «дрынь, дрынь»… – И он смешно растопырил пальцы, как клешни.

Она рассмеялась.

– А точные дисциплины я учил в колледже в Гонконге и два года в Бирмингеме. Учил экономику, а для этого нужно знать и математику, и физику.

Анна понимающе кивнула:

– А я училась иностранным языкам, потом журналистике…

– Вы журналистка?

– Не совсем. Но я пишу.

– В журналы?

– Раньше писала в журналы, а потом стала книги писать.

– Так вы писатель?!

– У нас все писатели. Видели бы вы наши книжные магазины. Книг много, а читать нечего. Так что и хвастаться собственными книгами не хочется.

Вдруг по громкой связи раздался голос Луи Пелетье:

– Друзья, наши пилоты любезно предоставили мне возможность обратиться к вам по капитанской линии: через три часа мы приземлимся в Пекине. Я прошу вас держаться вместе, не разбредаться. Вам выдали зеленые галстуки, прошу повязать их на шею, чтобы наша группа была сразу заметна. Надеюсь, что все выспались, так как полет в Чаньджоу не будет столь комфортабельным. Хотел бы прояснить еще один момент: сегодня утром я разговаривал с руководством города Иньян. Нас просят оказать посильную поддержку детскому дому Андиньмэнь, временно переведенному из пострадавшего района. Дети там знакомятся с компьютерами, обучаются музыке, в городе есть кинотеатр, но этого недостаточно. Воспитанники с удовольствием занимаются разными поделками, так что, если у кого есть таланты к чему-то подобному, прошу подключиться. Далее, у меня уже готов список размещения в общежитии и гостинице. Я пущу его по рядам, прошу ознакомиться. И последнее – и очень важное – предупреждение. Хотя в городе введены чрезвычайные меры по охране порядка, все же прошу вас соблюдать осторожность. Китайский народ вполне миролюбивый, но в условиях стресса, когда один маленький город вдруг оказался перенаселен втрое, напряжение достаточно высоко. Уже было очень поздно, когда автобусы с волонтерами и грузовики с гуманитарной помощью прибыли в Иньян. Странно: чуть более суток назад все были в Париже, а сейчас в кромешной темноте стараются разобраться с багажом, приветливыми хозяевами, молодыми людьми, прикрепленными к группе волонтеров в качестве переводчиков. Суета, незнакомая речь, странные запахи, звуки – все это заставляло напрягать глаза, пытаясь вглядеться в темноту, и слух – чтобы уловить слова, произнесенные на chinglish – английском языке с китайским акцентом…

Анна с трудом втащила по лестнице свой чемодан на второй этаж допотопной гостиницы. Коридор был узким и плохо освещенным. Ей досталась угловая комната со странно скошенной дверью. Номер был настолько мал, что в отличие от других членов миссии Анне предстояло разместиться в нем одной. Кровать, комод, вешалка для одежды, стол, на котором стояли термос, пакет с чаем и чашка, а также удивившая женщину банка с завинчивающейся крышкой, явно от каких-то консервов. Банка была чистой и ничем не пахла. Все удобства располагались в противоположном конце коридора, зато имелась горячая вода.

Гостиница наполнилась гомоном, кто-то не был согласен с планом доктора Пелетье и рассчитывал на другую компанию в номере, кто-то возмущался отсутствием платяного шкафа, у кого-то не грел термос. Чарли жил на первом этаже – «мужском», как распределил руководитель миссии. Он скупыми движениями распаковал свой багаж. За несколько лет работы волонтером он точно знал, что необходимо, а без чего в любой экспедиции можно обойтись. Его соседом оказался знакомый по предыдущей поездке Карел, поляк, молодой парень, для которого эта миссия была третьей по счету. Уставшие члены миссии, получив в качестве ужина сухой паек – коробки с быстрорастворимой лапшой, – за несколько минут управились с поздним ужином и легли спать.